Подруга для мага - Чиркова Вера Андреевна - Страница 28

• Предыдущая
• 28/70
• Следующая

Дела местных жителей оказались вполне предсказуемыми, и разрешили мы их довольно быстро. А что там решать: молодых оборотней, как обычно, тянет в новые места, посмотреть мир, а отцы и деды, напуганные рассказами скрывающихся тут сородичей из Дройвии, всячески стараются их уберечь и удержать. Да и торговые дела волновали Фараута не меньше. С тех пор как мы переселились в Зеленодол, к ним не приехал ни один перекупщик. А теперь, по достигнутому соглашению, я позволю парням гостить в Зеленодоле столько, сколько захотят, с условием, что они вступят в стаю, но, когда надоест, смогут свободно вернуться домой. И даже увезти с собой тех из девушек, кого сумеют увлечь.

— А что вы продаете? — заинтересовался я, ни на минуту не упуская из памяти свое желание купить мед.

— Да все: и медок с воском, и шкуры, и орехи, — принялся перечислять вожак, посматривая на меня с надеждой.

— И почем? — Практичную ведьму волновали прежде всего цены.

Оборотни начали называть цены, и через несколько минут их пояснений по хитрой ухмылке Орисьи я сообразил, что скупщики наживались тут очень неплохо.

— Предлагаю сделку, — решительно предложил я вожаку. — Все лишнее вы продаете мне, и по самой высшей цене, по какой брали они. А дальше я сам решаю, что оставить своим людям на зиму, а что продать. Хотя не думаю, что у меня сейчас будет возможность что-то перепродавать. Дом Ратилос совсем озверел, девочек на бои выставить обещает, и оборотни бегут к нам со всей Дройвии. А мост через Палеру мы перекрыли заставой и охраняем: вербовщики устроили драку в деревне в первый день нашего прихода.

— А удержите, если полезут через заставу-то? — Во взгляде оборотня плескалось сомнение.

— Она трехэтажная и защищена щитами. И парни у меня там не одни, я маглора нанял. А если начнется стычка, сам приду на помощь.

— А ты волк или медведь?! — Судя по заблестевшим глазам селян, этот вопрос волновал их очень живо.

Тайком вздохнув, я привычно выпустил наружу свою шкуру и почти без удовольствия полюбовался на ошеломленные лица хозяина и его домочадцев. Этот эффект повторялся каждый раз с таким постоянством, что я начал привыкать.

— Давайте тогда сразу примем всех желающих в стаю, — подождав, пока они налюбуются на мою ячеистую шкуру, предложил я, — отпразднуем, и мы пойдем домой. Всех, кто уже решил погостить в Зеленодоле, можем забрать с собой, мы сегодня построили новое жилье, и у нас найдется свободное место. Но если хотят прогуляться, пусть едут своим ходом, у вас же есть шарги? Заодно и мед привезут. Хотя несколько бочонков я сразу заберу. У нас ребятишек много, а они, сами понимаете, сладкоежки.

— Шарги у нас есть, и тележки тоже, а как с деньгами?

— Если у вас есть счет в гномьем банке, то могу дать расписку. Если нет, выбирайте: монетами, слитками или золотыми украшениями.

— Нам бы украшения, — переглянувшись, решили оборотни, — осенью свадьбы, на подарки.

— Как хотите, — пожал я плечами и кивнул Орисье. — Доставай зелье.

— Что за зелье? — Неугомонные оборотни недоверчиво принюхивались, пока ведьма важно объясняла, что это особое зелье дома Тинерд.

— Сразу лечит все мелкие недуги, очищает кровь и снимает усталость. Ну и еще добавляет особый запах, чтоб своих издали узнавать. Так кто первый?

Торопится, хмыкнул я и вдруг понял, что Орисья не зря так делает. Раньше меня сообразила, что для всех нас лучше, чтобы ведьмочка как можно дольше оставалась в тени, и потому не хочет сейчас ее показывать ни мужу, ни магистру. Пока все в стае не привыкнут к ее новой ауре, запаху и внешности и не забудут про прежнюю Мэлин. Вернее, прочно уверятся, что именно она вышла замуж за дроу и живет в столице.

Оборотни, как обычно, сначала подходили с опаской и неторопливо, но по мере того как рассмотрели немудреный ритуал, потекли бойким ручейком. Да и было их, самых смелых и непоседливых парней, всего с дюжину, и с ними три девушки. И пожалуй, впервые за все время с тех пор, как стал вожаком, я искренне порадовался, что принимать новичков положено в шкуре оборотня. В ней мне значительно проще удержать на лице важное и невозмутимое выражение, а даже если и проскользнет какая гримаса, разобрать, что именно она означает, вряд ли удастся даже изучившим меня друзьям.

Оказалось, что мне не нужно долго рассматривать подошедших селянок и высчитывать, кто именно из них Мэлин. И ждать подсказки своей шкуры тоже не пришлось. Я понял это с первого взгляда. Да я даже имя заранее угадал, ну почти угадал.

И за это я должен был поблагодарить самого себя. Ведь именно мне пришло в голову дать девчонке дурацкий совет обсудить все с моей матушкой. Ну и, разумеется, саму матушку, если она не догадается подольше не показываться мне на глаза.

Такое задорно-веснушчатое личико, обрамленное веселым облаком золотистых кудряшек, было только у моей кузины Энерины в те времена, когда мне было всего десять, а ей семнадцать, и она училась у моего отца и жила в соседней комнате. Правда, недолго жила, года два, но мы дружили и частенько устраивали совместные проказы. Потом у нее проснулся интерес к магии воздуха, и она выбрала другого учителя, а лет через пять и вообще превратилась в гладко причесанную, томную красавицу с фиалковыми глазами. Наша дружба к тому времени не угасла, но превратилась в более прохладные и отстраненные отношения, хотя кузина даже иногда спрашивала мое мнение по поводу своего очередного поклонника.

И только моя матушка догадывалась, что в те давно прошедшие годы я был тайно влюблен в Энерину глупой детской любовью.

Ведьмочка подошла ближе, глядя на нас с той же настороженностью, что и ее новые подружки, и я облегченно перевел дыхание.

Нет, вблизи некоторое сходство с кузиной никуда не делось, но при более внимательном изучении я начал понимать, что на самом деле этими яркими чертами матушка ловко замаскировала родной облик Мэлин. Хотя если рассматривать все по отдельности, не так уж их было много, этих черт. Волосы оказались не соломенно-золотыми, а темнее, и лишь чуть рыжеватыми. Да и локоны вились не такими тугими кудряшками, как у Энерины, а скорее мягкими волнами. И загадочно-зеленые большие глаза остались прежними, только стали длиннее обрамлявшие их густые ресницы и чуточку посветлел цвет четко очерченных бровей.

— Меня зовут Анэри, — склонившись к моей руке, тихо сказала девушка, и пришлось спешно кастовать заклинание иллюзии. На всякий случай предусмотрительно приготовленное мною заранее.

Драконья шкура непостижимым образом узнала бастарду в новом облике и моментально поторопилась показать это всем. Хорошо, что во мне еще жива маглорская паранойя, ворчал я про себя, глядя, как Мэлин, точнее, Анэри делает вид, что лижет мне ладонь.

Ей вовсе не было нужды это делать — поставленный магистрами хитрый щит, скрывающий мой маячок, мигом слетел от легкого прикосновения, и знак стаи стал виден всем остальным.

— Поздравляю со вступлением в стаю, — заученно произнес я, а Орисья сунула в рот дочери ложку зелья, хотя я пока не был уверен, удалось ли ей опознать ведьмочку так же точно, как мне, — а теперь мы приглашаем разделить с нами угощение.

И в ответ на недоуменные взгляды новичков создал блюдо с жареными перепелами, фаршированными по особому рецепту. Ведьма, успевшая спрятать зелье в свой походный кошель, висящий через плечо на широкой лямке, ловко обнесла всех новичков и хозяев, делая вид, что не замечает воздушной лианы, которой я поддерживал тяжелый поднос.

Анэри уселась в уголке, рядом с подружками, и я искоса поглядывал на нее, изучая ауру, резерв, жесты и силясь понять, сумеет ли кто-то еще опознать в ней Мэлин?! И чем дольше изучал, тем сильнее успокаивался, но драконьей шкуры, вернувшейся на место, едва ведьмочка отдалилась, не снимал. Впрочем, она и действительно была теперь по резерву не ведьмою, а магиней, хотя до маглоры ей пока было очень далеко. И дело не в размере резерва, а в количестве выученных заклинаний и проведенных в тренировочной башне часов. Понять это легче всего тем, кто досконально изучил любое ремесло, хотя бы гончарное. Когда ладони сами ощущают по эластичности глины, что она как раз такой степени готовности, что не растечется и не рассыплется на кругу и не треснет при обжиге. И когда рука раз за разом берет ровно столько глины, чтоб создать чашку одной формы.

• Предыдущая
• 28/70
• Следующая