Собачья работа - Романова Галина Львовна - Страница 62

• Предыдущая
• 62/112
• Следующая

Мать Любана выпрямилась. Глаза ее изумленно расширились.

— Ты права, — прошептала женщина. — Ты сто раз права! О, Богиня! Я сейчас же этим займусь. А ты можешь быть свободна. Передай моему племяннику, что я постараюсь что-нибудь сделать. Пусть он держится! Ступай, ступай!

Она опять позвонила в колокольчик и приказала служке проводить гостью до выхода. Спорить и сопротивляться было бесполезно — я помнила, что настоятельница колдунья и сердить ее не стоит. Но, шагая к воротам, не переставала напряженно размышлять: что же я такого сказала? Что-то ведь очень важное. Понять бы что!

Все еще погруженная в раздумья, вернулась в замок. Нелегкая предстояла задачка — сообщить Витолду Пустополю, что моя идея провалилась. Он наверняка знал про существование артефакта, и весть о его исчезновении отнюдь не обрадует моего подопечного. Это будет означать, что он окажется беззащитен перед оборотнем, когда тот придет… Когда? Полнолуние уже послезавтра. Осталось так мало времени. И я ничего не успевала сделать. Надо было как следует все обдумать.

Я шла по замку, не обращая внимания на суету челяди. Люди бегали туда-сюда, с кухни доносились будоражащие запахи. На дворе вообще дым стоял коромыслом — две подводы выезжали, одна приехала. Это здорово отвлекало. Неожиданно я поймала себя на мысли, что стою, держась за ручку, и прислушиваюсь к доносящимся из-за двери голосам.

У князя Витолда была женщина. Голос ее казался смутно знакомым, но понадобилось минуты две, чтобы его узнать, — обычно он звучал намного тише, без этих странных визгливых ноток.

— Вы не можете так поступить!

— Почему? Я дал слово, и…

— Это не ваше слово! В этом клялся ваш отец, но не вы!

— Однако, ясная пани, я — сын своего отца. И не могу нарушить его обещания.

— Можете! Прошло много лет.

— Пани Ярослава…

— Она вам нравится?

— Я только выполняю свой долг. Король еще до войны одобрил наш брак. Его задерживала только молодость невесты — девочке тогда было всего двенадцать лет. Если бы не война, она бы уже года три или четыре была моей супругой.

— Но этого не случилось! Война многое изменила. Вы не можете слепо следовать чужим приказам! Вспомните о том, что нас связывало!

Ой! Что я слышу? Князь и… вдова его шляхтича?

— Нас ничего не связывало, ясная панна. Я просто пожалел вас, когда вы остались вдовой. Тем более что смерть Мирчо не назовешь легкой и естественной. Я был бы рад, если бы вы вышли за кого-нибудь замуж или удалились от мира…

— Я этого не хочу — я еще молода и мечтаю о нормальной жизни. А снова выйти замуж? За кого? Кроме вас, во всем Пустополе нет никого, равного мне по происхождению! Если бы не война, которая лишила меня всего! Да я бы и не посмотрела в сторону Мирчо! Он спас мне жизнь, дал мне свое имя — но и только. Что его род по сравнению с титулом, который я носила на родине! Тогда была война, особого выбора судьба не предоставила, да и то, что дала, отняла. А теперь я всего лишь хочу вернуть себе хотя бы часть того, что должно принадлежать мне по праву. Я хочу замуж, князь!

По уму следовало бы уйти и не подслушивать дальше, но ноги словно приросли к полу. Деревянная, так вовсе будто корни пустила. С пылающими от волнения ушами, дрожа и прислушиваясь к малейшим звукам (вдруг кто-то идет?) я застыла у двери.

— А я тут при чем? Я обручен, помолвлен, уже назначен день свадьбы…

— Но вы же ее не любите! Я вижу. Вам тягостна сама мысль о том, что пани Ярослава станет новой княгиней Пустопольской. Ведь так?

Он почему-то долго не отвечал, словно был в сомнениях.

— Да, — наконец прозвучал глухой голос. — Вы правы… панна Ярослава… Я ее совсем не знаю! И не люблю.

— Тогда разорвите помолвку! Еще не поздно! И я стану вашей княгиней.

— Послушайте, — послышался мужской смех, — пани, если вам так уж хочется замуж, то выходите за вашего деверя, Тодора! Мне кажется это вполне логичным, брат наследует брату. В таких делах законы мирские и божеские будут на вашей стороне. И потом, — помолчав, добавил он, — разорвать его помолвку с моей сестрой намного проще, чем мою. Ведь Агнешке только восемь лет. Она не достигла даже возраста невесты. Разница в летах слишком велика, любой монах или монахиня разрешат этот обет. И девочке ее нареченный жених никогда не нравился…

— И как вы себе это представляете? — теперь рассмеялась уже женщина. — Я ношу фамилию Хаш. Хватит! Эта фамилия принесла мне несчастье. Жизнь и так была ко мне несправедлива. Сначала я во время этой войны потеряла все — дом, семью, титул. Даже свободу, пусть и ненадолго. Мирчо меня спас, я думала, что все позади, но сначала он ничего не сделал для того, чтобы попытаться вернуть мне то, что принадлежало по праву и что могло бы стать его собственностью, а потом и вовсе глупо погиб. Сейчас я — никто и ничто. Собственный свекор велит мне идти в монастырь. А я не хочу! Я имею право на счастье.

— Ну тогда… может быть, Матиуш вас устроит? Он тоже Пустополь и…

— И как вы себе представляете этот союз? — фыркнула пани Бедвира. — У меня нет ничего, и он живет в вашем замке как приживала, из милости! Сирота, да еще и незаконнорожденный! Хороший союз вы мне предлагаете! Нет уж, хотите — так отдавайте ему вашу Ярославу, если она вам так безразлична. А я желаю быть с вами, князь! Я люблю вас!

— Оставьте меня, — глухо прозвучал голос Витолда. — Не прикасайтесь! Пойдите вон!

— Вы меня прогоняете? Вы не хотите, чтобы замок узнал о…

— Уходите! — Теперь в голосе звучала злость.

— … правду о смерти Мирчо?

О чем это она? Еще минуту назад я была уверена, что хочу уйти и не мешать этим двоим выяснять отношения. В конце концов, мне-то что до того, кто станет княгиней? Отыскать убийцу, защитить своего подопечного, получить деньги и вернуться в Брыль — вот все, что мне надо. Но последние слова вдовы заставили насторожиться.

— Какую правду?

— Мирчо вам угрожал. И его убил оборотень. Убил по вашему приказу!

— Бред.

— Не совсем. Вы из рода Пустопольских князей. Ваш предок заключил договор с этим племенем…

Ого! Это что-то новое!

— Это ложь!

— Это та правда, которую вы скрываете. Ваша так называемая болезнь…

— Я не болен! — зло зарычал Витолд. Я не видела выражения его лица, но догадывалась, что оно искажено гневом.

— Больны. Эти ваши приступы… припадки… Эта ярость, которая сейчас владеет вами…

— Я хорошо умею контролировать свои чувства.

— Ой ли? — Она рассмеялась. — Особенно сейчас! Это — первый признак того, что на вас лежит проклятие…

Я попятилась от двери. Только этого не хватало!

— Докажите! — глухо прозвучал мужской голос.

— Вы знаете, кто оборотень. А я знаю, почему вас хотят убить!

— Уходите. — В голосе Витолда послышался гнев. — Прошу вас. Я пока еще прошу…

— Нет! — судя по скрипу, она села в кресло. — Я не уйду, пока не получу от вас ответа на мое предложение. Не станете же вы силой выталкивать меня вон?

Несколько долгих секунд за дверью было тихо. Так тихо, что я чуть ухом к двери не прижалась в надежде уловить хоть один звук.

— Тогда, — голос князя дрожал от сдерживаемой ненависти, — уйду я.

— Интересно куда? К своей невесте, рассказывать, кто вы есть на самом деле?

Бес! Шепотом выматерившись, я метнулась вбок, пытаясь успеть улизнуть за угол, чтобы меня не застали подслушивающей. Шпионить за своим работодателем? Всерьез я о таком даже подумать не могла. А с этой проклятой деревяшкой мои шаги были слышны за версту!

Прижалась к стене, завидуя призракам, которые могут запросто раствориться в воздухе. Князь, распахнув дверь, вышел и, не заметив застывшей в двух шагах от двери меня, решительно зашагал прочь. Первым порывом было кинуться следом, но что-то подсказывало, что сейчас мужчина просто хочет побыть один. Поняла это и вдова — хоть и бросилась за ним, хоть и окликнула, остановившись в дверях, но не побежала вдогонку.

• Предыдущая
• 62/112
• Следующая