Укрощение любовью, или Уитни - Макнот Джудит - Страница 52

• Предыдущая
• 52/135
• Следующая

— Ваша лошадь готова.

Они поскакали бок о бок по зеленым лужайкам, сначала неспешно, потом во весь опор, и вскоре быстрая скачка и свежий осенний ветерок вернули Уитни бодрость духа. Она словно очнулась от долгого и тяжелого обморока.

На опушке леса, где крутой откос вел к ручью, Клейтон натянул поводья и спешился, а потом снял Уитни с седла.

— Прогулка пошла вам на пользу, — заметил он, одобрительно поглядывая на вновь расцветшее румянцем лицо.

Уитни понимала, что он пытается сломать лед и вести дружескую беседу. Замкнутость не была присуща ее натуре, к тому же девушка понимала, что ведет себя ужасно, но продолжала молчать, не в силах сказать ни слова.

— Мне действительно лучше. Люблю верховую езду, — вымолвила она наконец.

— А мне нравится наблюдать за вами, — признался он, когда они подошли к берегу ручья. — Вы, несомненно, лучшая наездница из всех, кого я встречал.

— Благодарю, — Пробормотала Уитни.

Ее тревожный взгляд был устремлен на старый платан, одиноко стоявший на холме у ручья; древние скрюченные ветви нависали как раз над тем местом, где она лежала в его объятиях в день пикника. Это было последним местом на земле, где она желала бы находиться сейчас с Клейтоном. Он сбросил куртку и уже собрался расстелить ее на земле, там, где они ласкали друг друга в последний раз, но девушка поспешно заверила его в том, что останется стоять, и, словно желая доказать, что не устала, отступила на шаг и оперлась плечом о ствол платана.

Клейтон безразлично кивнул. Он отошел на два шага и, поставив ногу в сапоге на большой булыжник, принялся молча и бесстрастно разглядывать Уитни.

Впервые за все это время девушку поразила ужасная мысль: этот мужчина ее жених! Но ненадолго, заверила она себя, пока не вернется Пол и они не смогут осуществить задуманный ею план. Ну а до той поры нужно вести себя как можно осторожнее и пытаться выиграть время.

Узловатая кора дерева впивалась ей в плечи, а немигающий взгляд Клейтона выводил из себя.

— Почему вы не взяли этого жеребца на скачки? — кивнув на каштанового скакуна, спросила Уитни, чтобы прервать напряженное молчание. — Он куда резвее того, на котором вы ехали.

Выбранная ею тема, казалось, позабавила Клейтона.

— Ваш вороной слишком быстро устал, когда я скакал на нем в день пикника. Пришлось взять гнедого, потому что он примерно равен вашему по резвости и выносливости, и, кроме того, я хотел дать вам равные шансы выиграть. Возьми я этого зверя, вы не успели бы оглянуться, как остались бы позади. С другой стороны, если бы я оседлал гораздо худшего коня, чем ваш, победа досталась бы вам слишком легко, а это совсем не интересно.

Несмотря на ужасное настроение, губы Уитни чуть раздвинулись в улыбке.

— О, нет, я бы наслаждалась вашим поражением, реши вы скакать даже на козле!

Клейтон, усмехнувшись, покачал головой:

— За все три года, что я знаю вас, вы не перестаете меня удивлять.

Уитни подозрительно сузила глаза:

— Три года? Но как это может быть? Три года назад я только появилась в свете.

— Впервые я увидел вас в шляпной лавке вместе с леди Энн. Хозяйка пыталась навязать вам невыносимо уродливую шляпу, украшенную виноградной лозой и ягодами, и убеждала при этом, что стоит надеть ее на прогулку в парке, и все джентльмены будут падать к вашим ногам.

— Не помню, — нерешительно покачала головой Уитни. — Я купила шляпу?

— Нет. Вы объяснили владелице, что если джентльмены и падут к вашим ногам, то лишь по тому, что попытаются избежать укусов разъяренных пчел, которые, несомненно, начнут роиться вокруг блюда с фруктами, стоящего почему-то на женской голове.

— Весьма похоже на мои высказывания, — призналась Уитни, смущенно играя перчатками. Она почти поверила, что в голосе Клейтона звучала странная нежность, и это ей льстило. — Именно тогда вы решили… э-э-э… узнать меня получше?

— Конечно, нет, — поддразнил он. — Я был счастлив, что именно шляпнице, а не мне пришлось выдержать гневное сияние этих зеленых глаз.

— А что вы делали в шляпной лавке? И не успели слова слететь с языка, как Уитни была готова откусить свой глупый язык! Ну что он мог делать там, кроме как не ждать очередную любовницу?

— Вижу по вашему лицу, что вы сами нашли ответ, — откровенно заметил он.

Подавив неуместное раздражение из-за того, что он посмел войти в лавку с другой женщиной, Уитни спросила:

— А мы встречались снова? Я имею в виду до маскарада?

— Той весной я иногда видел вас, обычно на прогулке в парке. А потом год спустя, на балу у Дюпре.

— Вы были один?

Вопрос сорвался сам собой, и Уитни в ярости стиснула кулаки.

— Вовсе нет. Впрочем, как и вы. Собственно говоря, вы были окружены поклонниками — жалкими сопляками, насколько я припоминаю.

Уитни наградила Клейтона негодующим взглядом, но тот лишь весело хмыкнул.

— Совершенно нет причин так злиться на меня, миледи. Вы тоже так считали. Позже, тем же вечером, я сам слышал, как вы заявили одному из них, едва не упавшему в обморок от счастья обонять аромат ваших перчаток, что, если запах мыла так действует на него, он либо душевнобольной, либо просто давно не мылся.

— Я не способна на подобную грубость, — запротестовала Уитни, неловко поеживаясь при обращении «миледи», словно она уже была его женой и герцогиней. — Этот молодой человек казался всего лишь глупым и не заслужил такого отпора, и…

Но тут же забыв, что собиралась сказать, Уитни уставилась в пространство, пытаясь вспомнить молодого неудачника:

— У него, кажется, была мелкая, семенящая походка?

— Поскольку меня гораздо больше интересовало ваше лицо, чем его ноги, не могу сказать, — сухо ответил Клейтон. — А в чем дело?

— Теперь вспомнила, почему сказала это, — выдохнула девушка. — Потому что, наблюдая эти мельтешащие шажки, думала о том, как он мне неприятен. А потом обернулась и увидела высокого темноволосого мужчину, стоявшего в дверях и улыбавшегося, будто вся сцена ужасно его забавляла. Это были вы! — охнула она. — Вы шпионили за мной!

— Не шпионил, — поправил Клейтон — Просто готовился предложить помощь несчастному одурманенному любовью бедняге на случай, если вы насмерть пораните его своим острым язычком.

— Не стоило беспокоиться! Он более чем заслуживал всего сказанного! Забыла его имя, но отлично помню, как он пытался поцеловать меня, а его руки обладали тошнотворной способностью шарить по моему телу.

— Жаль, — ледяным тоном заметил Клейтон, — что вы не припомните его имени.

Из-под опущенных ресниц Уитни осторожно взглянула в зловеще потемневшее лицо и удовлетворенно отметила, что на этот раз ревнует он, а не она. Только сейчас до нее дошло, что, если она разыграет роль тщеславной кокетки и даже немного легкомысленной девицы, он может засомневаться, стоит ли вообще жениться на ней.

— Думаю, лучше сразу признаться, что он был не единственным мужчиной, кто пытался завоевать мою… симпатию и слишком усердствовал при этом. В Париже у меня были десятки поклонников, и все с серьезными намерениями. Даже перечислить затрудняюсь.

— Так позвольте помочь вам, — спокойно предложил Клейтон.

И пока Уитни потрясение смотрела на него, не спеша назвал каждого человека, который делал ей предложение.

— Я не упомянул Дю Билля, — добавил герцог, — поскольку он все еще выжидает. Но, думаю, стоит включить в этот список Севарина, пытавшегося сделать предложение. Мне кажется, мадам, — продолжал он, снова обращаясь к ней, как к замужней женщине, — что для такой рассудительной молодой особы вы чрезвычайно неумны во всем, где дело касается мужчин, которые ухаживают за вами.

Чтобы избежать разговора о Поле, Уитни постаралась затеять спор по поводу пренебрежительного отзыва о Ники.

— Если вы имеете в виду Николя Дю Билля, то пора бы вам знать, что его семья — одна из древнейших и наиболее уважаемых во Франции!

— Я говорю о Севарине, и вы прекрасно понимаете это, — возразил герцог холодным властным тоном, который Уитни особенно ненавидела. — Из всех упомянутых поклонников Севарин наименее подходящий, но именно его вы выбрали бы, если бы это зависело от вас. Он не пара вам ни по уму, ни по характеру. Кроме того, он не тот мужчина, который способен сделать вас настоящей женщиной.

• Предыдущая
• 52/135
• Следующая