Тот День (СИ) - Хабибуллин Дмитрий - Страница 48

• Предыдущая
• 48/68
• Следующая

Взять себя в руки было нелегко. Я открыл глаза и взглянул на часы. Секундная стрелка, несмотря ни на что, все еще бежала по кругу. Время шло, а значит, я был жив. Не желая знать, что произошло, я еще долго смотрел на циферблат. В конце концов, я попробовал привстать, и тут же меня пронзила боль.

"Левая кисть вывихнута", - отметил про себя я.

Прикусив нижнюю губу, я все же поднялся на ноги и приказал себе осмотреться.

Назвать увиденное кошмарным, чудовищным, или еще каким-нибудь зрелищем - не передать ничего. Куски мяса, буквально сплошным настилом покрывали залитый кровью пол. Остатки же самого тела были трудно узнаваемы. Раздавленный тяжелыми ударами корпус был выпотрошен, а острые иглы редких ребер торчали перпендикулярно вверх. Части конечностей были раскиданы по всему коридору. Словом, картина напоминала этакую дьявольскую мозаику.

Привыкнув к аду вокруг меня, я наконец собрал мысли. Осмотрев дверь, я облегченно вздохнул. Устройства, необходимые для открытия системы не были задеты моим безумием. Да и удары топора практически не повредили саму конструкцию. На мгновение страх опять кольнул в сердце, но, увидев в десятке шагов от тела неповрежденную голову, я успокоился.

Из разорванного кармана брюк охранника я извлек небольшое портмоне. На пол полетели ненужные мне кредитные карточки, какие-то чеки и квитанции. Единственное, что привлекло мое внимание - была небольшая фотография. С картинки улыбались чуть полноватая женщина и в противовес ей маленькая, худенькая девочка. Внезапно меня посетило отчетливое видение.

Словно на яву, я увидел этих людей, сидящих за столом и о чем-то беззаботно болтающих. Но вдруг, что-то произошло. Пробивающийся редкими лучами свет, как будто посерел, и так же посерели человеческие лица. Видение растворялось, и последнее, что я сумел уловить, было окровавленное лицо женщины, и мертвые глаза той девчонки.

Освободившись от видения, я бросил снимок на пол. Наконец, из портмоне показалась небольшая пластиковая карточка.

– Пропуск уровня А1, – прочитал я вслух, словно боясь ошибиться.

Подойдя к терминалу, я дрожащей рукой вставил карточку в слот. На небольшом моногамном дисплее появились цифры, последовал звуковой сигнал, а над громадой дверей вспыхнул, едва заметный в багровом зареве коридора, красный свет. По коже пробежали ледяные колики, когда из динамиков системы загробным голосом попросили пройти идентификацию. Тогда я вспомнил, что для решения задачи нужна последняя деталь - рука покойного охранника. От одной мысли, что нужно обшарить всю ту груду мяса мне стало дурно. Глубоко вдохнув, я повернулся лицом к страшному коридору.

В юности, меня преследовал весьма необычный страх - боязнь мясных блюд. Каждый раз, когда отец перекладывал шипящий кусок свинины со сковородки в мою тарелку, фантазия порождала чудовищные образы. Я, словно собственными глазами видел картину разделки несчастных животных. Конечно же, картина эта вовсе не соответствовала действительности. В моих детских наваждениях было два действующих лица: испуганное животное и страшный мясник, в вечно окровавленном фартуке. Испуганное животное визжало и извивалось, а злой человек рубил его на части. "Только в этот раз за мясника поработал ты" - подумал я тогда, пробегая взглядом по кровавому беспорядку.

К моей искренней радости правая рука мертвеца была практически на месте. Лезвие топора отделило кисть от остальной конечности, но саму не повредило. С последней находкой я вернулся к устройству. Следуя за поясняющими знаками, я приложил мертвую кисть к небольшому, под стать руке, экрану. Устройство тот час же отреагировало.

Над дверями вспыхнул желтый свет, и голос попросил пройти идентификацию сетчатки. С головой я провозился на порядок дольше. Глаза покойника были закрыты, и даже оттягивая пальцами веки, и прикладывая голову под разными углами, устройство, больше похожее на этакий бинокль, работать отказывалось. Провозился я порядочно долго. Но, наконец, победно зажегся зеленый свет.

"Личность установлена", - прогудела система.

Дневник Елены

Решив насладиться муками Анжелы, я подтащила ее к большому столу, затем взяла два кабеля в ящике возле компьютера, и, бросив орущее тело на стол, связала ей руки и ноги. Тогда я не знала, каким мукам мне подвергнуть мою мерзкую подругу. Я перевернула ослепленную девушку на живот и, оставив неглубокую рану, разрезала на спине блузку. Лифчик так же был разделен острым лезвием, и передо мной осталась голая спина Анжелы. В тот момент совсем новые чувства проникли в мою душу. Каждое прикосновение к нагой плоти моей жертвы вызывало приятное покалывание внизу живота. Словно художник, я махнула скальпелем, как кистью и тут же лопнувшая кожа брызнула кровью. Еще удар, и еще….

Остановиться я смогла у самого края смерти, и осознав, что упускаю ее жизнь, приняла первое пришедшее на ум решение. С холодным расчетом я опустила лезвие в область шейного отдела позвоночника, и, сделав надрезы с обеих сторон верхнего позвонка, одним движением отделила каналы нервов от головного мозга. Последний вопль, и вот – Анжела замолчала. Извлечение позвоночника показалось мне затеей достаточно забавной, однако трудной. Скальпель хорошо резал плоть, но видимо, мне просто не хватало умения. Начала я от шеи, и делая глубокие надрезы, медленно спускалась все ниже. Когда семь позвонков шейного отделения были пройдены, настал черед грудного, а затем и поясничного сектора. Наконец, я добралась до крестца, и, вырезав последний позвонок, тот, что соединяется с копчиком, с ликованием в мыслях я извлекла стержень человеческой жизни. Операция заняла около десяти минут, и окровавленная, но искренне счастливая, я улыбалась костной ткани у себя в руках.

Извлеченный позвоночник, который смахивал на гигантский продукт кондитерских ухищрений (из-за стекающей массы крови и жира, которая была похожа на вязкое варенье), я бросила на стол рядом с телом. Нужно было идти дальше, разносить ее весть. Зверское убийство Анжелы было своего рода инициацией, посвящением в ряды избранных. С того момента я точно знала, чего Смерть от меня ожидает.

Я встала в дверном проеме и, бросив прощальный взгляд на свое творение, удовлетворенно покинула кабинет Аскольда. Вооруженная верным скальпелем и хирургической пилой, я прошла лазарет, и оказалась вновь у лестничной клетки. От чего-то вернулась боль. Я думала, что встав под черные знамена, освобожусь от этой напасти, но боль вернулась. Я начала подниматься наверх, и каждая ступенька давалась мне с трудом. Боль была нестерпимой. На первом же изгибе лестницы, стало ясно, что больше идти не могу, и я беспомощно свалилась на пол.

“Сейчас пройдет”, - утешала я себя.

“Смерть хочет, чтобы ты боролась. Это всего лишь плотские муки, ты выдержишь”, – заставляла я себя подняться.

Но боль не сходила. И тело напрочь отказывалось подчиняться разуму. Стиснув зубы, я изо всех сил давила на живот, тщетно надеясь покончить с тварью, что убивала меня изнутри. Но тварь не умирала. И тогда, я приняла отчаянное решение.

В руке все еще блестел влажный от пота скальпель. И выбора у меня не было. Я чувствовала, что нужна Смерти, что она направит мою неопытную руку, и я смогу извлечь сосущего жизнь паразита.

• Предыдущая
• 48/68
• Следующая