Правила игры - Аренев Владимир - Страница 75

• Предыдущая
• 75/118
• Следующая

– Ладно. Забудь.

– Нет, почему же! Если твои подозрения на самом деле найдут реальное подтверждение… Тогда уже будет слишком поздно, Укрин. И ты это знаешь.

Тогин вышел в коридор и направился… он еще не знал куда.

Что за чушь он нес насчет Армахога? Тэсса рассказывала мне об этом человеке, и, в общем-то, ее отношение к нему всегда было… уважительным. Нет, это все ерунда.

И все же… И все же Тогин знал, что отсутствовал в ее жизни слишком долго, непозволительно долго. И как она изменилась! Она никогда не была такой. А самое главное: почему она не взяла меня в западные башни? Почему?!

Он сказал себе, что не должен сомневаться. Не имеет на это права.

Но он сомневался. Ростки сомнения, сдерживаемые силой воли свернутыми в пружины, начали разворачиваться, пробивая землю здравого смысла, протягивая побеги ревности к небесам, затянутым пленкой бушующей грозы.

«Как поэтично!» – сказал бы Укрин, но Укрин сидел сейчас у себя в комнате, стирал со стола винную лужу и молчал.

/смещение – стрела вдогонку закату/

Орз Витиг еще раз оглядел своих подопечных. Темнеет. Нужно что-то решать.

А решать, по сути, было нечего. Оставаться здесь, на территории врага, без провианта, без фуража для коней, и дожидаться, пока свои пройдут ущелье?.. Безумие. К тому же за такое по головке не погладят – сейчас каждый человек будет нужен. Данн, наверное, и так сходит с ума, пытаясь разрешить задачку, поставленную северянами.

Хороший он мужик, Охтанг; немного, правда, рисковый, но это даже к лучшему.

Грифы так и сновали по небу. Ровно чайки на побережье, когда туда с тоски выбрасывается шалый кит.

Двое чудом уцелевших коней немного успокоились, но ноздри их все равно бешено раздувались, чувствуя запах смерти. Витиг приказал рабам обвязать копыта лошадям тряпками. Он еще не был уверен, что рискнет взять животных с собой – все-таки оставалась большая вероятность того, что они выдадут неосторожным звуком – но чем-то же нужно было занять людей. К тому же то, что Витиг верит: все, даже лошади, вернутся обратно, – должно бы повысить настроение в маленьком отряде.

Впрочем, вернутся точно не все.

В маленькой пещерке, которую они использовали в качестве временного укрытия, горел костер; рядом лежали раненые. Двоим, похоже, очень скоро предстояло насовсем отправиться под заботливую длань Берегущего. Соломенноволосому рабу средних лет стрелы повредили легкое, воину с приморских окраин в голову угодил камень – солдат испытывал резкое ухудшение самочувствия, из носа текла кровь, он не отвечал, когда к нему обращались. Орз не был лекарем, но видел: этим двоим не выжить. Брать их с собой в бросок – глупость, которую он не собирался совершать.

– Уже темнеет, – сказал кто-то. – Боже, там, наверное, полно грифов!

Витиг резко обернулся – пожалуй, чуть резче, чем следовало.

– Я бы посоветовал тебе бояться северян, а не птиц. Летающие курицы вряд ли будут представлять для нас опасность. Они сейчас не агрессивны, их брюха набиты тем, во что могли превратиться мы – и во что у нас еще будет возможность превратиться, если ты станешь бояться каких-то там грифов.

Внезапно зазвонили колокола. Густой гул наполнил ущелье и выплеснулся за его пределы. Послышалось встревоженное хлопанье крыльев – падалыциков спугнули.

Башни переговариваются между собой. Может быть, просто обмениваются вежливыми фразами: «У нас все спокойно, а у вас?» Но скорее всего, речь идет о «южанах, проскочивших к северному выходу», и речь эта весьма проста и безыскусна: «Будьте настороже, попробуют пробраться; остановить, уничтожить».

Колокола еще немного позвонили и затихли, оставив гнетущее впечатление. Все попытки Орза поднять в отряде настроение, кажется, пошли насмарку.

– Ладно, готовьтесь, – отрывисто бросил он своим подопечным и направился к костру, чтобы посмотреть

/не отошли ли к Берегущему обреченные/,

как там чувствуют себя раненые.

Приморец свое уже отжил. Он лежал недвижимый, и, хотя тело его оставалось теплым, это тепло было позаимствовано у костра. Сидевший рядом с ранеными длинноволосый светлый паренек вяло поднял глаза на Витига и сообщил:

– Умер. Даже не щупайте.

Ох, не нравится мне твое настроение, парень.

– А второй?

Можно было и не спрашивать. Раб, как ни удивительно, еще дышал, пусть и слабо. Но и ему в лучшем случае оставалось пара часов, не больше.

Орз склонился и положил руку ему на плечо, чтобы привлечь к себе внимание. Воспаленные веки приподнялись, и раб посмотрел на офицера, посмотрел вполне осознанно, но говорить ничего не стал. Ждал, пока что-нибудь скажет Витиг.

– Послушай, ты должен кое-что сделать. Ты меня понимаешь? Кивни, если да.

Соломенноволосый кивнул.

– У нас с собой два коня. Отпускать их я не хочу – мало ли, вдруг не пробьемся и кому-то придется возвращаться, – но и привязывать – тоже. Кони-то ни в чем не виноваты. В общем, я сделаю один длинный повод и дам тебе, хорошо? Если мы до рассвета не вернемся, отпустишь их.

Раб поколебался, но потом согласился:

– Они и вправду не виноваты, офицер.

– Спасибо. – Витиг похлопал его по плечу и поднялся.

– Ну что, все готовы?

Глупый вопрос. Что им готовиться? Вещи паковать, что ли?

С помощью Витига сделали повод необходимой длины и передали в руки рабу. Потом Орз взглянул на небо и скомандовал: «Вперед!»

Луна покамест не взошла; может, успеем.

Конечно, у северян должны иметься какие-нибудь свои средства для освещения Крина, но это выяснится только во время броска. Дай Берегущий, чтоб не слишком поздно.

Пятнадцать человек подошли ко входу в ущелье и замерли, всматриваясь перед собой. Зрение, немного ослабленное огнем костра, постепенно восстанавливало способность видеть в темноте, и вскоре проступили склоны Крина, его дно и лежавшие то здесь, то там бесформенные валуны. На некоторых, нахохлившись и втянув лысые головы в плечи, сидели грифы.

– Идти цепочкой, – шепотом велел Витиг – Не шуметь. Разговаривать только в случае крайней необходимости. Пошли.

Для удобства он разбил весь путь на ряд небольших звеньев-переходов. Первый – от входа в ущелье до ближайшего валуна с грифом. Эта часть броска была решающей. Встревожится стервятник или нет? А если встревожится, то начнет ли шуметь так, чтобы это могло привлечь внимание стражников на башнях?

Гриф дремал. Объевшийся и оттого – ленивый, но все же достаточно чуткий, он вздернул голову и завертел ею. Птица слышала какие-то звуки, но видела плохо. Все-таки она – дневной падальщик, и ее зрение ночью равно почти нулю. Обычно грифы ночуют в каких-нибудь безопасных местах, в гнездах или, скажем, на неприступных скалах. Они бы и сегодня отправились туда, но трудно взлететь, когда твое брюхо до отказа набито мясом.

Люди замерли даже раньше, чем Витиг успел отдать сигнал. Непременно нужно было дождаться, чтобы птица успокоилась.

Гриф еще немного повертел лысой головой, но потом, видимо, счел источник звуков неопасным и снова задремал.

Отряд двинулся дальше.

Подобное повторилось еще несколько раз через неравные промежутки времени. Чем дальше они забирались, тем беспокойнее становились птицы. Тревога передавалась среди пернатых как по цепочке.

Потом на Северо-Западной неожиданно зажегся свет сразу на нескольких балконах, и непонятно откуда взявшиеся лучи вонзились в массивное тело тьмы. Испуганно вскрикнули грифы

Витиг не знал, радоваться ему или проклинать весь мир. Лучи не задели никого из отряда, хотя и упали близко от того самого мальчишки с длинными волосами и вялым взглядом. Орз свирепо посмотрел на своих людей и безмолвно, одними глазами приказал не шевелиться.

Что делать? Берегущий, что делать?!

Непонятно, почему так долго северяне тянули… хотя нет – очень даже понятно. Дали нам шанс выползти из норы, а теперь собираются ослепить и уничтожить раньше, чем мы успеем что-либо предпринять.

Первый луч, самый дальний, зашевелился.

• Предыдущая
• 75/118
• Следующая