Нечто чудесное - Макнот Джудит - Страница 39

• Предыдущая
• 39/100
• Следующая

Герцогиня несколько мгновений обдумывала услышанное и наконец медленно склонила белую голову в царственном кивке.

– Вы, конечно, абсолютно правы.

– Конечно, – подтвердил Энтони, скрывая улыбку. – И не стоит волноваться, что Александра выдаст свое происхождение.

– Я тревожусь не столько из-за этого, сколько по поводу ее чрезмерной доверчивости и абсолютно неуместной искренности. О чем только думал ее дед, забивая девочке голову всей этой книжной чепухой? Видите ли, – с беспокойством призналась герцогиня, – я так хочу, чтобы у нее был настоящий сезон, чтобы ею восхищались, чтобы она смогла сделать прекрасную партию. Жаль, что Галверстон на прошлой неделе сделал предложение этой девчонке Уэверли. Галверстон – пока единственный неженатый маркиз во всей Англии, а это означает, что Александре, придется довольствоваться графом, если не ниже.

– Боюсь, вашим надеждам не суждено сбыться, бабушка, – вздохнул Тони. – Александру нисколько не интересуют ни развлечения света, ни внимание поклонников.

– Что за чушь! Она месяцами трудилась ради этого дня!

– Но вовсе не по тем причинам, которые вы, очевидно, считаете важными, – нахмурился Тони. – Она делала это лишь потому, что вы убедили ее, как сильно хотел бы Джордан видеть ее блестящей дамой. И все это время она была такой прилежной ученицей, дабы стать достойной чести носить его имя. Александра не имеет ни малейшего намерения снова выйти замуж. Она сама сказала об этом вчера вечером. Бедняжка убедила себя, что Джордан любил ее, и твердо решила принести себя в жертву его памяти.

– Господи милостивый! – охнула потрясенная женщина. – Да ведь ей всего девятнадцать! Конечно, она должна выйти замуж! Что вы ответили ей?

– Ничего, – произнес Тони, сардонически усмехаясь, – Как я мог объяснить ей, что стать своей в кругу Джордана означает скорее привыкнуть флиртовать, заводить романы и беспорядочные связи, нежели уметь вести светскую беседу и знать наизусть «Книгу пэров»?

– Убирайтесь, Энтони, – велела ее светлость. – Вы меня расстраиваете. Идите и узнайте, что задержало Александру, – нам давно пора ехать.

А в это время девушка стояла в коридоре перед небольшим портретом Джордана, который обнаружила в маленькой нежилой комнате и попросила перевесить поближе к спальне. Портрет был написан в позапрошлом году: Джордан сидел, прислонившись к стволу дерева; одна нога согнута, рука небрежно покоится на колене. Александре нравились манера художника, необычайное сходство, но самое главное, ее словно магнитом притягивало выражение любимого лица – именно так Джордан выглядел, когда собирался поцеловать ее. При одном взгляде на чуть прищуренные серые глаза и лениво-задумчивую улыбку у Александры начинало сильнее биться сердце.

– Сегодня наша ночь, любимый, – прошептала она, касаясь кончиками дрожащих пальцев его губ на портрете. – Я не опозорю тебя, обещаю.

Краешком глаза Алекс заметила Энтони, поспешно отдернула руку и, не отводя глаз от картины, спросила:

– Художник, написавший это, безгранично талантлив, но я не могу разобрать имени. Кто он?

– Эллисон Уитмор, – коротко ответил Энтони. Удивленная тем, что художник оказался женщиной, и резким тоном Энтони, Александра, поколебавшись, решила переменить тему и медленно покружилась перед родственником.

– Посмотрите на меня хорошенько. Как по-вашему, он был бы доволен, если бы смог увидеть меня сейчас?

Безжалостно подавив неуместно возникшее желание немного отрезвить Александру, объявив ей, что леди Эллисон Уитмор писала этот портрет в самый разгар своего скандального романа с Джорданом, Энтони перевел взгляд на Алекс. От увиденного у него перехватило дыхание. Перед ним стояла темноволосая красавица в элегантном платье с глубоким вырезом; переливающийся аквамариновый шифон идеально гармонировал с цветом ее великолепных глаз. Задрапированное на груди, платье облегало талию и округлые бедра. Блестящие волосы цвета красного дерева ниспадали водопадом почти до пояса. Бриллианты переливались на темной головке, сверкали, словно звезды, на прозрачной ткани, стройной шее и запястьях. Но лицо… именно лицо Алекс заставило Энтони забыть обо всем.

Хотя Александра Таунсенд не могла считаться красавицей в классическом смысле этого слова, поскольку в моде того времени были светлые волосы и белоснежная кожа, тем не менее она показалась Энтони самым привлекательным созданием на свете. Чарующие глаза, опушенные смоляными ресницами, доверчиво смотрели на него, розовые полные губки так и манили поцеловать их, однако холодная улыбка предупреждала слишком настойчивых поклонников держаться подальше. Но самое главное, Александра искренне не подозревала о том, какой эффект производит на мужчин, и умудрялась выглядеть одновременно пленительной и недосягаемой, недоступной и чувственной, и именно эти контрасты делали ее столь неотразимой, как, впрочем, и очевидное непонимание собственной власти.

Не дождавшись ответа, Александра встревоженно сцепила руки; от лица отхлынула краска.

– Неужели так плохо? – вымученно пошутила она, чтобы скрыть, как расстроена.

Энтони, весело улыбнувшись, сжал ее затянутые в перчатки руки и, не кривя душой, сказал:

– Джордан был бы ослеплен вами сегодня. Уверяю, при одном взгляде на вас свет будет покорен. Вы оставите мне сегодня хотя бы один танец? Вальс?

В карете, по дороге на бал, герцогиня поспешно читала Александре последние наставления:

– Не стоит волноваться, дорогая, ни о том, хорошо ли вы вальсируете, ни о том, соблюдаете ли все правила, предписанные этикетом. Однако, – мрачно предостерегла она, – я должна еще раз напомнить вам: не обольщайтесь оценкой Энтони… – помедлив, она бросила сурово-неодобрительный взгляд на внука, – …вашего интеллекта и не говорите ничего такого, что создало бы вам репутацию синего чулка и книжного червя. Я уже не раз твердила вам: мужчины не любят чересчур образованных женщин.

Однако Тони ободряюще стиснул руку Алекс, помогая ей выйти из кареты.

– Не забудьте оставить для меня сегодня танец, – прошептал он, улыбаясь в ее лучезарные глаза.

– Если хотите, можете получить все, – рассмеялась девушка и взяла его под руку, совершенно не подозревая, как заворожен Тони ее красотой.

– Мне придется стоять в длинной очереди, – хмыкнул он, – но думаю, даже при этом я получу столько удовольствия, сколько не испытывал за последние несколько лет!

Первые полчаса в доме лорда и леди Уилмер Тони казалось, что его предсказание сбывается. Он нарочно прошел вперед, чтобы наблюдать торжественное появление бабушки и Александры. Вдовствующая герцогиня Хоторн походила на наседку, зорко охраняющую свое потомство: грудь вперед, спина неестественно прямая, подбородок вздернут. Всем своим видом она положительно провоцировала каждого попробовать усомниться в ее мнении или попытаться сказать хоть слово против Александры.

Зрелище приковало взгляды всех присутствующих. На целую минуту пятьсот наиболее избранных, скучающих и утонченных представителей высшего общества оставили все разговоры и изумленно воззрились на самую уважаемую, устрашающую и влиятельную аристократку, которая покровительственно распростерла крылья над молодой, никому не известной дамой. Потом все словно по команде стали перешептываться. Монокли и лорнеты, однако, были направлены не на герцогиню, а на несравненную красавицу, не имевшую ни малейшего сходства с измученной бледной девушкой, присутствовавшей в церкви во время заупокойной службы.

Стоявший подле Энтони сэр Родерик Карстерз надменно приподнял брови и процедил:

– Хоторн, надеюсь, вы откроете мне, кто эта темноволосая леди рядом с вашей бабушкой?

Энтони с непроницаемым видом обернулся к Карстерзу:

– Вдова моего кузена, герцогиня Хоторн.

– Да вы шутите! – протянул Родди с чем-то весьма напоминающим удивление, что само по себе было невероятным, поскольку его вечно пресная физиономия никогда ничего подобного не выражала. – Не хотите же вы сказать, что это очаровательное создание – тот самый тощий несчастный воробушек, которого я видел на поминальной службе по Хоку?!

• Предыдущая
• 39/100
• Следующая