Сказка о принце. Книга вторая (СИ) - Чинючина Алина - Страница 48

• Предыдущая
• 48/90
• Следующая

Он оглушительно чихнул в темноте.

- Спите, сударь. Поздно уже. Завтра поговорим…

Через несколько минут с печки донеслось ровное, негромкое похрапывание.

К утру дождь не только не перестал, но, кажется, полил еще сильнее, к нему прибавился и ветер. Однако, ехать надо – не торчать же в этой деревне, уповая на милость погоды. Хорошо еще, что одежда почти просохла; Патрик переоделся в свое и поблагодарил отца Теодора за штаны. Тот засмеялся:

- На здоровье, господин ван Эйрек. Они у меня давно лежат без дела, вот и пригодились…

Еще только начинало светать, но деревня уже проснулась: орали петухи, перекликались снаружи собаки. Отец Теодор так же неторопливо и обстоятельно, как молился накануне, растопил печь.

- Осень, - сказал он, словно извиняясь. – В этом году, видно, дров придется запасти побольше…

Странным образом сочетались в маленьком священнике неторопливость и основательность с почти детской добротой и простодушием. При неярком утреннем свете стало заметно, что он еще совсем не стар, хоть и невысок, но собой недурен, и речь на удивление правильная, не крестьянская. Патрик заподозрил, что этот человек не просто деревенский батюшка, он получил образование.

- Да, - кивнул в ответ на вопрос отец Теодор. – Я учился в столице, в Университете. Давно, правда. И рукоположен был не здесь, а в Леррене. Здесь-то я недавно, года два как. А до того служил в столице… в соборе святого Павла.

Ох. Патрик дернулся, как от удара. Всмотрелся в худое, доброе лицо священника.

- Как же вы так? – спросил почти с сочувствием, чтобы спрятать тревогу.

Отец Теодор смущенно улыбнулся.

- Так уж получилось. Видно, Богу угодно было оградить меня от столичных соблазнов. Что ни делается, все к лучшему.

Повинуясь неожиданному порыву, принц шагнул к священнику, опустился на одно колено.

- Благословите, отец Теодор, - попросил он тихо.

Священник осенил его размашистым крестом, положил на голову ладонь.

- Господь благословит, сын мой. Вижу, тянет тебя к земле тяжкая дума да сомнения грызут. А ты молись и надейся на Отца нашего… Он не оставит.

- Прав ли я в том, что делаю? – прошептал Патрик, не поднимая головы. – Как узнать?

- А ты и не узнаешь, пока не исполнится, - ответил отец Теодор. – Если доброе дело затеял, значит, во благо пойдет, Господь управит.

- А если нет?

Отец Теодор неожиданно серьезно и по-доброму взглянул на гостя:

- Молись, сын мой, и действуй. А там уж как будет…

* * *

Дом полковника де Лерона ничем не выделялся среди других таких же домов дворян средней руки: не вычурно богатый, но и не бедный, окруженный тенистым садом, на тихой улочке, где не носились сломя голову верховые и экипажи. Патрик, пустив коня шагом, с любопытством осматривался вокруг: прежде у де Лерона бывать ему не приходилось. Хорошее место. Если б ему пришлось выбирать себе дом, наверное, здесь он и хотел бы поселиться: подальше от шумного центра, но не на окраине, в тени каштанов, защищающих от яркого солнца летнего Леренуа. Впрочем, сентябрь в этом году теплом не балует...

Из дома напротив выскользнула служанка; локоны спрятаны под чепец, корзинка в руке – на рынок, поди, побежала. Худенькая фигурка и наклон головы знакомой болью толкнулись в сердце, и Патрик, торопливо соскочив с коня, бросился наперерез девушке. Но она подняла удивленный взгляд… славное круглое лицо, две рыжие прядки выбились на висках… нет, не она. Опять не она.

Он понимал, конечно, что искать Вету теперь бессмысленно и безнадежно. Прав был Лестин – если жива она, значит, сумеет позаботиться о себе. Да и как искать? Песчинка в нескончаемом людском потоке страны, разве можно увидеть ее, разглядеть в толпе? У родственников девушка так и не объявилась, иначе отец-граф знал бы, что она жива. А расспрашивать в монастырях и управах маленьких городов в провинциях не только бесполезно – сколько лет для этого понадобится, но и неизбежно вызовет подозрение.

И все же Патрик продолжал надеяться. Несколько раз в церкви ставил свечи за здравие. На улицах, на площадях, на рынках всматривался, вглядывался в лица до рези в глазах… Где она сейчас? Жива ли?

- Что вам угодно, сударь? – звонкий голосок вывел его из оцепенения, и принц, отступив, покачал головой. Сердце колотилось, как сумасшедшее.

У него есть дело. В первый раз он не застал полковника дома, придя утром - может, теперь повезет больше.

Невозмутимый, вышколенный слуга поклонился, пропуская гостя:

- Господин де Лерон дома. Извольте обождать.

В просторном холле полутемно и прохладно. Тихо. А ведь у полковника, сколько мог он помнить, большая семья... в имении за городом? Но это и хорошо: никто не помешает. Успокойся, сейчас тебе как никогда нужно быть сдержанным и точным. В этом добротном доме старинной постройки основательность и неторопливость чувствуется во всем: в расторопности и спокойствии слуг, в том, как вкусно тянет запахом свежего хлеба, в том даже, как вышел откуда-то сбоку большой темно-рыжий сеттер и вопросительно посмотрел на гостя.

- Иди сюда, - тихо позвал Патрик, присел на корточки и протянул руку.

Пес деликатно обнюхал раскрытую ладонь, шевельнул хвостом. Но погладить себя не позволил и прошествовал по коридору туда, где падал на пол прямоугольник света из раскрытой двери.

- Проси, - послышался из-за той же двери знакомый голос.

Слуга вновь возник в коридоре.

- Пожалуйте в гостиную.

Сбросив шляпу и перчатки и перчатки, Патрик пригладил волосы. Ну, Господи благослови...

Войдя в гостиную, он вытянулся по-военному, негромко, но четко сказал:

- Людвиг ван Эйрек, с рекомендательным письмом от графа Ретеля. Добрый вечер, господин полковник.

- Добрый... вечер.

Когда вошел посетитель, полковник как раз закрывал полированный ящик темного дерева, в каких обычно держат пистолеты. Рядом с ящиком на небольшом круглом столике валялись испачканные куски замши, щетки, стояла открытая банка с полировочной пастой, не оставляющие сомнений в том занятии, от которого полковника оторвал визитер. Поэтому де Лерон начал говорить, еще не взглянув на посетителя… и тон его изменился прямо посреди приветствия - когда полковник рассмотрел лицо "молодого человека, горящего желанием поступить в гвардию".

Патрик коротко склонил голову в приветствии.

- Рад видеть вас в добром здравии, господин полковник, - сказал он по-прежнему негромко.

Полковник овладел собой быстро.

- Я рад, что и вы в добром здравии, господин ван Эйрек, - сказал он, вставая. - До меня доходили слухи о вашем, хм, нездоровье. Счастлив видеть, что вы снова... в строю.

Патрик коротко улыбнулся.

- Благодарю, - ответил он. – Надеюсь, что и дальше смогу служить Леране, сколь хватит сил… и смею надеяться, с вашей помощью.

- Прошу вас, садитесь, - полковник взял с камина колокольчик и энергично тряхнул его, вызывая слугу.

Патрик с удовольствием опустился в кресло. Пока бесшумный слуга быстро и ловко расставлял на столике вино, бокалы тонкого стекла и вазу с фруктами, оба молчали. Откуда-то из-за двери слышно было, как ругала кого-то из слуг кухарка, разносился по всему дому вкусный запах жареных грибов.

Потом Патрик вопросительно посмотрел на хозяина.

Полковник мельком, но выразительно взглянул на дверь и заговорил деловым тоном высокопоставленного офицера, к которому пришел посетитель, дабы обсудить личные дела и карьеру:

- Итак, полагаю, вы хотели бы знать, кто еще может походатайствовать о вашем зачислении в гвардию?

Что имелось в виду под "зачислением в гвардию" оба понимали без слов.

- Да, господин полковник, - крайне почтительным тоном младшего откликнулся Патрик. – Я был бы вам очень признателен, если бы вы похлопотали о моем… деле. Смею надеяться, память о моем отце, вашем старом друге позволит вам отнестись к моей просьбе с пониманием. Гвардия будет мне поддержкой и опорой, я мечтал об этом с детства.

• Предыдущая
• 48/90
• Следующая