Нелегалы 1. Операция «Enormous» - Чиков Владимир - Страница 20

Стар. Чем был вызван ваш выход на экстренную связь со мною?

Персей. Обеспокоенностью и нежеланием потерять контакт с русскими. Два месяца назад я был внесен в секретный список ученых, которым в самое ближайшее время предстоит покинуть Чикаго на несколько лет.

С. С чем это связано?

П. Дело в том, что я, как и другие мои коллеги, дал согласие поехать в Лос-Аламос и уже подписал контракт на период войны в Европе. Как нам сказали, в Лос-Аламосе мы будем надолго отрезаны от внешнего мира и поначалу будем жить далеко не в комфортабельных условиях.

С. Только жить?

П. Нет, почему же — там же и работать.

С. Извините, но, насколько мне известно, вы занимались урановыми проблемами. А чем же вы будете заниматься там?

П. Тем же самым. Причины переезда заключаются в следующем. До недавнего времени теоретические исследования по урану велись в десятках различных лабораторий и научных учреждений. Потом, когда руководителем американской атомной программы стал неутомимый Оппи, он пришел к выводу о том, что усилия многочисленных лабораторий, рассредоточенных по всей территории Америки, должны быть сконцентрированы в одном месте, в противном случае неизбежны дублирование и путаница, что отрицательно может сказаться на результатах. Поэтому он считает, что необходимо собрать всех, кто работал над урановой проблемой, в Лос-Аламосе, где бы под единым руководством и по единому плану сотрудничали физики-теоретики и экспериментаторы, математики и химики, специалисты по металлургии, взрывному делу и ученые многих других направлений. Эта идея Оппи встретила поддержку у корифеев американской атомной физики, и было принято решение о создании сверхлаборатории. Разместить ее хотели вначале в Ок-ридже, в штате Теннеси, где уже шло строительство секретных заводов по производству взрывчатки. Но этот город находится в опасной близости от Атлантического побережья, где имели обыкновение курсировать германские подводные лодки и иногда даже высаживать на берег шпионов. Поэтому официальный Вашингтон принял иное решение: построить секретный город в безлюдной местности, подальше от Атлантики. Начались опять поиски такого места. Оппи предложил участок в Калифорнии, однако административный руководитель «Манхэттенского атомного проекта» нашел это место неподходящим из-за близости населенных пунктов, опасаясь, что при предварительных испытаниях может произойти преждевременный взрыв с распространением радиоактивности.

С. Извините, у меня несколько уточняющих вопросов. Кто же все-таки является руководителем «Манхэттенского проекта»?

П. Бригадный генерал, который несколько раз предупреждал нас и требовал ни при каких обстоятельствах не называть его имя.

С. Почему?

П. Чтобы, как он говорил, не возбудить у немецких и японских разведок интереса к тому, чем он занимается.

С. Так он тоже, что ли, ученый?

П. Нет, он ничего общего с наукой не имел и не имеет. Это типичный «надзиратель в погонах», наделенный правительством США чрезвычайными полномочиями. Семнадцатого сентября сорок второго года военный министр Генри Стимсон возложил на него главную ответственность за направление общих усилий на военные цели. То есть он стал отвечать за всю деятельность армии по «Проекту ДСМ»[58] — так был назван с целью зашифровки «Манхэттенский проект».

С. Назовите, пожалуйста, имя и фамилию бригадного генерала и того ученого, который назначен возглавлять научную часть «Манхэттенского проекта».

П. Генерал Лесли Ричард Гровс. А научным руководителем с его подачи и по настойчивым просьбам назначен был тот самый Оппи, о котором я уже говорил вам.

С. Его полное имя?

П. Роберт Оппенгеймер. Ваш покорный слуга имел честь работать с ним несколько месяцев. С середины прошлого года Оппи возглавлял у нас, в Метлабе,[59] небольшую группу. Она решала теоретические основы наилучшей конструкции атомной бомбы, в которой бы наиболее активно развивалась реакция на «быстрых нейтронах». Директор Метлаба, Нобелевский лауреат Артур Холли Комптон, остался тогда доволен сообщениями Оппи о ходе дел. А когда начали создавать Лос-Аламосскую сверхлабораторию, то Комптон предложил возложить на него как выдающегося организатора и блестящего физика-ядерщика научное руководство ею. В мире ученых действительно редко встречаются столь вдохновляющие личности. Представьте себе, ему пришлось объехать все штаты Америки и убедить многих старых и молодых физиков работать в новой секретной лаборатории на краю пустыни. При этом одних он «пугал» перспективой создания германской атомной бомбы; других увлекал захватывающей работой, которая позволит им полностью раскрыть себя; третьих он взял неотразимым личным обаянием, способностью понимать точку зрения собеседника и находить правильные слова-ответы на выражаемые сомнения в том, что из затеваемого им дела вряд ли что-либо выйдет. Многие из тех, к кому он обращался, — а в большинстве случаев это была молодежь — соглашались на его предложения еще и по той причине, что Оппи был их кумиром. Он ведь в молодые годы прошел знаменитую Кавендишскую лабораторию под руководством Резерфорда и по приглашению самого Нильса Бора стажировался затем в Геттингенском университете.

С. Вас он чем взял?

П. Всем, Оппи и для меня кумир.

С. А где будет расположена новая лаборатория?

П. Место для ее постройки выбрано по рекомендации Оппи. Расположено оно в штате Нью-Мексико, на Лос-Аламосском плато, в тридцати милях от Санта-Фе. Единственным средством связи с внешним миром служит извилистая горная дорога.

С. О’кей. Теперь нам надо определиться, где, в какое время и сколько раз в году мы можем с вами встречаться.

П. Появляться в Лос-Аламосе посторонним лицам запрещено. Поэтому приезжать вам туда нежелательно. Думаю, это будет небезопасно для нас обоих: можно попасть под подозрение ФБР. Лучше всего встречаться в соседнем городке Альбукерке. Это недалеко от Лос-Аламоса. А приезжать туда можно под видом лечения на знаменитый климатологический курорт Рио-Гранда.

С. Хорошо, в какое время и где именно в Альбукерке мы можем встречаться?

П. В час дня около собора. Это место я выбрал потому, что там более спокойно — нет транспорта и почти нет пешеходов. А следовательно, легче будет обнаружить слежку.

С. О’кей! Итак, запомните: встреча должна проводиться по-прежнему в последнее воскресенье месяца.

Если по какой-либо причине она не состоится двадцать пятого июля, то вы переносите ее на неделю позже. Так каждый раз. И еще имейте в виду: на связь вместо меня может выйти другой человек. В этом случае ему потребуется быстро и безошибочно опознать вас, но не только по внешности, а и по каким-то особым приметам… Поэтому пусть у вас будет в руке бумажная желтая сумка, из которой торчал бы рыбий хвост. Если вы почувствуете опасность и сочтете необходимым отменить встречу в обусловленный день, то заблаговременно предупредите Мориса Коэна письмом. В нем должна быть условная фраза: «В ближайшее время пойти в отпуск не смогу». Это будет означать, что встреча переносится ровно на месяц. Если же возникнет необходимость экстренной связи с нами, то так и укажите, что хотели бы поехать на отдых, скажем, после двадцатого числа. Это значит в последнее воскресенье месяца мы должны встретиться. Но может оказаться, что на связь выйдет вместо меня другой человек. Тогда визуальное узнавание «своего среди чужих» должно обязательно страховаться паролем, который состоит из вопроса и ответа. Связник должен обратиться к вам по паролю: «Подскажите, на какой курорт для легочных больных — в Рио-Гранде или в Сандиа — мне лучше поехать?» Ваш ответ: «Лучше всего на климатологический курорт в Рио-Гранде. Он находится в Скалистых горах. Проехать туда можно автобусом с железнодорожного вокзала». И еще хорошенько запомните: в переписке Лос-Аламос должен называться «Карфагеном», место работы — «Парфеноном», бомба — «горгоной», а вы останетесь по-прежнему Персеем.