Корсары по крови - Береговой Павел - Страница 49

• Предыдущая
• 49/73
• Следующая

«Вегейр» и «Моллнир» взяли прямой курс на Тортугу, где должны были встретиться с оставшимися пятью драккарами Чёрного Сокола и сообщить соратникам страшную весть.

Но горевать и тосковать по утраченным семьям и сотоварищам карибские викинги не имели права.

Отныне лишь одно чувство дозволялось испытывать нам.

Движимые чувством мести девять оставшихся экипажей викингов покинули Черепаший остров, чтобы продолжить войну. Нас уже не интересовало, какие из пиратских экипажей соизволят продолжать противостояние с королевскими псами, а какие выйдут из игры, покорятся власти европейского закона.

Нам предстояла охота за кораблями врага. Самое время. Теперь, когда противник наверняка решил, что, лишив нас основной базы и растоптав наше достоинство, он превратил нас в кучку «грязных пиратов».

Объединённый флот европейцев распадётся и рассеется по колониям, чтобы восстанавливать там королевские порядки. И очень скоро бывшие союзники вновь начнут грызться между собой.

А мы — тут как тут.

Не на тех напали.

Не стоит забывать уроки истории, джентльмены.

…«Вегейр» шёл в одиночку и уже больше суток держал курс в направлении Эспаньолы.

Остальные драккары следовали другими курсами. Оговоренные заранее сроки и места встреч — ещё далеко впереди.

Словно черепахи, вышедшие из морских глубин на сушу, расползались в стороны грозовые тучи. Заходящее солнце пробивалось сквозь них багровым заревом, расцвечивая небосвод самыми немыслимыми оттенками красного и жёлтого.

Тёмные силуэты парусов казались рисунком гобелена, вытканным на плотной материи. Да, появившиеся из-за линии горизонта корабли приближались. Их было много, не менее полудюжины. Я дал приказ поспешить отойти за мыс, чтобы «Вегейр» остался незамеченным. И там, за мысом, нам внезапно повстречалось одиночное судно, как раз годившееся на то, чтобы выпустить наружу накопившиеся гнев и боль.

К несчастью, встреча с этим английским бригом сослужила нам плохую службу. «Вегейр» погнался за добычей и вошёл в залив, не оставив преследуемому шансов на выживание. Судно поразили тремя точными попаданиями ниже ватерлинии и, когда оно начало тонуть, пошли на абордаж, чтобы успеть захватить трофеи прежде, чем бриг утонет.

Увлечённые абордажем, мы не заметили, как полудюжина парусников появилась на рейде, преграждая выход из залива, как стая волков у норы зайца. У них в распоряжении, видимо, была очень хорошая подзорная труба, и они успели всё-таки заметить наш драккар, скользнувший за мыс.

Ещё несколько минут, и «Вегейр» оказался в западне. Расстояние между нами и королевскими военными кораблями, подходившими всё ближе, сокращалось неумолимо. Драккар поменялся ролями с бригом и сам оказался в положении окружённого и загнанного зверя, который даже не может повернуться носом к охотникам.

Вся команда столпилась у бортов с возгласами удивления и отчаяния. Это уже было чересчур. Мы могли сражаться, но победа казалась невозможной, все пути к спасению перекрыты. Осталось продать свои жизни подороже…

Когда я вдруг расхохотался, соплеменники, находившиеся вокруг меня, даже отшатнулись. А я так смеялся, что надрывно закашлялся, не в силах говорить.

«Неужели капитан сошёл с ума?!» — увидел я сомнение, появившееся в глазах соратников.

Но мне удалось выговорить наконец:

— Всё возвращается на круги своя, парни! Однажды, примерно век тому назад, в тысяча пятьсот девяносто шестом году от рождества христианского сына божия, в битве при Кадисе один отважный капитан командовал не менее отважными моряками, но количество его кораблей очень сильно уступало флоту противника. И тогда он впервые в истории мореплавания применил тактику, получившую впоследствии название психической атаки. Знаете, кто победил?

— Что же он сделал?! — вскричал Томас Хэнсон, мой верный друг и помощник.

— Он велел идти прямо сквозь строй испанских кораблей, на каждый пушечный залп отвечая лишь звуками горна, и, бросив якорь напротив галеонов, три часа обстреливал их из всех пушек. Когда испанцы выбросились на берег, посадив галеоны на мель, расстрелял их в упор. Победа была полной. Корабль показался испанцам неуязвимым, прикрытым хранящей божественной дланью.

— Ты предлагаешь сделать так же?!

— Что ещё нам остаётся? Можем рискнуть, но обрати внимание, погода быстро меняется, — сказал я, пристально всматриваясь в горизонт. — Скоро им будет не до нас. Надвигается хороший шторм. Драккар прикроет узкое горлышко бухты. Сюда они не сунутся, побоятся, что мы расстреляем их по одному. Не забывай, им известно, что у нас языческая святыня на борту. И пускай они христиане, но какой добрый христианин не сохранил в глубине души подозрение, что сказочные чудеса из преданий не такие уж выдуманные…

— А на открытом просторе их сейчас потреплет! — уразумел Том. — Они или отойдут прочь, или…

Хэнсон тоже смотрел на море, блестевшее в лучах солнца. Небо уже начало прятаться в тучках, потянувшихся из-за горизонта. Перемена погоды почувствовалась сразу, ветер как-то внезапно стих, паруса обвисли. Теперь уже и на английской эскадре заметили надвигающийся шторм. Какая-то пара минут, и вместо солнца — заволакивающие облака и чернеющее небо.

— Нам придётся ловить момент, чтобы прорваться отсюда! Все по местам!

Тонущий бриг мы уже не собирались атаковать, а его матросы тем временем отчаянно пытались спасти судно, отдалявшееся от «Вегейра» в сторону узкого песчаного пляжа, окаймлявшего бухту. Им сегодня повезло.

В эту секунду налетел шквал, и всё вокруг мгновенно превратилось в чернильную тьму. Небо исчезло, вместо него сверху обрушился ливень. Я открыл рот, чтобы выкрикнуть следующий приказ, и тут же захлебнулся водяными брызгами.

Корабли военной эскадры спешно убирали паруса, там начались беготня и паника, крики и сигналы прорывались даже сквозь стену дождя. Ближайшие ко входу в бухту корабли, более лёгкие, чем остальные, трепало волнами и бросало из стороны в сторону, они то и дело черпали воду. Один из них едва не выбросило на берег, другому так ударило волной в корму, что он встал почти вертикально и нещадно зачерпнул носом. Сквозь шум я услышал отчаянный сигнал, с флагмана европейцев. Горн приказывал отойти от берега и взять курс в открытое море.

Кругом нас в сумраке бушевала вода, казалось, водяная стихия повсюду и вездесуща, вода сверху и вода снизу перемешались в неистовой пляске, создавая единый водный мир…

Разыгравшийся шторм разъярился не на шутку. Цепляясь за поручень, я изо всех сил держался рядом с рулевыми, готовый дать сигнал к выходу навстречу судьбе. Мои спина и плечи натужно напряглись, вода и ветер норовили оторвать меня от поручня, а рулевых — от штурвала. Высоко подняв голову, я запрокинул лицо, глотнул воды и расхохотался навстречу ветру, дождю и волнам.

Отчётливо помню, что в этот отчаянный миг я мысленно возблагодарил судьбу, что она подарила мне такую жизнь, позволила быть истинным викингом, а не заурядным офицером английского королевского флота.

Но уже в следующий миг мне предстояло играть со смертью.

Левой рукой я крепко вцепился в рукоять штурвала, чтобы помочь рулевым, правой продолжал хвататься за поручень. Мы все трое также были привязаны верёвками, чтобы нас не смыло волнами за борт.

Бьорн, Том и я без страха смотрели на очередную надвигающуюся волну.

Мы уже потеряли столь многое, что дороже жизней у нас не осталось ничего…

Шторм бушевал раненым зверем, порывы ветра то ослабевали, то усиливались. Волны бесновались за пределами бухты как бешеные, ещё сильней, чем внутри. Лишь некоторое время спустя небо стало приобретать более светлый оттенок тёмно-серого, в кромешном водяном аду появился просвет.

Выждав ещё немного, я приказал начинать движение к выходу из горловины.

И мы устремились навстречу судьбе, поручив небесным покровителям свои души и души всех викингов дружины.

О том, что святого копья на борту «Вегейра» нет, ведали лишь трое, привязанные к штурвалу.

• Предыдущая
• 49/73
• Следующая