Дьявольский микроб - Маклин Алистер - Страница 21

• Предыдущая
• 21/49
• Следующая

Оба они были бледны и чрезвычайно напуганы. Учитывая мою способность запугивать людей, меня бы в любой момент взяли в центральную европейскую секретную полицию, в Интерпол. Я приступил к допросу.

— Что вы делали в прошлый вечер, Чессингем? Скажем, около десяти часов?

— Вчера вечером? — заморгал он. — Почему я должен был считать каждый свой шаг вчера вечером?

— Вопросы задаю я. Пожалуйста, отвечайте.

— Я... я был дома. Со Стеллой и матерью.

— Весь вечер?

— Конечно.

— Отнюдь не «конечно». Кто может подтвердить, что вы находились дома?

— Только Стелла и мать.

— Только мисс Чессингем. В десять часов ваша мать обычно уже в постели.

— Да, в постели. Я забыл.

— Не удивлен. Вы забыли мне сказать, что служили в королевском армейском батальоне обслуживания.

— В батальоне?.. — Он опустился за стол, конечно, не для того, чтобы продолжать завтрак. Едва заметное движение руки подсказало мне, что он сжал ладони. — Да, это правда. Но как вы узнали?

— Птичка начирикала мне на ушко. Та же птичка сказала, что вы водили армейский грузовик. — Мне ничего не оставалось, как слегка слукавить. Что делать, время было не на моей стороне. — А вы говорили, что не водите.

— Да, я не могу. — Он бросил взгляд на сестру и снова посмотрел на меня. — Это ошибка. Кто-то ошибся.

— Вот видите, Чессингем, а вы отказываетесь. А если к вечеру вам будут представлены четыре свидетеля, которые под присягой подтвердят, что видели вас за рулем?

— Возможно, один-два раза я и пробовал. Я... я не помню. У меня нет прав.

— Надоело! — сказал я с отвращением. — Вы ведете себя по-дурацки. А вы не кретин, Чессингем. Перестаньте увиливать и корчить из себя дурачка.

Вы можете водить машину. Признайтесь. Мисс Чессингем, ведь ваш брат может водить, не правда ли?

— Оставьте Стеллу в покое! — выкрикнул побледневший Чессингем. — Вы правы, черт вас возьми! Я могу водить... кое-как.

— Думаете, поступили очень разумно, оставив «бедфорд» у своего дома два дня назад? Предполагали, что полиции никогда и в голову не придет подозревать кого-то в столь очевидном?

— Никогда и близко не был у этой машины! — закричал он. — Клянусь.

Клянусь, что не был у этой машины! Я испугался, когда вы вчера пришли к нам, и решил сделать все, чтобы доказать свою невиновность.

— Невиновность? — засмеялся я смехом полицейского. — Снимки Юпитера, по вашему утверждению, вы сами делали. Как вы их сняли? Смастерили приспособление для автоматического фотографирования, когда вы здесь отсутствуете, а находитесь в Мортоне?

— Ради бога! О чем вы говорите?! — обезумел он. — Приспособление?

Какое, к черту, приспособление?! Да переверните вверх дном весь дом и найдите...

— Не будьте столь наивным, — перебил я. — Вы могли припрятать его в лесу, где-нибудь за полсотни миль от дома.

— Мистер Кэвел! — Возмущенная Стелла встала передо мной со сжатыми кулачками. — Вы совершаете чудовищную ошибку. Эрик ничего не имеет общего с... ни с чем. С этим убийством. Ничего, говорю я вам! Я знаю.

— Вы были с ним после десяти тридцати в тот вечер? В его обсерватории? Если не были, милая леди, вы ничего не знаете.

— Я знаю Эрика! Знаю, что он совершенно не способен на...

— Личные аттестации меня не интересуют, — перебил я. — Если вы столько знаете, то, может быть, объясните, как ваш брат положил за последние четыре месяца тысячу фунтов в банк? Пятьсот фунтов третьего июля и столько же третьего октября. Сможете объяснить?

Они испуганно переглянулись, не скрывая этого. Чессингему удалось заговорить не сразу, а когда он заговорил, голос был хриплым и дрожащим.

— Это клевета! Кто-то хочет меня оклеветать.

— Не кричите и объясните вразумительно, — устало сказал я. — Откуда эти деньги, Чессингем? Прежде чем ответить, он помолчал с минуту.

— От дяди Джорджа, — жалким шепотом произнес он, уставившись в потолок.

— Очень любезно с его стороны, — мрачно сказал я. — Кто же он такой?

— Мамин брат, — все еще шепотом пояснил он. — Проклятье нашей семьи.

Он утверждал, что совершенно невиновен в преступлениях, которые ему приписали, но факты были так убедительны, что ему пришлось бежать из Англии.

Я пристально поглядел на него. Такой двусмысленный разговор не очень-то был мне по душе, особенно после бессонной ночи в восемь часов утра.

— О чем вы говорите? Какие преступления?

— Не знаю, — отчаянно сказал он. — Мы никогда не видели его... он два раза звонил в Мортон. Мама никогда о нем не упоминала, мы до недавнего времени даже не подозревали о его существовании.

— Вы об этом тоже знали? — спросил я Стеллу.

— Конечно, знала.

— А ваша мать?

— Разумеется, — ответил Чессингем, — ведь я говорил, что она никогда не упоминала о нем и его существовании. Во всяком случае, в чем бы его ни обвиняли, это неприятно. Он сказал, если мама узнает, от кого деньги, то назовет их грязными и откажется от них. Мы... и Стелла... хотим послать ее за границу лечиться. Эти деньги помогут.

— Да, они вам помогут взобраться на виселицу в Олд-Бейли, — грубо сказал я. — Где родилась ваша мать?

— В Альфингеме, — ответила Стелла, так как Чессингем был не в состоянии отвечать.

— А как ее девичья фамилия?

— Джей Барклай.

— Где у вас телефон? Хочу позвонить. Она сказала где, я вышел из холла и соединился с Шефом. Через четверть часа я вернулся. Оба сидели в тех же позах.

— Господи, да вы прекрасная пара, — восхищенно воскликнул я, конечно, вам и в голову не приходило обратиться в Сомерсет. Что бы получилось? Вы знали, что потеряли бы время. Дядя Джордж никогда не существовал. У вашей матери никогда не было брата. И для вас это не новость. Ну-с, Чессингем, у вас было время придумать более подходящее объяснение. Не уверен, что вы придумаете что-либо более оригинальное о давшем вам тысячу фунтов человеке. — Он и не придумывал. Он безнадежно уставился на меня, затем поглядел на сестру и себе под ноги. Я сказал ободряюще:

— Ну, не надо торопиться. У вас будет несколько недель придумать историю получше. Однако хотелось бы повидать вашу маму.

— Оставьте ее в покое, черт вас возьми. — Чессингем так стремительно вскочил, что опрокинул стул, на котором сидел. — Моя мать больная старая женщина. Оставьте ее в покое, слышите, Кэвел?!

— Пожалуйста, пойдите и скажите вашей маме, что через минуту я поднимусь к ней, — обратился я к Стелле.

Чессингем рванулся ко мне, но его сестра встала между нами.

— Не надо, Эрик. Пожалуйста, успокойся. — Она посмотрела на меня, будто пригвоздила взглядом к стене, и сказала горько:

— Разве ты не видишь, что мистер Кэвел — человек, который все делает по-своему?

В этом она была права. Беседа с миссис Чессингем заняла не более десяти минут, не самых приятных в моей жизни. Когда я спустился вниз, они ждали меня в холле. С наполненными слезами глазами Стелла подошла ко мне, бледная и испуганная.

— Вы совершаете чудовищную ошибку, мистер Кэвел, чудовищную ошибку.

Эрик мой брат. Я знаю его, я знаю его. Клянусь, он абсолютно ни в чем не виновен.

— У него будет возможность доказать это. — Иной раз я ненавидел себя, и сейчас настало именно такое время. — Чессингем, благоразумнее для вас было бы собрать чемодан. Запастись, по крайней мере, дня на два.

— Вы забираете меня? — отрешенно и безнадежно спросил он.

— У меня нет ни ордера, ни права на это. Кто-нибудь другой придет, не беспокойтесь. И не глупите. Даже мышь не пробежит сквозь кордон вокруг этого дома.

— К-к-кордон? — захлопал он глазами. — Хотите сказать, что полиция вокруг...

— Думаете, мы хотим, чтобы вы улетели из страны первым же рейсом? спросил я. — Как ваш старый дорогой дядя Джордж?

Это под занавес были самые подходящие слова. И я оставил их размышлять над ними.

Хартнелл был очередным и последним, кого я хотел посетить перед завтраком в это утро. На полпути к нему я зашел в телефон-автомат и позвонил в «Вогоннер». Вскоре к телефону подошла Мэри. Спросила, как я себя чувствую, я ответил, что великолепно. Она обозвала меня лгуном. После этого я сказал, что вернусь в отель к девяти, и попросил приготовить завтрак, а к нему пригласить, если возможно, Харденджера. Закончив разговор, я вышел из будки. Машина моя стояла невдалеке, и я поспешил к ней, так как все еще шел холодный дождь. Но, полуоткрыв дверцу машины, я замер и уставился на некую направляющуюся в мою сторону личность.

• Предыдущая
• 21/49
• Следующая