Чужие браки - Томас Рози - Страница 56

Спасатель что-то кричал людям, стоящим внизу. Затем он спустился к девушке, поймал одну из ее ног и быстрыми, отточенными движениями расшнуровал ботинок. Одна, а затем и другая лыжа полетели вниз.

Майкл закрыл глаза, и именно в этот момент спасатель обрезал капюшон, державший девушку на весу.

Майкл услышал вскрик Ханны и, открыв глаза, увидел, как красно-черный комок сначала летит, а потом — приземляется на матрасы. Девушка покатилась, обхватив голову руками, и после этого затихла. Ее тут же окружили спасатели.

Майкл с силой дернул Ханну за руку, прекрасно сознавая, что, возможно, причиняет ей боль своим движением. Ханна села, наконец, ровно, и Майкл вцепился в нее как можно крепче.

Спасатель подтянулся на петле и опустился на пустое место в кресле. Он что-то бормотал по-французски, но когда понял, что Ханна с Майклом его не понимают, пожал плечами и замолк.

Никто не проронил ни слова. Ханна и Майкл были как бы в шоке, они продолжали разглядывать суету, царившую внизу. Принесли носилки и уложили на них девушку.

— С ней, должно быть, все не так плохо, — нарушил наконец молчание Майкл. — Если бы это было не так, они бы скорее всего не понесли на носилках, а стали ждать вертолета.

Ханну заметно трясло.

— Такая молодая и пережить такой ужас, — все время повторяла она.

— Матрасы смягчили падение, — успокаивал ее Майкл. — Ты видела, как она покатилась и закрыла голову руками. Это хороший знак. Значит, она в сознании и, возможно, с ее спиной и ногами все в порядке.

Майкл понимал, что машет кулаками после драки, а в момент кризиса проявил полную беспомощность, в то время как Ханна храбро делала все, что можно было сделать в данной ситуации. И он восхищался Ханной.

— Думаю, с ней порядок, — сказал спасатель, указывая пальцем вниз.

Майкл и Ханна дрожали от холода и нервного перенапряжения. Подъемник опять заработал, и кабинка медленно поползла вверх.

Наверху они увидели, что юноши из одной компании с упавшей девушкой поспешно съезжают на лыжах к месту ее падения. Палки Ханны были вне пределов досягаемости. Надо было ждать, пока Тьери доберется до них: сами Ханна и Майкл ничего не могли сделать. Майкл положил руки на плечи Ханны и заглянул ей в лицо.

— Ты вела себя прекрасно. Потрясающе, — сказал он.

Ханна улыбнулась. Лицо ее по-прежнему было мертвенно бледным, а губы почти что синими.

— Не могла вспомнить ни слова по-французски, — сказала она. — Ничего. Честно говоря, я думала, что она разобьется.

Майкл придвинулся ближе, потирая руки Ханны, пытаясь согреть их в своих руках.

— А я мог думать только о том, упадем ли и мы вместе с ней. А ведь я, черт возьми, вроде бы врач.

— Я знаю, что ты не любишь высоты, — сказала Ханна.

Майкл опять был несказанно удивлен. Он-то думал, что никак себя не выдал, а Ханна умудрилась разглядеть, и понять, и простить его. Майкл был как бы под ее защитой, как, например, Фредди, и он почувствовал, как накатила на него волна неистовой любви к этой женщине.

Тьери сошел с подъемника и подъехал к ним, на этот раз не пытаясь щеголять своим искусством. Он даже снял солнечные очки.

— Это, наверное, было ужасно, — сказал он. — Никогда раньше не видел ничего подобного. Как моя Анна? А Майкл? Думаю, нам стоит зайти в бар выпить и сегодня на этом закончить.

— Неплохая идея, — сказала Ханна.

Вечером в шале Ханна и Майкл чувствовали себя героями дня. Новости о несчастном случае уже облетели все бары курорта и лыжные раздевалки, и дети и взрослые просто остолбенели, когда придя домой узнали, насколько близко ко всему случившемуся оказались Ханна и Майкл.

— Расскажите нам все подробно, — требовали Тоби и Уильям. — А кровь была?

— Ради Бога, — запротестовал Майкл, но Ханна только рассмеялась. Она успела принять ванну и переодеться, краски вернулись на ее лицо или же, что скорее всего, она помогла им сделать это с помощью искусного грима.

— В этот раз я не мог ничем помочь, как тогда, на Рождество. Помните дружка Барни, который порезал руку?

Майкл позвонил в службу безопасности трассы и выяснил, что девушка находится в госпитале в соседнем городке и ранена не очень серьезно. Они с Ханной решили навестить ее на следующий день.

Хорошие новости показались достаточным поводом для того, чтобы это отпраздновать. Эндрю сходил за шампанским, и даже горничная, которая накрывала на стол, как оказалось, умеет все-таки улыбаться. Майкл выпил два бокала виски с содовой и столько же шампанского и очень быстро сделался весел и пьян, чего, собственно, и добивался. Он начал показывать в лицах их с Ханной участие в событиях, изображая Ханну бесстрашной спасительницей, а себя — трусливым докторишкой. Все смеялись и пытались помочь Майклу, когда он, пошатываясь, пытался встать из-за стола. Майклу доставляло удовольствие расписывать свою полную беспомощность в экстремальной ситуации, ведь на его фоне Ханна была еще большей героиней. Майкл смотрел, как Ханна трясет своими белокурыми кудряшками на другом конце стола, и думал о том, что нет на свете ничего приятнее и ничего желаннее, чем раздеть эту женщину, прижать ее к себе и назвать своей.

Он увидел, что и Дарси гордился женой, а Марсель впервые за последнее время смотрела на него без привычного выражения неодобрения во взгляде. Майкл выпрямился и стал смотреть на пламя свечи и на белокурые волосы Ханны прямо над пламенем.

Это был один из самых приятных вечеров за все время отдыха. Казалось, что напряженность первых дней забыта навеки, Эндрю и Дженис смеялись и одобрительно кивали друг другу и всем остальным. Пары засиделись дольше обычного, греясь в счастливых лучах дружеского участия.

Когда все расходились, Майкл, зайдя на кухню, застал там Ханну, которая пыталась обнаружить в холодильнике минеральную воду.

Майкл подошел к Ханне сзади и обнял ее за талию, чувствуя упругость ее широких бедер и ягодиц.

— Я немножко перебрал сегодня, — произнес он, касаясь губами шеи Ханны.

— Я знаю, — Ханна отстранилась, но улыбнулась при этом достаточно благосклонно.

Майкл взял ее за руку и поцеловал в том место, где бился пульс.

— Все, — нежно сказал он. — Теперь все.

Он вяло поплелся к двери, поднялся по лестнице и вошел в их с Марсель спальню.

Марсель была уже в постели, но не успела потушить свет.

Глядя, как он раздевается, Марсель произнесла:

— Ты был очень милый сегодня.

— Я и сейчас милый, — сказал Майкл.

— Я знаю это.

Дойдя до кровати, Майкл почти что свалился на нее. Прежде, чем повернуться к жене, он погасил свет. Затем он попытался и не смог расстегнуть пуговицы на ночной рубашке Марсель.

— Сними эту штуку, — потребовал Майкл.

Он занимался с Марсель любовью, чувствуя, что знает каждую впадинку и каждую выпуклость ее тела, и все время, пока он это делал, Майкл чувствовал со смешанным чувством вины и восторга, как будто проявляя негатив какой-то волшебной пленки, что серебристые кудряшки Ханны, с которых он не сводил глаз за обедом, были по-прежнему тут, с ним, и над ним, и под ним, и вокруг него.

Барни Клегг отступил немного назад, чтобы полюбоваться своей работой, отряхивая руки от земли.

— Вот. И как вам все это нравится? — спросил он Нину.

Нина стояла в дверях, ведущих в задний двор, где орудовал Барни. Пригревало неяркое, но теплое мартовское солнышко, а даффодилы и гиацинты, только что высаженные Барни, делали все вокруг еще более ярким.

— Я думаю, что это лучший сад, который можно было создать за одно мгновение, как это сделали вы, — похвалила Нина.

Барни приехал на небольшом фургоне, полном мешков с компостом и горшков с растениями и за несколько часов перекопал и удобрил истощенную, неухоженную землю и засадил ее свежей зеленью и весенними цветами.

— Я чувствую себя виноватой, — призналась Нина.

— Почему? — брови Барни удивленно поползли вверх.