Другая сторона - Семенов Андрей Вячеславович - Страница 40
- Предыдущая
- 40/66
- Следующая
— Эскадрилья — смирно! Слушай боевой приказ! Вылет через десять минут. Старт по зеленой ракете. Цель — свободная охота. Боевой порядок — три группы. Группа «А» — Седьмой и Двенадцатый. Курс — девяносто, эшелон — две тысячи, скорость — триста. Группа «В» — Первый, Третий, Пятый, Одиннадцатый. Курс — девяносто, эшелон — три пятьсот, скорость — триста. Группа «С» — Второй, Четвертый, Шестой, Девятый. Курс — девяносто, эшелон — четыре тысячи, скорость — триста. При обнаружении самолетов противника группа «А» продолжает движение по заданному курсу с прежней скоростью. Старший группы «А» — обер-лейтенант Смолински.
— Есть! — отозвался Конрад, который, выслушав первые слова приказа, уже понял, откуда ветер дует.
Значит, Гессер рассказал комэску об их ночном разговоре, майор все тщательно обдумал и вот теперь выдает его мысль за свою собственную тактическую находку. А ему, фон Гетцу, отводится роль приманки.
— Старший группы «В» — я, — продолжал Мюллер. — Старший группы «С» — капитан Гессер. Группа «С» атакует только после группы «В». Во время полета хранить радиомолчание. При обнаружении самолетов противника сообщить об этом командиру группы. По машинам!
Все то время, пока Мюллер отдавал приказ, он старался не смотреть ни на фон Гетца, ни на Гессера. Строй распался. Пилоты пошли к своим машинам. Фон Гетц хотел посмотреть в глаза своему соседу Вилли, но тот уже забирался в кабину.
Фон Гетц поманил к себе лейтенанта Хайнца.
— Руди, — фон Гетц в спешке попытался объяснить своему молодому ведомому, как выжить в сегодняшнем вылете. — У нас с вами роль подставных уток. Идите уступом правее меня метрах в двадцати. По моей команде разлетаемся. Я — вправо, вы — влево. Не перепутайте, иначе столкнемся. Я — вправо, вы — влево. И только по моей команде. Если вы хотите сегодня приземлиться, то делайте так, как я вам говорю.
Хайнц кивнул.
«Нет! — подумал фон Гетц, глядя ему вслед. — Ничего он не понял. Глуповат он все-таки. Не пилот. Все сделает по-своему. Как в приказе. Так и полетит по прямой. Собьют мальчишку. Ну что ж — сам виноват».
Через двадцать минут эскадрилья, разбившись на три группы, лежала на курсе.
«Хорош Железный Мюллер! — думал фон Гетц, выискивая самолеты русских. — Прикарманил мою мысль и даже не посоветовался со мной. Отдал такой приказ, не отработав предварительно слетанность в новом боевом порядке. Либо он болван, либо лихач».
Конрад глянул вниз. Ничего интересного там не было. Земля, выжженная солнцем и людьми, выщербленная воронками и окопами, неубранные трупы и подбитая техника. Через полчаса полета километрах в двадцати блеснула узенькая яркая лента — Волга.
«Хотя, нет, — продолжал думать фон Гетц. — Никакой он не болван и не лихач. Он просто меня подставляет. Если я выживу, то он себе повесит крест, а если меня собьют, то и концы в воду. А идея останется. И автором ее будет майор Мюллер, а не обер-лейтенант Смолински».
— Командир, впереди наблюдаю группу русских, — раздался в шлемофоне голос Хайнца.
— Вас понял, Двенадцатый, группа русских справа.
«А черт! — выругал сам себя фон Гетц. — Из-за этого Мюллера проморгал русских».
Конрад посмотрел вправо, действительно увидел там русские «яки» и доложил комэску:
— Первый, я — Седьмой. Справа наблюдаю группу русских. Четыре «яка». Идут курсом двести наперерез мне. Удаление — четыре километра. Черт, там уже восемь «яков»!
Фон Гетц только теперь разглядел, что у русских было две группы по четыре самолета.
— Вас понял, Седьмой, — донесся по рации спокойный голос Мюллера. — Продолжайте следовать заданным курском.
— Есть!
«Убийца! Сейчас эти восемь русских изрешетят меня и Руди, а Мюллер будет выбирать удобный момент для атаки».
— Командир! Русские нас заметили! Они ложатся на наш курс!
— Я вижу, Руди, спасибо. Летите спокойно. У нас есть еще две минуты жизни.
— Вас понял, командир.
«Яки» заложили вираж и стали деловито пристраиваться в хвост двум «мессершмиттам».
— Командир! Восемь «яков» на хвосте! Выше — сзади! Удаление — километр! — проорал ведомый.
«Что ж ты так рано ножками-то сучить начал? — усмехнулся фон Гетц. — Как же тебе жить-то хочется!»
— Все в порядке, Двенадцатый, — фон Гетц попытался успокоить ведомого своим ровным голосом. — Дайте им подойти поближе. Первый! Русские у нас на хвосте.
— По-вашему, мы их не видим? — насмешливо переспросил Мюллер. — Летите прямо, не виляйте хвостом.
Фон Гетц обернулся. Сзади — справа за ним висел самолет Хайнца. Ведомый сократил дистанцию и вместо двадцати метров держался в шести, едва не царапая своим пропеллером правую плоскость машины ведущего.
«Как же тебе сейчас должно быть страшно, мой мальчик!» — подумал он о ведомом.
«Яки» приближались. Они заходили сверху и, набирая скорость, сокращали расстояние. Сейчас до них уже было метров шестьсот.
— Двенадцатый! — фон Гетц окликнул ведомого. — Встань справа впереди меня.
«Может, хоть гак тебе не будет жутко? А то у тебя, наверное, сейчас в кабине стоит отвратительный запах».
Фон Гетц надавил педаль, чуть отворачивая самолет, из опасения, чтобы перетрусивший ведомый и в самом деле не снес ему плоскость. Он проводил ведомого взглядом, убедился, что тот продолжает лежать на курсе, пристроился к нему сзади — слева и оглянулся. «Яки» были метрах в четырехстах и продолжали приближаться. «Мессершмиттов» эскадрильи видно не было.
«Наверное, наши уже пошли в атаку и сейчас подныривают под русских», — подумал фон Гетц.
Он был прав. Пилоты «яков», обнаружив пару «мессершмиттов» и приняв ее за авиаразведку, увлеклись возможностью легкой добычи и не посмотрели налево, где в пяти километрах от них висело восемь точек — группа «В» и группа «С» первой эскадрильи майора Мюллера.
Комэск понял, что остался незамеченным, и качнул крыльями, командуя своей группе: «Делай как я!» Когда он убедился в том, что «яки» зашли в хвост фон Гетцу и его ведомому и сейчас будут их атаковать, он передвинул сектор газа до упора вперед и взял ручку управления от себя, бросая свой «мессершмитт» в атаку. С набором скорости четыре самолета его группы пошли вниз, на «яки».
— Второй! За мной! — раздалась в эфире команда комэска.
Фон Гетц услышал эту команду и понял, что его расчет был верен. Сейчас восемь «мессершмиттов», разобрав цели по одному на каждого, пошли в атаку из самой выгодной позиции — сзади — сверху, и расстояние между охотниками и добычей сокращается быстрее, чем между «яками» и его самолетом. Примерно через полторы минуты парни выйдут на дистанцию, с которой без проблем распотрошат эти «яки». Остается пустяк — выжить самому и увести ведомого.
Фон Гетц чуть потянул рукоятку управления на себя и добавил газ. «Мессершмитт» стал понемногу набирать высоту, но одновременно терять скорость. Через пять секунд самолет Хайнца был метров на сто впереди и метров на сорок ниже его. Он вдруг явственно почувствовал себя в шкуре зайца, за которым гонится свора гончих.
«Пора! До «яков» — метров двести!»
— Руди! Влево!
Психологический расчет был на то, что пилот инстинктивно уходит с курса, повернув рукоятку влево. Поэтому сам фон Гетц плавно отклонил свой самолет вправо. И в этом тоже был расчет. Охотник, увидев на полянке прямо перед собой двух зайцев и вскинув ружье, чтобы прихлопнуть их одним выстрелом, бывает обескуражен, когда зайцы разбегаются в разные стороны. Перед ним сразу же возникает вопрос — в которого целиться. Пусть охотник озадачен только на секунду, но на скорости триста шестьдесят километров в час за эту секунду истребитель пролетает сотню метров! Эта сотня метров может стать для них спасительной, так как позволит им отклониться от оси прицеливания «яков». Русские имеют преимущество в скорости, но будут вынуждены догонять их по большему радиусу. Вот только надо найти золотую середину. Если заложить слишком крутой вираж, то самолет потеряет скорость и станет отличной мишенью. Восемь «яков» расстреляют его как в тире, почти в упор. В клочья разнесут. Даже хоронить будет нечего. А если войти в вираж по пологой траектории, то «яки», используя свое преимущество в скорости, все равно зайдут тебе в хвост, сбросят газ и секунды четыре будут всаживать в тебя очереди из пулеметов и пушек.
- Предыдущая
- 40/66
- Следующая
