Дьявольский микроб - Маклин Алистер - Страница 18

• Предыдущая
• 18/49
• Следующая

— Из Альфингема, конечно. — Он на минуту забыл, что я был единственным подчиненным, который не съеживается под его суровым взглядом.

— Не одобряю, что ты вмешиваешь в эту историю моего единственного ребенка.

— Мне нужно на кого-то опереться. Кроме Мэри, не на кого. Вы знаете свою дочь так же хорошо, как и я. Она не любит нашу профессию, но чем больше не любит, тем больше труда стоит держать ее в неведении. Она считает, что мне нельзя оставаться одному. Словом, последние сутки она обретается в Альфингеме.

Шеф пристально поглядел, тяжело кивнул и повел меня к выходу.

Макдональд — большой, грузный человек, в возрасте далеко за сорок, с хорошей гладкой кожей лица и наигранно твердым взглядом, какой часто встречается среди определенного слоя праздных землевладельцев, большую часть времени проводящих на открытом воздухе, в седле, охотясь на лисиц.

У него были рыжеватые волосы, рыжие брови, рыжие усы, а полное гладкое лицо, покрытое красноватым загаром, указывало на его пристрастие к вкусной еде, хорошему винному погребу, ежедневному бритью и на пошаливающее сердце. Несмотря на высокомерие, на гусарство, Макдональд был довольно привлекательным субъектом, но в тот момент он выглядел не лучшим образом. Да и кто выглядел бы хорошо, протирая заспанные глаза при встрече непрошеного гостя в шесть шестнадцать утра.

— Приветствую. — Возможно, я выбрал не то слово.

— Какого черта! С чего это вы приходите сюда и барабаните в дверь в кромешной тьме? — возмутился Макдональд, еще плотнее запахнул халат и поежился, вглядываясь в рассветные сумерки, чтобы убедиться, что это действительно я. — Кэвел! Что это, черт возьми, значит?!

— Прошу прощения, Макдональд. — Я терпеливо и вежливо пытался наладить разговор. — Конечно, время неподходящее, но нам серьезно надо поговорить.

— Нет на свете ничего столь важного, черт возьми, из-за чего стоит в такое время вытаскивать человека из постели, — зло сказал он. — Все, что мне известно, я уже сообщил полиции. Если есть еще вопросы, то можете увидеть меня в Мортоне. Простите, Кэвел. До свидания. Или доброе утро. Он сделал шаг назад и хотел хлопнуть дверью перед моим носом.

Терпение мое лопнуло. Я сунул пятку правой ноги в дверь раньше, чем был повернут ключ, и резким толчком д0 распахнул ее. Удар по больной ноге дверью был довольно ощутим, но это ничто по сравнению с болью, которая досталась от двери Макдональду. Он схватился за локоть и заплясал танец дервиша с подходящими к данному случаю проклятиями. Выкрики были впечатляющи. Я вошел в дверь, но прошел еще десяток секунд, пока он осознал, что я стою рядом.

— Убирайтесь, — зарычал он с искаженным от боли лицом. — Вон из моего дома сейчас же!.. Вы... — Он хотел ударить меня в пах, но я пресек его попытку.

— Двое убиты, Макдональд. На свободе безумец, имеющий возможность увеличить эту цифру до двух миллионов. У вас есть шанс не попасть в их число. Мне немедленно нужно получить от вас кое-какие разъяснения.

— Ему нужно! Да кто ты такой?! — Его толстые губы изобразили полуусмешку, полугримасу. — Все знаю, Кэвел. Изгнан из Мортона за то, что не мог держать язык за зубами и держать пасть закрытой. Обыкновенный частный детектив, рассчитывающий поживиться на крупном деле, вместо того чтобы заниматься маленькими грязными бракоразводными делишками. Бог знает, как вы пробрались сюда, но я позабочусь, чтобы вас вышибли отсюда с треском. Кто вам дал право допрашивать меня? Вы не полицейский. Где ваши документы? Покажите! — Все это он произносил с презрительной издевкой.

Я не мог ему предъявить никаких документов, но зато вытащил «хэкати», считая, что этого будет достаточно для прекращения показного шума и угроз.

Но получилось иначе. Зря я думал, что этого будет более чем достаточно доктору Макдональду.

— Боже! — засмеялся он отвратительным, отнюдь не похожим на звон серебряных колокольчиков смехом. — Размахивать пистолетом! В шесть утра! А дальше что? Дешевый приемчик. У меня есть номер вашего телефона, Кэвел, клянусь господом! Один звонок старшему инспектору Харденджеру поставит вас на место, мистер дешевый мелкий детектив.

Он и после работы старался, очевидно, соблюдать точность: возможно, я и был дешевым, но все же на пару дюймов выше него и несколько тяжелее.

Телефон стоял на столике рядом. Он сделал два шага к нему, а я один к Макдональду, направив пистолет чуть пониже груди. Когда он прыгнул на меня с большим складным ножом, я успел отскочить, и он тут же рухнул на пол.

Удар был жестокий, мне это даже самому не понравилось, но мысль о безумце с дьявольским микробом не нравилась мне еще больше. Нужно было беречь каждую секунду. Позже, когда все кончится, я принесу извинения Макдональду. Но не сейчас. Он катался по полу, обхватив руками живот, скуля от боли и пытаясь глотнуть широко раскрытым ртом воздух. Через минуту он сделал попытку встать на ноги, все еще держась за солнечное сплетение и задыхаясь. Лицо его посерело, а глаза налились кровью. Злость на него прошла.

— Вам крышка, Кэвел, — прохрипел он, задыхаясь. — Слишком много вы на себя берете. Нападение без причины... — Он вздрогнул и умолк, увидев приближающуюся к лицу рукоять «хэкати». Инстинктивно он закрыл лицо обеими руками, но тут же застонал от боли, получив удар под ложечку. На этот раз он лежал бездыханным дольше прежнего, а когда наконец, шатаясь, поднялся на ноги, то выглядел довольно неважно. — Его глаза по-прежнему светились яростью, но теперь в них был еще и страх. Подняв «хэкати», я сделал два шага к нему. Макдональд машинально отступил на столько же назад и, наткнувшись на кушетку, тяжело плюхнулся на нее. Лицо его выражало гнев, возмущение и боязнь получить еще удар. Мы оба злились. Я — за свой поступок, он — потому, что вынужден был подчиниться мне. Макдональд не хотел говорить, но оба мы знали, что он заговорит.

— Где вы были, когда убили Бакстера и Кландона? — спросил я, все еще держа наготове «хэкати».

— Узнайте у Харденджера, — вяло ответил он. — Дома. С тремя друзьями играл в бридж. Почти до полуночи.

— С друзьями?

— Старый сослуживец, местный доктор и викарий. Этого вам достаточно, Кэвел? — Вероятно, он приходил в себя.

— Никто лучше докторов не разбирается в смертях. Раньше и священники лишались сана за это. — Я поглядел на серый набивной ковер: если кто уронит бриллиантовую галстучную булавку в такой ворс, то придется вызывать ищейку. Потом произнес спокойно:

— Гляньте на рисунок этого ковра, доктор.

Пятьсот фунтов зарплаты не дают возможности покупать такие ковры.

— Вы приехали меня оскорблять, Кэвел? — К нему возвращалось самообладание, а я хотел только, чтобы он не вел себя глупо и не схлопотал еще.

— Тяжелые шелковые портьеры, — продолжал я, — стильная мебель, прекрасная хрустальная люстра, большой дом. Спорю, что весь он богато обставлен. Откуда у вас деньги, доктор? Играете в пульку? Шулер?

Он с минуту глядел на меня так, будто собирался послать к черту, я даже приподнял «хэкати» ровно настолько, чтобы заставить его отказаться от своего намерения.

— Я холостяк, иждивенцев не имею. Могу потрафить своим вкусам, задыхаясь от гнева, сказал он.

— Счастливец. Где были прошлой ночью между девятью и одиннадцатью часами?

— Дома, — нахмурившись, сказал он.

— Уверены?

— Конечно, уверен. — Он, по-видимому, решил, что лучше всего и безопасней изобразить скрытое негодование.

— Свидетели есть?

— Я был один.

— Всю ночь?

— Всю ночь. Моя домработница приходит утром в восемь.

— Это может плохо для вас обернуться, отсутствие свидетелей.

— На что вы намекаете? — озадаченно спросил он.

— Скоро узнаете. Вы не водите машину, доктор, не так ли?

— Как ни странно, вожу.

— Но в Мортон ездите в военном автобусе?

— Да, я предпочитаю... Это вас не касается.

— Верно. А какую машину вы водите?

— Спортивный автомобиль.

— Какой марки?

— "Бентлик-континенталь".

• Предыдущая
• 18/49
• Следующая