Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Уиггин Кейт Дуглас - Страница 61
- Предыдущая
- 61/102
- Следующая
- Мне все равно, будет вероломство запачкано или нет, - заявила лишенная воображения Эмма-Джейн. - Я думаю, что это ужасно глупое слово. Ну а теперь, когда у нас есть название и правление избрано, с чего же мы начнем? Мэри и Марте Берч легко - они просто играют в миссионеров, потому что их родители - миссионеры; точно так же, как мы с Ливингом играли в кузнецов, когда были маленькими.
- Должно быть, гораздо приятнее миссионерствовать в далеких краях, - сказала Персис, - потому что “на африканских берегах, равнинах Индии далекой, везде, где правит Сатана” (это папин любимый гимн) всегда есть язычник, который кланяется дереву и камню. Можно забрать у него идолов, если он позволит, дать ему Библию - и начало положено. А здесь… С кого же мы начнем? Джетро Смолл?
- Ох, он такой ужасно грязный, и к тому же глупый! - воскликнула Кандейс. - Почему бы не начать с Итана Ханта? Он страшно ругается.
- Он живет тем, что собирает орехи, и до его домика надо идти милю густым лесом. Моя мама ни за что не пустит меня туда, - возразила Элис. - Есть еще дядя Тат Джадсон.
- Он слишком старый; ему уж лет сто, и глух он как пень, - недовольно заметила Эмма-Джейн. - К тому же его замужняя дочь - учительница воскресной школы. Почему она не научит его, как себя вести? Я не вижу ни одного подходящего человека, с которого можно было бы начать!
- Ты не должна так говорить, Эмма-Джейн. - И в тоне Ребекки прозвучала нота упрека. - Мы коллективный орган, носящий название “Дочери Сиона”, и нам, конечно, придется найти себе занятие. Самое легкое - это иностранцы. В Северном Риверборо есть шотландская семья, в Эджвуде - английская, и еще один кубинец в Милликен-Миллз.
- А у иностранцев нет своей религии? - с любопытством спросила Персис.
- Д-да, кажется, есть; что-то вроде религии, но религии иностранцев всегда неправильные. Наша - единственная хорошая религия. - Это сказала Кандейс, дочь дьякона.
- Как это, должно быть, ужасно - родиться в какой-нибудь религии, вырасти с ней, а потом узнать, что в ней нет никакого смысла и время было потрачено впустую! - Тут Ребекка вздохнула, пожевала соломинку; вид у нее был встревоженный.
- Это наказание за то, что человек был язычником, - возразила Кандейс, которую воспитали в строгости.
- Но я, хоть убей, не могу понять, как это возможно - умудриться не быть язычником, если родился в Африке, - упорствовала Персис, которой очень подходило ее имя52.
- Невозможно! - Ребекке этот вопрос был совершенно ясен. - Я это выяснила у миссис Берч, когда она гостила у тети Миранды. Она говорит, что они не могут не быть язычниками, когда родятся, но если существует хотя бы один миссионерский центр на всю Африку, то они несут ответственность, если не идут туда и не спасаются.
- А там много дилижансов и железных дорог? - спросила Элис. - Ведь это, должно быть, страшно большие расстояния, и что, если у них нет денег на билет?
- Тут вопрос становится ужасно запутанным. Не будем лучше об этом говорить, - сказала Ребекка; по ее выразительному лицу было видно, что она содрогается перед глубиной проблемы.
Бедная маленькая душа! Она не знала, что те, кто превосходил ее в отношении возраста и ума, провели немало бессонных ночей в размышлениях именно об этой “ответственности язычников”.
- Жаль, что Симпсоны уехали, - заметила Кандейс. - Редко найдешь такую большую плохую семью, которую можно было бы спасать, - ведь у них хорошие только Клара-Белла и Сюзан.
- А число спасенных очень даже важно, - подхватила Элис. - Бабушка говорит, что, если миссионер не может обратить в истинную веру столько-то язычников в год, правление Миссионерского общества советует ему вернуться в Америку и заняться какой-нибудь другой работой.
- Я знаю, - подтвердила Ребекка, - у “возрожденцев“53 то же самое. Когда мы были на пикнике в честь столетия Дня независимости54, напротив нас - мистера Ладда, тети Джейн и меня - сидел один “возрожденец”. Он рассказывал, каких замечательных успехов добился в Бангоре55 прошлой зимой. Он обратил в истинную веру сто тридцать человек за один месяц, или около четырех с третью в день. А я тогда только что прошла дроби и поэтому спросила у мистера Ладда, как можно обратить треть человека. Он засмеялся и сказал, что все по-другому, что просто человек был на треть обращен. Потом он объяснил, что если вы пытаетесь убедить человека в его греховности в понедельник и не успели кончить это дело до заката, то, возможно, вы не захотите сидеть с ним всю ночь, а может быть, он не захочет; тогда вы начинаете снова во вторник и потом не можете точно сказать, в какой именно день он был обращен, потому что это произошло на две трети в понедельник, а на одну треть во вторник.
- Мистер Ладд всегда шутит. А правление не стало бы требовать никаких больших дел от нас, девочек, новеньких начинающих, - предположила Эмма-Джейн, которую постоянно предостерегала против тавтологии ее учительница. - Я думаю, что в любом случае это ужасно невежливо - пойти вдруг к соседям и начать их обращать. Но если взять лошадь и поехать на дальнюю окраину Эджвуда или в Милликен-Миллз, тогда это, наверное, будет зарубежная миссия.
- А как мы будем ходить к ним - поодиночке или целым комитетом, как делали взрослые, когда просили дьякона Татля внести пожертвование на новую печь для молитвенного дома? - спросила Персис.
- Мы будем ходить поодиночке, - решила Ребекка. - Так гораздо вежливее и тактичнее. Тетя Миранда говорит, что один человек никогда не добился бы пожертвования от дьякона Татля, и по этой причине к нему послали комитет. Но мне кажется, миссис Берч не могла иметь в виду, что мы станем обращать людей, когда ни одна из нас, кроме Кандейс, еще не член церкви. Все, что мы можем сделать, - это убедить их ходить на церковные собрания и в воскресную школу или пожертвовать деньги на новую печь или конюшню. А теперь давайте все на минуту задумаемся, кто в Риверборо самый большой язычник и больше всего заслуживает осуждения.
После очень недолгого молчания со всех уст слетели и слились в едином аккорде слова “Джекоб Муди”.
- Вы правы, - сказала председательница коротко. - И после исполнения гимна номер двести семьдесят четыре, который можно найти на странице шестьдесят шесть, мы рассмотрим вопрос о том, как убедить мистера Муди посещать церковные службы или библейский класс священника, так как он уже столько лет не бывал в молитвенном доме.
Дочь Сиона, ту силу, тебя что спасла,
Ты навеки тимпаном и арфой прославь.
Пойте по памяти, пожалуйста, и пропустите вторую строфу. Гимн двести семьдесят четыре на странице шестьдесят шесть в новом сборнике гимнов или на странице тридцать два в старом сборнике Эммы-Джейн.
II
Сомнительно, чтобы достопочтенному мистеру Берчу когда-либо встречался в Сирии человек, переубедить которого было бы труднее, чем уже ставшего бесчувственным к евангельской проповеди Джекоба Муди из Риверборо.
Он был высокий, сухопарый, смуглый, чернобородый; космы черных, с проседью, нечесаных волос и багровый шрам, шедший через нос и щеку, делали его внешность еще более пугающей. Его полуразвалившийся дом стоял на каменистом участке земли за пастбищем Сойеров, а принадлежавшие ему акры раскинулись во все стороны от его жилища. Он жил один, ел один, пахал, сажал, сеял и убирал урожай один и был бы более чем рад и умереть в одиночестве, “неоплаканный, непочтённый и невоспетый”. По дороге, что шла вдоль его полей, сравнительно редко кто-либо ездил, и, несмотря на то что вдоль нее густо росла черемуха и ежевика, туда уже много лет не ходили дети. Осенью яблони Джекоба ломились от яблок, но их не крал ни один риверборский или эджвудский мальчишка, ибо повергающие в ужас рассказы о судьбе, постигшей в давние времена одного сорванца, передавались от мальчика к мальчику, обеспечивая плодам Муди гораздо лучшую защиту, чем мог бы обеспечить любой полицейский патруль.
- Предыдущая
- 61/102
- Следующая
