Круги на Земле - Аренев Владимир - Страница 14

• Предыдущая
• 14/51
• Следующая

Да и память, согласно одной ей ведомым законам, убирала подальше все ненужные воспоминания, в числе которых были и воспоминания о маминых целительских способностях.

Вот поэтому Юрий Николаевич так сейчас удивлялся, наблюдая за племянником, еще вчера находившемся на грани между жизнью и смертью, а сегодня — энергично плескавшимся у умывальника.

— С добрым утром, козаче. Надо бы, наверное, спросить, как ты себя чувствуешь, но мне и так все понятно. В норме?

— Так точно! Только кушать зверски хочется, — признался Макс.

— Ну так в чем проблема? Пошли к столу, сейчас организуем.

Только-только закончил завтракать, как на дворе зашелся лаем Рябый. «Дениска», — решил Макс.

Так оно и было. Дениска явился в дом, прижимая к пузу миску.

— О, а ты ужо выдужау, — констатировал он. — А я тут табе трохи чарниц прынес. Будзешь есци?

Впрочем, удивленным от скорого Максового выздоровления Дениска не выглядел. Создавалось впечатление, будто он даже не сомневался в подобном исходе. Что, честно говоря, казалось подозрительным.

— Твае набрали? — спросила бабушка, кивая на миску.

— Ага. Яны учора у ягады хадзили — вось и прынесли трохи.

Черника была крупная и сладкая, Макс с удовольствием съел пару ложек, но потом пришлось остановиться: в живот больше не помещалось.

— Ну што, пайдзем кузнечыкау разсажываць? — предложил Дениска.

— Нет, — вмешался Юрий Николаевич. — Максимка только выздоровел — пускай сегодня дома посидит.

— Дядь Юра…

— Извини, козаче, но мы все вчера здорово переволновались. Ради нас с бабушкой — давай-ка ты отложи приключения на завтра. Договорились? Дениска, я уверен, принесет ваших кузнечиков сюда, и вы здесь с ними разберетесь.

Тот кивнул:

— Няма пытаняу. Чэкай мяне на лавачцы, перад вашай хатай — я хутка.

И он побежал к калитке — а Рябый не преминул проводить мальчика звонкими собачьими ругательствами.

— Макс, — заговорил Юрий Николаевич, и по тону его сразу стало ясно, что разговор предстоит серьезный. — Макс, я хотел бы тебя кое о чем попросить. Во-первых, сегодня, пожалуйста, не уходи со двора. Побудь рядом с домом: я уверен, что с тобой все в порядке, но ради профилактики… ну, ты понимаешь. Я ведь отвечаю перед твоим отцом за то, чтобы с тобой ничего не случилось. Это уже не говоря о том, что я попросту переживаю за тебя.

Обещаешь?

— Обещаю. А во-вторых?

— А во-вторых, — вздохнул дядя Юра, — скажи — только честно — ты помнишь, что с тобой вчера было?

— Ага. Правда, не все.

— Понятно. Так вот, я попросил бы тебя особенно по этому поводу не распространяться. В первую очередь здесь, в деревне. Договорились?

— Договорились. А…

— Все вопросы потом, — Юрий Николаевич предупреждающе поднял ладони. — Ступай — Дениска, наверное, тебя уже заждался.

Конечно, ничего подобного — скорее всего, Дениска только добрался до дома. Просто дядя Юра не хотел говорить о вчерашнем. И Макс подозревал, что «потом» ему так и не удастся обсудить случившееся — дядя будет под разными предлогами уходить от ответа или же вообще объявит тему запретной. Это показалось мальчику ужасно обидным и несправедливым: в конце концов, Макс как-никак имеет самое прямое отношение ко вчерашним событиям! Лекарь упоминал о каком-то долге, который теперь появился у мальчика. И Юрий Николаевич явно знает, о чем идет речь — знает, но намерен молчать. Нечестно!

Но не спорить же — поэтому Макс молча отправился на скамеечку, дожидаться Дениску. Он опустился на твердые, точно камень, доски и принялся разглядывать дорогу, разделявшую дом бабушки и Гордеичихи. Ничего особенного, дорога как дорога, неширокая, грунтовая. Только машины по ней, похоже, редко проезжают. Глухомань… Впрочем, все в этой деревне говорило о полуизолированности от окружающего мира. Даже название — Стаячы Камень — навевало мысли об одиночестве.

Скрипнула Гордеичихина калитка, появился Дениска с трехлитровой банкой в руках. Он быстрым шагом пересек дорогу и бухнулся рядом с Максом, бросая на приятеля пытливые взгляды. Похоже, Дениске очень хотелось о чем-то спросить, но он пока не решался. Вместо этого, занялись кузнечиками.

Оказалось, что вчера, после случившейся с Максом неприятности, Дениска не забыл про насекомых: набросал им листьев и веточек, чтобы кузнечики не умерли от голода и чтобы им было на чем сидеть. «А то, — объяснял Дениска,

— яны усе чэплялися адзин з одным, навит двох загрызли».

Нужно, предложил Макс, взять литровые банки и порассаживать кузнечиков по одному, максимум — по двое. Тогда и наблюдать за ними будет интереснее, и жить они будут дольше. «Выпрыгнуць», — покачал головой Дениска. «Возьмем пластиковые крышки, проколем дырки и накроем», — словно маленькому, объяснил ему Макс.

Принялись за дело. Дениска пробивал дырки в крышечках, Макс вытаскивал из общей банки пленников и рассаживал по отдельным квартирам. Ловить кузнечиков оказалось занятием нелегким — они, само собой, в руки не давались и все время норовили лягнуть в ладонь. Одному даже удалось вывернуться и укусить Макса, так что тот непроизвольно вскрикнул и выпустил насекомое.

— З табой усе гаразд? — спросил Дениска. — Було б прыкольна вылечыцца за дапамогаю чарцячника, а патом памерци ад кузнечыкавага укусу.

Неловкая попытка завязать разговор на интересующую приятеля тему — это Макс понял сразу. И задумался: поддержать беседу или перевести в другое русло? С одной стороны, дядя Юра просил, чтобы Макс помалкивал о событиях этой ночи. Наверное, не зря просил — значит, были на то какие-то причины. Но это с одной стороны. А с другой — дядя ведь, похоже, не собирается объяснять Максу, что вчера случилось. А вот Дениска наверняка знает о «чэрцячънике», или чертячнике. Может, и немного, может, только туманные слухи — но лучше туманные слухи, чем вообще ничего. И кстати, дядя Юра просил «особенно не распространяться», а не молчать. Конечно, получается нечестно — ну так и с Максом поступили не совсем справедливо. Он оказался в должниках у этого чертячника, — выходит, должен постараться как можно больше разузнать о нем.

Мальчик исподтишка взглянул на Дениску, делая вид, что занят выуживанием из банки очередного кузнечика. Тут ведь еще вот какая история: нужно разобраться, можно ли безоговорочно доверять новому приятелю. Дениска вызывал у Макса двоякое чувство. Сперва мальчика смутили напористость и энергичность Гордеичихиного внука. Макса, по природе своей спокойного и не подверженного неожиданным всплескам активности, чуть-чуть отталкивал темперамент Дениски, больше, наверное, подошедший бы какому-нибудь итальянцу. И еще это запанибратство… Но они-то — запанибратство, шедшее от природных простоты и открытости, да энергичность — и были теми чертами характера, которые делали Дениску симпатичным и привлекательным. И Максу почему-то казалось, что уж другом Дениска будет самым настоящим — другом, для которого немыслимы предательство или полумеры: дружить так дружить!

И мальчик решился.

— Послушай, — сказал он, — насчет чертячника… Ты ведь что-то о нем знаешь, правда?

Дениска удивленно посмотрел на него:

— А табе хиба не сказали?!

И ошарашенно покачал головой, даже отложил камень, которым собирался в очередной раз стукнуть по шляпке гвоздя, чтобы пробить в крышке еще одну дырку.

Макс вздохнул и, в свою очередь, перестал заниматься кузнечиками. Похоже, предстоял долгий и серьезный разговор.

— И что, если не секрет, ты намерен с ними делать? — поинтересовался Юрий Николаевич. Он стоял на веранде и наблюдал, как Макс приносит во двор одну за другой банки с кузнечиками и размещает их в тени под топчанчиком, рядом с умывальником. На вопрос дяди мальчик улыбнулся:

— Неужели не понимаете? Наблюдать. Это ж интересно…

Он рассеянно махнул рукой и ушел за следующей порцией банок.

— А кормить чем будешь? — спросил Юрий Николаевич, когда племянник вернулся.

— Они хищные. Насекомыми, наверное. Сейчас перенесу всех и пойду в сад ловить мух.

• Предыдущая
• 14/51
• Следующая