Собачья работа - Романова Галина Львовна - Страница 68

• Предыдущая
• 68/112
• Следующая

— Тише, тише! Успокойтесь!

— Пусти! — Он почти рычал, явно не чувствуя боли. Мне что прикажете, совсем выломать ему руку, чтобы остановить припадок?

— Агнешка! — вспомнила я. — Тут вода должна быть! Скорее!

Девочка сорвалась с места. Отыскала на лавке пока еще целый кувшин, подбежала к нам и со всей силой выплеснула. Попало примерно пополам — на меня и князя. В лицо мужчине полетели лишь считаные капли, но и этого оказалось достаточно. Тихо вскрикнув, Витолд еще пару раз дернулся и обмяк в моих руках.

Я на всякий случай продолжала удерживать его захватом — как бы чего не вышло. Он рванулся, тряся головой:

— Ох… Дайна… Пусти меня!

— Нет уж, — пришлось сдавить сильнее. — Я вас отпущу, а вы опять пойдете бесчинствовать!

Он вскрикнул тонко, как раненый заяц. Знаю, что больно! На себе испытывала в тренировочном лагере, куда сначала попадают все новобранцы.

— Отпустите! Мне больно! Я… больше не буду. Я сам не знаю, что на меня нашло.

Хм, кажется, действительно стал успокаиваться. Тихо ослабила захват. Ровно настолько, чтобы он перестал корчиться от боли. Но все равно ограничила свободу маневра. Чтобы имелась какая-никакая опора, привалилась к столу, весьма кстати оказавшемуся за спиной.

— Вы что себе позволяете, ваша милость? — прошипела князю на ухо. — А еще мужчина! Что происходит? Этот погром… Агнешку напугали…

Девочка стояла перед нами, прижимая к себе двумя руками, как куклу или младенца, пустой кувшин. В глазах ее страх смешался с надеждой. Я не видела, какое выражение лица было у Витолда, когда он посмотрел на сестру, но у нее из глаз закапали слезы.

— Витко, миленький, — пролепетала она. — Пожалуйста…

— Не смотри на меня так. — Он отвернулся, понурив голову. — Мне трудно себя сдерживать. Я ведь не трогал Бедвиру! И пальцем не трогал! Во всяком случае, я этого не помню. Зачем мне было ее убивать?

— Ради того, что она там сказала, на ступенях. И ради того обещания, которое вы ей дали. Кажется, речь шла о женитьбе?

— Не помню, — честно признался Витолд. — Все как в тумане. Помню, я вышел из пиршественного зала. Помню, проводил пани Ярославу до ее покоев. Помню, она что-то у меня спросила. Я ей ответил…

Он замолчал, замер, как парализованный. Если бы не неровное хриплое дыхание и напряженные мускулы, можно было подумать, что мужчину внезапно сразил сердечный приступ. Тот мой обезумевший от горя однополчанин тоже внезапно затих и больше уже не очнулся. Не выдержало сердце. Но князь был жив.

— Что? — спросила я.

— Не помню. Я действительно ничего не помню. Кажется, куда-то шел. Слышались какие-то голоса. Мне было страшно. Хотелось убежать или забиться куда-нибудь в безопасное место, где можно отсидеться…

— И вы вспомнили про меня?

У подслушивающей Агнешки глазенки на лоб полезли.

— Да, — Витолд вывернул шею, пытаясь найти взглядом мое лицо. Наши глаза встретились. — Я вспомнил, как мне было хорошо и спокойно рядом с… с тобой… Вспомнил, что ты обещала охранять мои тело и душу. Подумал, что там — самое безопасное место…

И приполз, как раненый зверь в логово, искать спасения и защиты.

— Они правы, — снова послышался его шепот. — Я — чудовище. Но и они тоже хороши… Как они имеют право меня судить? — Его опять начало трясти. — Бедвира глупа! Она слишком много о себе возомнила. Осмелилась вести себя непристойно! Предлагала себя… Оскорбляла меня! Такие, как она, недостойны того, чтобы жить! Кто бы ее ни убил, он сделал благое дело… Плохо только, что подумают на меня! Но я ведь ни в чем не виноват! Нет! Нет! Пусти!

Тело князя внезапно выгнулось дугой. Он запрокинул голову, клацая зубами. Мускулы налились такой силой, что опять пришлось ломать руку, но мужчина словно не чувствовал боли. Опасаясь, что сейчас припадок скрутит его, я со всей силой толкнула Витолда вперед. Под визг Агнешки ударила головой о стену…

Помогло. Сознание он не потерял, но припадок миновал, будто не было. Мелко дрожа, князь обмяк в моих руках.

— Я не знаю, что со мной происходит, — прошептал он, ни к кому не обращаясь. — Такого раньше не было. Ну то есть иногда я ощущал смутное беспокойство, желание куда-то бежать, страх и злость. Однажды замахнулся на отца. Другой раз в таком состоянии один отлупил троих братьев Хаш — а двое из них были старше меня! Но такого… Почему?

Я догадывалась об ответе, и он мне очень не нравился. Князь Витолд Пустополь был болен. В детстве, по его словам, болезнь никак себя не проявляла, но, когда мальчик стал превращаться в юношу, она начала прогрессировать. Происходило примерно то же самое, что у девочек лет в двенадцать-четырнадцать. Только здесь изменения были другими. И, учитывая легенду об оборотне, опасными для людей. Вот старый князь Доброуш и отыскал алхимика, которому нечего было терять и который согласился в обмен на жизнь ежемесячно потчевать княжеского наследника одурманивающими зельями. Зельями, которые как-то смягчали болезнь и одновременно защищали его разум от оборотня. Возможно, артефакт тоже как-то играл свою роль. Не знаю, я не ведьма.

Как бы то ни было, имелся кто-то, кому надоело такое положение вещей. Кто-то, кто воспользовался слабостью Витолда Пустополя и попытался его уничтожить. Наверное, сначала убийцы хотели просто покончить с князем традиционными методами. А когда это не сработало, пошли другим путем. Его лишили возможности принимать успокоительные настои. Убрали оберегающий артефакт. В общем, сделали уязвимым для зубов и когтей оборотня. Появление стай волкопсов и охотящихся на них «ястребов» должно было послужить оправданием.

Да, все одно к одному. Либо князя загрызет оборотень, либо его самого сочтут таковым из-за этих приступов. Скажут, что сошел с ума, вообразил себя зверем и был уничтожен, ибо представлял опасность.

— Вы это сами знаете. Вас ведь хотели убить…

— Да. — Витолд вполне успокоился и сейчас вел себя как обычно. — Сначала отравили мою собаку… У меня был пес, большой такой, черный, я про него уже рассказывал. Обычно собаки меня боялись, а он — нет. Его отравили. То есть хотели-то меня… Я бросил ему кусок со своей тарелки, машинально, не задумываясь, и продолжал какой-то разговор. А Кусай вдруг упал, забился в судорогах и сдох. Мне повезло, что я тогда отвлекся.

Я нахмурилась, вспомнив свой сон. Тот странный приснившийся мне пес по описанию очень походил на Кусая. Так вот как он закончил свое существование…

— А потом какой-то человек прямо в замке бросился на меня с ножом, — продолжал князь тихо, словно говорил сам с собой. — Один из гайдуков. Его приняли на службу незадолго до этого, он был новичком. Сам не помню, как мне удалось с ним справиться, но я выкинул его в окно. Я до сих пор не понимаю, откуда во мне тогда взялось столько сил. А однажды на мою постель упала потолочная балка… Я встал, чтобы… ну… зарисовать кое-что, и в этот момент она рухнула. Мне говорили, что просто замок очень старый, и рано или поздно такое могло бы случиться, но я-то догадываюсь, что ее подпилили. Тот случай с гайдуком был последним. После этого я и решил нанять телохранителя.

— Пошли туда, где собираются ветераны войны, люди, прошедшие и не такой кошмар, чтобы выбрать достойного, — проворчала я, вспомнив тот вечер. — А на обратном пути чуть было не стали жертвой грабителей, которые вряд ли хотели вас всего лишь ограбить. Скорее им заплатил тот, кто до этого несколько раз пытался расправиться с вами.

— Да, но зато там я встретил тебя, — пробормотал Витолд и неожиданно потерся щекой о мое плечо.

Ошеломленная таким неожиданным заявлением, я чуть было не уронила своего подопечного. Ибо в других обстоятельствах это могло сойти за признание в любви.

Спасла положение Агнешка. Девочке наскучило стоять с кувшином в обнимку, и она потребовала:

— Пошли отсюда!

— Пошли, — согласился князь, выпрямляясь. — Только как же я покажусь им на глаза после всего… ну, этого?

— Скажите, что вы и так сильно потрясены приездом невесты, а тут еще и это событие… И что вы просто-напросто настолько сильно испугались за княжну Ярославу, что утратили над собой контроль, — предложила я.

• Предыдущая
• 68/112
• Следующая