Цирк - Маклин Алистер - Страница 10

• Предыдущая
• 10/40
• Следующая

Патрулирование необходимо, как мера безопасности. А Джонни я хочу использовать в роли сторожевой собаки.

— А для чьей это безопасности?

— Бруно, Марии, Харпера и вашей.

— Моей? Я в опасности?

— Если по правде, то я уверен, что нет. Но ведь если по какой-то причине что-нибудь случится с вами, то ваше турне будет аннулировано, а это совсем не устраивает наших друзей. Но чем черт не шутит...

— И вы считаете, что патрулирование поможет?

— Да. В таком близком окружении, как ваше, об их присутствии станет известно всем уже через час. Объясните это тем, что полиция получила угрозы по адресу вашего коллектива. Если в него кто-то затесался. Эта новость заставит их притаиться.

— Но ведь вы сказали, что дальнейшие инциденты невероятны, не так ли?

— Я думаю, что души Пилгрима и Фосетта всецело одобрят меня, — сухо проронил Адмирал. — Бруно и Мария уже встретились? — Ринфилд подмигнул. Какова их реакция?

— У Бруно никакой. Если она и есть, то он ее не выкажет. Что касается Марии, то Генри сказал, что она не в восторге.

— Можно сказать, что не впечатлило?

— Да.

— Она смотрит представление?

— Да. С Генри.

— Удивлюсь, если ее не впечатлит.

— Все еще не впечатляет? — осведомился Генри, не отрывая взгляда от Марии.

Девушка ответила не сразу. Она во все глаза, как зачарованная, как и все остальные десять тысяч зрителей, смотрела, как «Слепые орлы» проделывают немыслимые трюки. В конце представления она с трудом перевела дыхание.

— Невероятно, — прошептала она. — Не верю своим глазам.

— Я и сам с трудом верю в это, а ведь я видел это сотни раз. Первое впечатление может быть ошибочным, так?

— Как ошибочным?

Через полчаса она с Генри уже находилась возле гримерной, когда из нее вышел Бруно, одетый в будничную одежду. Он вернулся к облику, не привлекающему внимания. Бруно остановился, улыбнулся девушке и сказал:

— Я видел вас на представлении.

— С завязанными глазами?

— На низкой проволоке, на велосипеде.

Она удивленно уставилась на него.

— Проделывая такую немыслимую вещь? И у вас остается время разглядывать публику?

— Я должен на чем-то сконцентрировать внимание, — произнес он с дразнящей бравадой. Вам понравилось? — она кивнула и он вновь улыбнулся. Даже «Слепые орлы»? Я, конечно, напрашиваюсь на комплимент.

Мария без улыбки взглянула на него, перевела взгляд вверх и заметила:

— Звезда упала с неба.

После этого она повернулась и ушла. По легкому движению брови невозможно было понять, как отреагировал на это Бруно: позабавился или остался в недоумении.

Доктор Харпер, выглядевший каждым своим дюймом как высокооплачиваемый консультант, кем он и был, прибыл ровно в десять часов, но ему пришлось ждать Ринфилда более получаса, пока тот разбирался с другими претендентами на место циркового врача, прибывшими еще раньше.

Ринфилд был один, когда в его кабинет постучал и вошел доктор Харпер.

— Доброе утро. Доктор Харпер.

Ринфилд в полном удивлении посмотрел на него и собрался было открыть рот, чтобы проинформировать того, что не забыл его хотя бы потому, что познакомились у трупа Пилгрима, но тут Харпер протянул ему записку, чтобы Ринфилд прочитал ее.

«ЭТОТ КАБИНЕТ МОЖЕТ БЫТЬ С ЖУЧКАМИ. БЕСЕДУЙТЕ СО МНОЙ КАК С ОБЫЧНЫМ КАНДИДАТОМ».

— Доброе утро, — Ринфилд даже не мигнул. — Ринфилд, хозяин цирка.

Затем он приступил к собеседованию. Харпер одновременно слушал и отвечал, и одновременно написал другую записку:

«ЗАКАНЧИВАЙТЕ БЕСЕДУ И БЕРИТЕ МЕНЯ НА РАБОТУ. СПРОСИТЕ МЕНЯ О МОИХ БЛИЖАЙШИХ ПЛАНАХ И ПРИГЛАСИТЕ ОСМОТРЕТЬ ЦИРКОВЫЕ ПОМЕЩЕНИЯ.»

— Ладно, достаточно, — проговорил Ринфилд. — Я слишком занятый человек, чтобы тянуть с решением. Я беру вас. Честно говоря, когда приходится выбирать между опытным консультантом и молодыми врачами, которые были тут до вас, то выбирать не приходится. Я не так наивен, чтобы думать, что это венец вашей карьеры.

— 12 лет в Бельведере — очень долгий срок.

— Как скоро вы освободитесь, док?

— Уже свободен.

— Чудесно! И каковы ваши ближайшие планы?

— Все зависит от того, как скоро вы отправитесь в турне.

— Дней через пять.

— Времени куча. Сперва, мистер Ринфилд, нужно ваше разрешение на осмотр медицинского хозяйства. Затем мне необходимо просмотреть все паспорта на предмет выяснения, кому понадобятся прививки и вакцинация. Как я понял, за рубеж вы отправляетесь впервые. Боюсь, что некоторым вашим артистам придется отказаться от выступлений в ближайшие дни.

— Все это я могу уладить немедленно. Но вначале я хотел бы, чтобы вы все здесь осмотрели. Когда вы увидите, что взвалили на свои плечи, то, может быть, откажетесь от своего решения.

Мужчины покинули кабинет и Ринфилд повел нового доктора на центральную арену, место, пожалуй, самое уединенное, чем любое другое в миле отсюда.

Тем не менее, Ринфилд поковырял песок носком своего ботинка и внимательно осмотрелся по сторонам, прежде чем спросить:

— Для чего все это?

— Простите эти штучки. Мы не часто к этому прибегаем — все портит наша фантазия. Между прочим, примите поздравления. Вы дали нашей организации чудесного новобранца. Однако, перед самым моим приходом сюда, мы беседовали с Адмиралом и оба одновременно пришли к одному неприятному подозрению.

— Что в моем кабинете жучки?

— Если это так, то многое объясняется.

— Но зачем эти записки, что вы протягивали мне? Почему бы просто не позвонить и не предупредить меня? — Харпер слегка улыбнулся, и Ринфилд постучал себя по голове. — Да, не блестящая мысль. Телефон могут тоже прослушивать.

— Конечно. Через несколько минут вы примете еще одного врача, точнее претендента на роль врача в вашем цирке. Его зовут доктор Морли, и у него будет с собой черный полицейский саквояж. Но он не доктор, он эксперт-электронщик. А в саквояже у него необходимое оборудование для обнаружения жучков. Ему хватит десяти минут, чтобы выяснить этот вопрос.

Через 15 минут, когда Харпер и Ринфилд подошли к кабинету, оттуда вышел темноволосый человек с черным саквояжем. Они прошли в буфет и заняли отдельный столик в углу.

— Два жучка, миниатюрные радиопередатчики. Один в светильнике на потолке, другой в телефоне, — сообщил Морли.

— Значит, я снова смогу спокойно дышать? — поинтересовался Ринфилд.

Никто ему не ответил, и он продолжил не так уж уверенно:

— Я имею в виду, вы их обезвредили?

— Конечно, нет, — ответил Харпер. — Жучки там и останутся, возможно, до вашего возвращения из Европы. Вы думаете, мы хотим, чтобы противники знали о том, что мы догадались? Подумайте, сколько дезинформации мы сможем им пропихнуть. — Можно было почувствовать, как Харпер мысленно потирает руки. — С этого времени разговоры в кабинете только о цирковых делах, за исключением, конечно, тех случаев, когда я буду давать противоположные инструкции и дезинформацию.

В последующие дни цирк жил исключительно четырьмя заботами. Первая из них, несомненно, ожидание предстоящей поездки в Европу, эйфоричное состояние, которое не коснулось тех неудачников, которым предстояло вернуться на зимние квартиры во Флориде по вполне логичной причине — в турне участвовало лишь две трети штата цирка. Но для этих двух третей предстоящий визит в Европу, особенно если к этому присовокупить поездку через океан туда и обратно, представлялся сплошными каникулами. Половина штата цирка были американцами, и лишь немногие из них ездили раньше за границу из-за финансовых затруднений или же из-за того, что цирковой сезон настолько долог, что в году остается только три недели свободного времени, причем в самое неподходящее время года — глубокой зимой — и эта поездка была для них единственным в жизни шансом. Другая половина была преимущественно европейцами, большей частью из-за Железного Занавеса, и это, возможно, также был их единственный шанс увидеть свою родину и родных.

• Предыдущая
• 10/40
• Следующая