Слепящая тьма. часть 2 (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 38
- Предыдущая
- 38/51
- Следующая
На Седого было страшно смотреть. Света почти не было…
— Что они сказали?
— Русские, сдавайтесь. Не обращай внимания…
Ища руками по полу как слепой, наткнулся на труп, наскоро обшарил — тот оказался в полицейском снаряжении и с карабином М4. Начал вооружать, выгребая все что было в разгрузке…
— Надо прорываться…
— Не дергайся, капитан. Змей их уделает… Отсидимся…
— Таслим! Шурави таслим! — заорали уже голосом…
— Почему не штурмуют?
— Боятся может быть. У нас же этот их… Ты по-арабски сечешь?
— В смысле? — не понял с ходу я
— Ну, по-арабски сможешь что-нибудь сказать?
— Нет. Не смогу.
— Жаль. И я не могу. А то бы сейчас крикнули, что если огонь не прекратят — мы бошку этого бородатого за порог кинем…
— Она много миллионов стоит…
— Да знаю… Будут тебе твои миллионы…
Змей и Седой были одногодками. Познакомились они еще в Рязани, их альма матер — оба с факультета разведки. Когда служили месте — командование обьычно ставило их в пару, ибо они отлично дополняли друг друга. Седой — лидер по натуре, больше склонен к атакам, к штурмовым действиям. Змей — оттого и кличку такую дали — предпочитал не лезть вперед, занять позицию и методично, одного Зв другим отстреливать лезущих вперед противников. Долго тренировался — не с СВД, а с обычным Калашниковым, отрабатывал как мог стрельбу одиночными по внезапно появляющимся, движущимся мишеням. Его любимым оружием был АКМС с прибором бесшумной стрельбы, которым он владел мастерски. Помогло в Афганистане — когда озверевшие духи, отчаявшиеся взять высоту, которую удерживала всего лишь кучка десантников, обкурившись, поперли толпой, бешено строча от живота, ситуацию спас, считай, один Змей. Все уже мысленно готовились к рукопашной. Но Змей, появляясь всего лишь на мгновение из-за укрытия и делая по два-три точных, убийственно точных выстрела сорвал атаку, попластовав до тридцати духов и проредив их ряды так, что до наспех вырытых окопов не дошел не один.
Сейчас и вовсе был его звездный час. Ночь, противник, ведущий шквальный огонь в другую сторону. И великолепное, убийственно точное оружие в руках — германская НК417, бесшумная, с поразительно слабой для такого патрона отдачей, с тепловизорным прицелом, через который противника можно видеть даже через стену и прибором бесшумной стрельбы. Ночь была его — и он намеревался воспользоваться ею по полной программе…
— Оставить до команды… — осадил он своих, уже выставляющих пулемет на дувал — делаю сам. Тихо всем, обеспечить фланги и тыл!
Винтовка легла в плечо как родная, палец лег на спусковой крючок. Ночь была перед ним, силуэты противников четко выделялись на фоне серой мути…
Выстрел — винтовка негромко кашлянула, присевший на колено в сотне метров дальше по улице повалился набок, уже с половиной головы. Второй, стоявший рядом с ним и судя по позе, увлеченно паливший с рук из пулемета завертелся, пытаясь понять, что произошло — и лег рядышком. Переведя ствол винтовки чуть левее, Змей уложил и третьего. Три выстрела — три трупа…
С остальными было сложнее — они перемещались за дувалами, отстреливали несколько очередей и переходили на другую позицию. Решив проверить, на что в самом деле способна его винтовка, Змей выстрелил чуть ниже края дувала, когда один из стрелков — судя по вспышкам дульному пламени пулеметчик, укрылся за ним. Пулемет замолк и больше не стрелял…
Ошибкой моей стало то, что я недооценил силы противника. Знал бы, что их будет столько — сменил бы план операции без колебаний. Перед самой операцией по кортежу шейха был нанесен удар беспилотным летательным аппаратом. Это было предупреждение — делай, что приказано или следующий раз ракета уничтожит не твоих охранников, а лично тебя. Шейх решил не обострять отношения с могущественными людьми Залива и сделать то, что его попросили сделать. Однако, он сильно увеличил свою — и Бен Ладена охрану. Теперь, помимо боевиков, легализованных как сотрудники полицейского управления Белуджистана, шейха охранял отряд чеченских боевиков под командованием Ибрагима Мадаева, пятьдесят штыков. Чеченцы были одними из тех людей которым шейх доверял. Нет, не в силу того, что они отличались особенной верностью — среди них ни один не знал арабский язык и не был вовлечен в местные дела. После бегства с Кавказа чеченцы держались особняком даже в боевых отрядах Аль-Каиды. Но воевали хорошо — закаленные в боях с русской армией, многие успели отслужить в Советской армии, а потом еще прошли одну из горных школ подготовки террористов, в изобилии расплодившихся в кавказских горах между первой и второй чеченской кампаниями… даже американцы в своих документах и наставлениях для младшего командного состава указывали чеченцев как наиболее опасных среди всех других исламских экстремистов. Поэтому то шейх и нанял их в качестве временного усилении своего отряда телохранителей — за большие деньги. Эти то уроды сейчас и лезли из всех щелей, стягивая кольцо вокруг мечети. Но командира у них уже не было — именно он спросил у некоего Вахи, что ему показалось такого в ночной тьме у мечети, и именно он лег одним из первых в этой безумной битве…
Из осторожности, Шейх никогда не спал в том же самом месте где спал Осама Бен Ладен. Вот и сейчас он ушел спать в один из самых неприметных и маленьких домов на окраине, оставив при себе всего двух верных нукеров. Находиться с Бен Ладеном, тем более ночью было рискованно — американцы любят приходить именно ночью…
Когда началось — совсем невдалеке наперебой загрохотали автоматы, шейх проснулся моментально, он спал очень чутко. Первым делом, он перекатился ближе к стене под самое подслеповатое окошко той нищей хижины, в которой он нашел ночной покой — чтобы пули не достали через окно. Несмотря на то, что в хижине было что-то вроде кровати — он спал на полу…
— Мурад!
Телохранитель, застывший у входа в хижину с автоматом в руке напряженный и готовый к всему, обернулся
— Где Ваха?
Шейх спрашивал по-чеченски, этот язык он знал, как и еще восемь.
— Его нет… Он ушел сражаться с кяфирами…
— Сын осла! — выругался шейх — что там?
— Не знаю, эфенди… Сильно стреляют…
Сначала шейх подумал, что надо выбраться из кишлака, пока не поздно — но потом передумал. Если это американцы — значит на горном склоне снайперы. У американцев есть винтовки и есть снайперы, способные видеть и стрелять сквозь ночь. Глупо становиться для них мишенью…
— Не высовывайся. Если они не придут в дом — не стреляй, даже если они будут идти мимо. Если выживем — ты станешь богатым человеком. Таким богатым, что твои деньги не успеют потратить даже внуки!
Рамайн… Проклятый лживый кяфир… Хотя может быть — так оно и к лучшему…
— На счет "три"! Дувал в двадцати метрах.
— Понял…
— Кот! Утащишь?
— Утащу… — Кот, царапнутый пулей, но веселый, какой-то хмельной, белозубо улыбнулся — своя ноша не тянет…
— Смотри…
— Я помогу… — сказал я — вдвоем утащим…
— Дым!
Одна за другой хлопнули две шашки, я с тревогой подумал, что нам еще предстоит прорываться из кишлака, а у меня всего лишь один М4, который непонятно в чьих руках побывал и непонятно когда откажет, и всего три магазина к нему, не считая того что в нем. По любым раскладам этого очень мало…
Я потом винил себя в том, что произошло. Хотя понимал умом, что не все пули летят мимо цели и рано или поздно одна из них попадает в цель. Не потому что кто-то виноват, что кто-то неправильно скомандовал — просто по закону больших чисел. И ничего с этим не поделаешь, просто такова жизнь и с этим надо смириться. Но все равно — было хреново. Очень…
Седой и дверь уже перескочили, пробежали эти нашпигованные смертью двадцать метров, залегли и открыли огонь. Видимости не было вообще — ночь и дымовые шашки превратили ночь в какой-то пирог, разрезаемый трассами выстрелов. Откуда стреляют — было прекрасно видно, трассирующие пули оставляли в белесом мареве хорошо заметный след и давали возможность стрелять по вспышкам, подавляя активность противника. Противник уже выдыхался, оставленная на окраине группа прикрытия основательно повыбила духов, их, конечно, обнаружили, но до этого Змей успел сделать немало. И все равно — духов в кишлаке оставалось еще немало…
- Предыдущая
- 38/51
- Следующая
