Нелегалы 1. Операция «Enormous» - Чиков Владимир - Страница 45

Для приобретения источников информации разведка, как правило, чрезвычайно расчетливо и основательно подходила к выбору объекта вербовки и определению целей своих усилий. Но в этот раз был продемонстрирован недостаточный разведывательный профессионализм: не были изучены основные черты характера личности великого ученого, его ценностная ориентация, ведущие мотивы поведения. Не учел Василевский и специфику работы на научно-техническом канале, где практика свидетельствовала о том, что ученые с мировым именем, участвующие в супер-секретных исследованиях и связанные обязательствами о неразглашении тайны, не в состоянии подняться над ограничениями служебного или нравственного характера, а тем более пойти на сотрудничество с иностранной разведкой. Нильс Бор — бог в атомной физике, настоящий рыцарь науки, принадлежащий всем землянам, — являлся именно таким ученым. Его гражданская позиция пугала даже Уинстона Черчилля: перед своей поездкой в Лос-Аламос Бор открыто заявил ему о том, что секрет атомной бомбы не должен скрываться от русских, что с ними необходимо достичь впоследствии соглашения о контроле над этим грозным оружием, что оно должно гарантировать народам мир, а не нести им угрозу новой войны.

Но Василевский, как и при первой своей поездке в Данию, не учел всех этих нюансов при разработке операции «Миссия Т». «Подсунув» план ее проведения на утверждение своему начальнику Павлу Судоплатову, он убедил его в том, что пацифист Нильс Бор при его добром и объективном отношении к Советскому Союзу уже созрел для вербовки. Обычно осторожный и очень щепетильный Судоплатов попался на удочку Василевского, подписал план, руководствуясь лишь одним соображением, что возглавляемому им отделу надо во что бы то ни стало «прогреметь», завоевать достойное место в структуре I Управления НКГБ. Еще бы! Завербуй отдел «С» светило мировой науки, лауреата Нобелевской премии и… место под солнцем обеспечено. Загорелся новой идеей отдела «С» и Берия: будет что доложить Сталину. 24 октября Берия вызвал к себе Судоплатова и Терлецкого, поинтересовался у последнего его биографическими данными, насколько хорошо он знает английский язык и, выяснив, что знания его не ахти какие, тут же решил, что с ним поедет классный переводчик наркома внешней торговли Арутюнов. Так же быстро было решено, что задание будет уточнено у ученых. Не откладывая дело в долгий ящик, Берия сам назвал, кого пригласить к нему вместе с Ванниковым и Завенягиным.

Все вызванные — Курчатов, Арцимович, Харитон, Кикоин и приглашенные генералы съехались через сорок минут. Берия проинформировал их о предстоящей поездке молодого Якова Терлецкого на встречу с Нильсом Бором, что ему необходимо будет выяснить все то, что может интересовать советских физиков по американской атомной бомбе.

— Бор, как вам известно, вернулся в Данию, резко настроен против американцев, — подчеркнул Берия. — И потому есть уверенность, что он поможет нам. По данным разведки, Бор заинтересован в том, чтобы Советский Союз не отставал от атомной программы США…

— Но почему должен ехать в Копенгаген именно Терлецкий? — осторожно заметил профессор Юлий Харитон. — Он же не работает по этой проблеме! Не лучше ли было бы послать туда Зельдовича? Он даже моложе Терлецкого и к тому же с самых первых дней работает в нашей лаборатории. Я полагаю, что он мог бы выведать у Бора все тонкости атомных дел…

Берия, посмотрев на Судоплатова, сердито обронил:

— Неизвестно еще, кто у кого больше выведает. Вы, товарищи ученые, не забывайте, Терлецкий хоть и не работает в лаборатории, но зато владеет всеми материалами атомной разведки и посвящен во все вопросы вашей проблемы. Вы же сами не раз слушали его доклады на Научно-техническом совете. Это во-первых. А во-вторых, мы Терлецкого специально готовили, учили, как выуживать у интересующих нас лиц нужные секреты. Его надо только хорошо проконсультировать и помочь сформулировать вопросник. Вот вы и займитесь этим делом прямо сейчас, потому что завтра на рассвете Терлецкий должен уже вылететь в Ленинград, а оттуда выехать в Хельсинки…

Ученые недоумевали: какие можно ставить перед Нильсом Бором вопросы, когда секрета атомной бомбы после ее применения в Японии уже не существовало, когда уже рассекречен официальный отчет о разработке атомной бомбы в США и издан в виде отдельной книги под названием «Атомная энергия для военных целей». Однако отказаться выполнить личное задание Берии никто из ученых не осмелился, и они сформулировали 22 вопроса, которые отнюдь не были рассчитаны на получение сколь-либо действительно новых сведений. Сам текст вопросника, подготовленного на скорую руку, свидетельствовал об известной нарочитости большинства поставленных вопросов, потому что ответы на них были уже известны ученым как в результате собственных исследований, так и благодаря данным, полученным внешней разведкой.

В течение двух недель Нильс Бор не принимал «миссию» Терлецкого и, возможно, вообще не принял бы ее, если бы не рекомендательное письмо от его давнего друга академика П. Л. Капицы. В письме Петр Леонидович представлял ему Терлецкого как молодого, способного профессора Московского университета, но при этом не называл его своим другом, как это было принято в давно отработанном стиле научной дружеской переписки. Отсутствие этого важного элемента, своего рода условного пароля, не могло не насторожить Нобелевского лауреата.

Прочитав письмо, Нильс Бор поинтересовался о семье Капицы и о положении ранее репрессированного академика Ландау. Узнав от Терлецкого, что тот успешно работает в лаборатории Капицы, Бор оживился, стал расхваливать его как самого талантливого молодого теоретика, а затем в присутствии своего сына Оге Бора, который немного понимал по-русски, начал отвечать на переводимые Арутюновым вопросы:

1. Каким методом практически был получен уран-235 в больших количествах и какой метод считается сейчас наиболее обещающим (диффузионный, магнитный или какой-либо другой)?

Ответ. Теоретические основы получения урана-235 хорошо известны ученым всех стран, они были разработаны еще до войны и никакого секрета не представляют. Война не внесла ничего принципиально нового в теорию этой проблемы (…). Для отделения урана-235 используется хорошо известный диффузионный метод, а также метод масс-спектрографический. Никакой новый метод не применяется. Успех американцев заключается в практическом осуществлении принципиально хорошо известных физикам установок в невообразимо больших масштабах. Я должен предупредить вас, что, находясь в США, я не участвовал в инженерной разработке проблемы, и поэтому мне неизвестны ни конструктивные особенности, ни размеры этих аппаратов или даже какой-либо части их (…). Могу заявить, что американцы применяют как диффузионные, так и масс-спектрографические установки.

2. Каким образом может быть скомпенсирован объемный заряд ионного пучка в масс-спектрографе?

Ответ. Если газ из вакуумной камеры выкачать полностью, нам придется думать о способе компенсации объемного заряда ионного пучка. Но если газ из камеры выкачать не полностью, о компенсации объемного заряда беспокоиться не следует (…).

3. Возможно ли осуществить урановый котел, работающий на естественной смеси изотопов и простой воды в качестве модератора?

Ответ. Вопрос возможности применения простой воды в качестве модератора возникал, однако практического осуществления не получил. Урановый котел с простой водой не применяется. Я думаю, что применение простой воды в качестве модератора является нецелесообразным, так как легкий водород хорошо поглощает нейтроны, превращаясь в тяжелый водород. Эта идея непопулярна в Америке. Американцы вначале рассчитывали строить котлы с тяжелой водой в качестве модератора, однако производство тяжелой воды требует колоссальных затрат. Во время войны было найдено американцами, что графит может служить хорошим модератором. Эта идея была ими практически разработана и осуществлена в гигантских масштабах. Конструктивная сторона, устройство и размеры этого котла мне не известны.