Нечто чудесное - Макнот Джудит - Страница 37

• Предыдущая
• 37/100
• Следующая

– О, мадам, можно мне вместо отдыха подняться в его комнату? Поймите, я была замужем за Джорданом, но так и не успела по-настоящему его узнать. Он рос в этом доме и жил почти до того дня, когда я его встретила. – Знакомая спазма сжала горло Александры, и она едва договорила неверным, запинающимся голосом:

– Только здесь я смогу действительно понять, каким он был, и это одна из причин, по которой я согласилась поехать с вами.

Необъяснимая и бесконечная нежность наполнила душу герцогини, и она уже подняла руку, чтобы погладить девочку по щеке, но тут же опомнилась и немного высокомерно кивнула.

– Я сейчас же пошлю к вам Гиббонза, старшего лакея.

Гиббонз, подвижный немолодой человек, появился через несколько минут и проводил Александру в хозяйские покои – роскошно обставленные комнаты на втором этаже со стеклянной стеной от пола до потолка, выходившей на парк.

Не успев переступить порог, Александра ощутила мучительно знакомый слабый запах пряного одеколона, тот запах, который запомнился ей, когда она лежала в объятиях Джордана. Боль с новой силой завладела девушкой и свернулась в душе ядовитой змеей. Однако она испытала странное облегчение, словно, придя сюда, впервые уверилась, что ее внезапное, длившееся всего четыре дня замужество не было воображаемым.

Она медленно обвела глазами комнату, не пропустив ничего, от тонкой работы лепнины на потолке до великолепных персидских синих с золотом ковров под ногами. Два массивных камина желтоватого мрамора украшали противоположные концы просторной комнаты, на возвышении стояла огромная кровать под синим с золотом балдахином. Справа от нее, перед камином, Александра заметила два изящных диванчика с шелковой обивкой.

– Мне хотелось бы все получше осмотреть, – пояснила она лакею почтительным шепотом, словно оказалась в святилище.

Подойдя к комоду розового дерева, девушка любовно коснулась щеток с ручками из черного оникса, все еще лежавших тут, словно в ожидании прикосновения хозяина, а потом встала на цыпочки, чтобы дотянуться до висевшего над комодом зеркала, но смогла увидеть лишь лоб и глаза.

«Какой же он был высокий», – подумала она, грустно улыбаясь.

Из спальни дверь вела еще в три комнаты – гардеробную, кабинет, уставленный книжными полками и мягкими кожаными креслами.

Войдя в третью комнату, Алекс не сдержала громкого возгласа восхищения. Перед ней было огромное полукруглое помещение, облицованное черным мрамором с золотыми прожилками, с гигантским круглым мраморным углублением в центре.

– Боже, что это такое? – удивилась девушка.

– Ванная, ваша милость, – пояснил лакей, снова кланяясь.

– Ванная? – повторила Александра потрясенно, глядя на позолоченные краны и тонкие мраморные колонны, расставленные по периметру бассейна. С застекленного потолка лился свет.

– Мастер Джордан – горячий сторонник модернизации, ваша светлость, – с трудом выговорил лакей, и Александра снова поразилась – на сей раз гордости и любви, звучавшим в голосе старого слуги.

– Прошу, называйте меня просто «мисс Александра», – попросила она улыбаясь. Но Гиббонза, по-видимому, настолько возмутила сама мысль о подобной вольности, что Александра поспешно поправилась:

– «Леди Александра» в таком случае. Вы хорошо знали моего мужа?

– Лучше остальных слуг, если не считать мистера Смарта, старшего конюха.

Поняв, что нашел в леди Александре благодарную аудиторию, Гиббонз немедленно вызвался показать ей дом и окрестности. Экскурсия продолжалась три часа и включала посещение любимых мест Джордана и знакомство с мистером Смартом, который предложил рассказать «все о мастере Джордане», когда она спустится в конюшни.

Только к вечеру Гиббонз наконец завершил показ, отведя напоследок Александру еще в два места, одно из которых немедленно полюбилось ей – длинная галерея с двойным рядом фамильных портретов во весь рост, в одинаковых позолоченных рамах.

– Мой муж был красивее всех, – объявила Александра, изучив каждый портрет.

– Мы с мистером Хиггинсом все время твердим то же самое – Но его портрета здесь нет.

– Я слышал, как его светлость говорил мастеру Энтони, будто у него есть чем заняться и без того, чтобы выстаивать часами перед художником. – Он кивнул на два. портрета в верхнем ряду:

– Вот его светлость: на этом – совсем еще малыш, а здесь – в шестнадцать лет. Его папа велел ему позировать, и мастер Джордан рвал и метал.

Улыбка осветила бледное лицо Александры, неотрывно смотревшей на маленького мальчика с черными курчавыми волосами, стоявшего подле прелестной белокурой дамы с томными серыми глазами. По другую сторону ее троноподобного кресла, обитого красным бархатом, стоял красивый широкоплечий мужчина с неулыбчивым, гордым лицом.

Напоследок Гиббонз отвел ее в маленькую комнатку на третьем этаже, в которой было душно и пахло пылью, – по-видимому, ее давно не открывали. Перед большим письменным столом стояли три парты поменьше, а в углу красовался большой глобус на медном стержне.

– Это классная комната, – пояснил Гиббонз. – Мастер Джордан вечно старался сбежать, и за это трость мистера Ригли частенько гуляла по его спине. Однако он выучился всему, что нужно было знать. Умен, как сам дьявол!

Александра шагнула вперед и замерла как вкопанная перед партой, на которой были вырезаны буквы Д.Э.М.Т. Инициалы Джордана. Она осторожно обвела их пальцем, оглядывая комнату одновременно с удовольствием и неловкостью. Как не похожа эта унылая клетушка на уютный захламленный кабинет дедушки! Ужасно, когда вместо любви и почтения к учителю испытываешь злобу и ненависть!

Распрощавшись с лакеем, Александра снова поднялась на галерею, чтобы еще раз взглянуть на портрет мужа. Стоя перед ним, девушка торжественно прошептала:

– Ты будешь мной гордиться, дорогой, обещаю.

В последующие дни Александра взялась за осуществление цели со всем рвением, вкладывая в весьма нелегкую задачу немало сил. Она запоминала наизусть целые страницы «Книги пэров», корпела над толстыми томами руководства по этикету и поведению в обществе, врученными ей герцогиней. Ее способности быстро снискали одобрение старой дамы, как, впрочем, все, что она делала, если не считать двух исключений, побудивших ее светлость просить Энтони прийти в ее гостиную вскоре после приезда семьи в Хоторн.

– Александра слишком подружилась с Гиббонзом и Смартом, – с недоумением и тревогой объявила герцогиня. – Я за сорок лет не сказала им и половины того, что она успела наговорить за неделю.

Однако Энтони, подняв брови, спокойно ответил:

– Она считает слуг членами семьи. Это было очевидно, еще когда она просила за своих дворецкого и лакея. Вполне безвредное заблуждение.

– Вам не покажутся безвредными Пенроуз и Филберт, когда вы их увидите, – зловеще предупредила герцогиня. – Они приехали сегодня.

Энтони припомнил, что слуги Александры уже немолоды, и попытался объяснить это герцогине:

– Они…

– Глухи и слепы! – перебила та негодующе. – Дворецкому приходится вопить в самое ухо, а лакей натыкается на стены и дворецкого! Невзирая на нежные чувства Александры, придется убирать их с глаз подальше, когда приезжают визитеры. Нельзя позволить, чтобы от их криков рушились стены, а гостей обливали чаем.

Видя, что Энтони не выказывает ни малейшего беспокойства и, скорее, забавляется происходящим, герцогиня грозно нахмурилась:

– Если вы не считаете это предосудительным, по крайней мере прекратите фехтовальные упражнения с Александрой по утрам! Совершенно недопустимое поведение для молодой леди, не говоря уже о том, что ей приходится надевать мужской костюм!

Но Энтони и в этом случае не был склонен разделить точку зрения бабушки.

– Надеюсь, вы не запретите нам делать это, ради меня и Александры. Это вполне безопасно и так ей нравится! Алекс говорит, что наши поединки позволяют ей сохранить фигуру.

– А при чем здесь вы? – раздраженно вопросила герцогиня.

• Предыдущая
• 37/100
• Следующая