Поцелуй на бис - Маккомас Мэри Кей - Страница 2

• Предыдущая
• 2/34
• Следующая

Августа замолчала и, отряхнув руки, с гордостью оглядела аккуратно подстриженный газон, засаженный первоцветом, лиловым ирисом и розовым люпином. Над всем этим высился, отбрасывая тень, огромный вяз. Садик был небольшим, но радовал глаз чистотой и сочными красками.

А в это время по другую сторону злополучного забора Скотти с улыбкой подсчитывал перелетавшие с той стороны банки и пакеты. Шестнадцать. Как и вчера. Банановая кожура, конечно же, была идеей Берта. Но он сам охотно вернулся за второй порцией корма, так что не стоит его ругать. Теперь, если все и дальше пойдет так же, как в предыдущие дни, его очаровательная соседка вот-вот исчезнет за дверью.

Ее монолог оказался приятной неожиданностью, и Скотти остался вполне доволен мелодичными звуками голоса девушки. Хорошо, что она начинает злиться. Возможно, пора сделать следующий шаг…

Осторожно, стараясь не шуметь, Скотти поднялся из шезлонга, в который уселся сразу после того, как перебросил мусор через забор. Оставив на сиденье томик Шекспира, он крадучись обошел низкие кусты и приник к щели в заборе.

Его юная соседка была самой очаровательной девушкой из всех, кого ему приходилось видеть. При этом не была сногсшибательно красивой, просто очень хорошенькой. Милой. Целеустремленной. Энергичной. Все эти слова подходили к портрету, но их было явно недостаточно, чтобы передать ее прелесть. Девушка была весьма сексуальна — хотя, очевидно, сама об этом не подозревала.

«Восхитительная, необычная женщина!» — так думал Скотти, глядя, как Августа присела на корточки, чтобы оборвать поломанные головки цветов с клумбы.

Садик выглядел также прелестно, как и сама девушка. Аккуратный, просто идеальный, словно с журнальной картинки. Пожалуй, слишком аккуратный. Немного беспорядка, который говорил бы о присутствии мужчины, не повредил бы ни садику, ни его хозяйке. Скотти давно пытался привлечь ее внимание и затеять разговор, но девушка либо не замечала его, либо загадочно улыбалась, отводила глаза и быстро скрывалась в доме. Одетая обычно в облегающее платье с длинным рукавом, с волосами, завязанными в хвост, и почти всегда босая, она казалась такой естественной и в то же время очень юной и уязвимой.

— Ну вот, — произнесла Августа, — этот отвратительный мусор и этот невоспитанный пес заставили меня забыть о том, зачем я на самом деле собиралась во двор, — она обращалась к цветам. — Вас ведь надо полить, правда?

Скотти вышел из-за кустов так, чтобы она могла его увидеть, и громко кашлянул, привлекая к себе внимание. А когда девушка, тихо ойкнув, обернулась к нему, спокойно окинул взглядом двор и лишь затем спросил:

— Вы, кажется, разговаривали со мной?

— Что? Нет… Вернее, да. Разговаривала. То есть… не совсем, — растерянно пробормотала Августа, поднимаясь на ноги.

— Но ведь это вы бросали мусор мне во двор? — строго спросил он.

— Нет… То есть да. Бросала. Но это… не мой мусор.

— Не ваш? Так вы взяли его взаймы? Или украли?

— Нет. Конечно, нет. Это… это ваш мусор!

Августа была слишком ошеломлена тем, что сосед стал свидетелем ее неподобающего поведения: говорит сама с собой, бросает мусор через забор и… господи, что она только что ему наговорила! И в то же время ее совершенно обезоруживала его неотразимая улыбка и приветливый взгляд темных глаз. Девушка окончательно растерялась и почувствовала себя провинившейся школьницей.

— Вы уверены? — Скотти любовался ее прелестным румянцем, испытывая при этом знакомый жар разгорающегося желания.

— В чем? — недоуменно переспросила Августа.

— Вы уверены, что это мой мусор? Что-то я его не узнаю. — Повернувшись, он подмигнул Берту.

Огромный ротвейлер зевнул и отвернулся со скучающим видом. Какие все-таки чудаки эти люди. Все ходят вокруг да около, все говорят, говорят… Берт предпочитал более прямой подход к делу.

Августа нахмурилась. Затем взглянула на дом миссис Фальконетти, находившийся по другую сторону. Такой милый, недавно побеленный домик с голубыми ставнями и увитыми плющом окошками. Августа снова с сомнением посмотрела на мужчину за забором.

— Ведь весь мусор выглядит примерно одинаково, вы со мной согласны? — произнес он все с той же неотразимой улыбкой, демонстрируя ямочки на щеках. — Я, в общем, не возражаю, чтобы вы бросали его через забор — чуть больше мусора или чуть меньше — какая разница. Только поосторожнее, когда я сижу во дворе, хорошо?

— Я не знала, что вы там сидите, — пробормотала Августа, чувствуя себя преглупо. — И я перебросила все это в ваш двор, потому что это ваш мусор. Его перетащила ко мне ваша собака.

Скотти с деланным сомнением посмотрел на девушку, откровенно наслаждаясь ее смущением.

— Ну, если вы это утверждаете… тогда конечно… — И он снова повернулся к Берту, лениво развалившемуся в тенечке с видом пса, честно выполнившего свой долг.

— Берт, — позвал Скотти, залезая в пакет за очередным крекером. — Неужели ты снова рылся в помойке?

Берт завилял хвостом и залаял, чтобы получить награду.

— Вот паршивец, — покачал головой Скотти и вновь обернулся к девушке.

— Да уж, — сказала Августа, призывая на помощь всю свою выдержку. — И я буду очень признательна, если вы станете держать и его, и весь этот мусор подальше от моего двора.

— Хорошо, — просто ответил Скотти, облокачиваясь о калитку. — Отличный сегодня денек, как вы думаете?

— Да. День сегодня ясный, — кивнула Августа. — Наверное, осталось еще недели две хорошей летней погоды.

— Сегодня просто необыкновенный день. Вот скажите, когда вы в последний раз видели такое голубое небо? — спросил Скотти.

«Вчера», — едва не ответила Августа, но все же послушно посмотрела на небо, а затем вновь перевела взгляд на соседа. Ей вообще почему-то трудно было отвести от него взгляд.

Высокий, широкоплечий, с темно-каштановыми волосами, уверенный в себе и в то же время приветливый. Но больше всего ее притягивали к себе его глаза. Темные и глубокие, словно бездна. В таких глазах запросто можно утонуть, исчезнуть навсегда в их пучине…

— Вспоминается детство, — снова улыбнулся Скотти. — Яркое синее небо, я имею в виду. Долгие летние дни, когда совершенно нечего делать.

Детство Августы прошло в Сиэтле, где небо чаще было облачным… Девушка едва не фыркнула. Делать ему, видите ли, нечего! Лучше бы забор свой покрасил или выбросил мусор наконец…

Холодно кивнув соседу, Августа направилась к двери. Цветы можно полить и позже.

— Вы ведь родом не из Тайлервилла? — спросил Скотти. Определенно нет. Иначе он наверняка бы ее запомнил. Не каждый день видишь такие глаза. Ясные и влекущие. Зеленовато-карие, насколько он успел разглядеть с этого расстояния. Широко и доверчиво глядящие на мир. И все же в них невозможно прочесть, о чем она думает.

— Нет, — ответила Августа. — Я родилась в Сиэтле. Потом жила в Нью-Йорке.

Она не привыкла рассказывать незнакомым мужчинам историю своей жизни. Но раз уж им предстоит быть соседями и если она хочет, чтобы его собака и его мусор находились подальше от ее двора, следовало быть более дипломатичной.

— А теперь Тайлервилл? — усмехнулся Скотти. — Уж не прячетесь ли вы от кого-то?

— Что? — удивленно переспросила Августа.

— Никто не переезжает в Тайлервилл, штат Индиана, не имея на то достаточно веских причин. Конечно, сейчас модно жить в деревне, но… Тайлервилл?

— А мне здесь нравится. — Августе не хотелось обсуждать с ним этот вопрос. У нее действительно были причины переехать в Тайлервилл, и ни одна из них совершенно его не касалась. А кстати, разве сам он не приехал сюда жить и работать?

Настойчивые вопросы Скотти заставляли Августу нервничать. Он смотрел на нее так, словно хотел проникнуть в душу, выведать все ее тайны.

— Я вырос здесь, — сообщил Скотти. А затем, увидев, что на девушку это сообщение не произвело ровным счетом никакого впечатления, добавил:

— В этом самом доме. Мои родители умерли несколько лет назад. Я решил вернуться и привести это место в порядок.

• Предыдущая
• 2/34
• Следующая