Поверить в чудо (СИ) - Сарафанова Елена Львовна - Страница 5

- А что, мужчины спокойно ходить не умеют? Или это у вас в генах заложено постоянно влипать в передряги? Объясните мне, доктор, почему большинство больных в отделении мужского пола, а?

- То, что мы вырастаем, еще не делает нас взрослыми, - улыбнулся в ответ врач. - Шучу-шучу, просто мужчины более подвижны, Оля, да и профессии у них часто бывают сложными и более экстремальными, чем у женщин, например, шахтер, пожарный или водитель грузовика. А еще мужчины более нетерпеливы по натуре, поэтому и рискуют больше, особенно, сидя за рулем автомобиля. Я уже не говорю про это дело, - и Васильевич выразительно щелкнул себя пальцем по горлу. - Ведь под градусом наш парень ничего не боится, поэтому и зарабатывает синяки и переломы. Правда, герой? - И их пациент, с жутким перегаром, смущенно кивнул головой в знак согласия.

- А женщины? - поинтересовалась Ольга.

- Переломы у женщин, особенно старшего возраста, - стал разъяснять Васильевич, - как правило, связаны с наступлением менопаузы в их жизни, понимаешь?

Оля, краснея, кивнула.

- Ведь во время климакса женские кости становятся очень хрупкими и ломкими и хватает неудачного падения или удара, чтобы получить перелом, - продолжил лекцию доктор. - Поэтому сейчас в прессе и на телевидении ведут шумную компанию борьбы с остеопорозом, для чего рекламируются специальные гормональные препараты, а также витамины с большим содержанием кальция.

- А как же девушки?

- Ну, эти к нам попадают, прежде всего, как спутницы горе-водителей, устроивших аварию или сами умудрившиеся в нее попасть. А еще такое бывает, когда девушки хотят сравняться силой или умением с мужиками и занимаются опасным спортом.

- Неправда, - обиделась Оля за "своих". - Девушка тоже имеет право кататься на лыжах, скейте или роликах.

- Ну тогда, малыш, пусть и не жалуется на травмы.

- Ну и что, зато женщина делает это красивее.

- Травмы красивее делает? Может быть, не знаю...

- Да ну вас, Васильевич, я говорю, что катается красивее.

- Ах, это? Для меня главным является результат, Оля. Потому что если человек попал к нам с травмой, то совсем неважно, красиво он ее заработал или нет. Верно я говорю?

- Это да, никаких возражений.

Васильевич, или полностью, Василий Васильевич, заместитель заведующего травматологии, чаще других дежурил на Ольгиной смене. Нина объяснила это тем, что он давно холостякует и чтобы не напиваться в одиночестве, предпочитает ходить на работу.

- Поэтому пусть лучше работает, чем пьет, - добавила она.

- Но Васильевич - приличный дядька, - заметила Ольга, - и я сама видела, как на него заглядываются разные женщины. Почему же он тогда...?

- Понимаешь, четыре года назад у него умерла жена от рака. И последние дни ее прошли именно здесь, в нашей больнице.

- О, Господи...

- После ее смерти он долго не мог прийти в себя и начал часто выпивать, пока из-за границы не приехала дочь с семьей и не устроила скандал. Васильевич даже пожаловался, что ему поставили ультиматум: если хочет видеть внуков, должен бросить выпивку.

- Что же, шантаж - эффективное средство.

- Да это неважно, Оля, главное, что наш Васильевич, как говорят, завязал и, чтобы не искушать судьбу, сидя дома в одиночестве, проводит больше времени в больнице.

- Ну и правильно, - энергично согласилась Ольга. А мгновение спустя ее вызвали в приемное отделение, потому что поступил новый больной. Она отправилась помогать дежурному врачу, а Нина осталась на посту упорядочить бумаги и готовиться к вечернему обходу.

- Ну, что, малыш, - Васильевич приветливо улыбнулся Ольге, встретив ее в коридоре. - У нас сегодня интересное дежурство - опять сломался рентген-аппарат и поэтому точный диагноз установить невозможно.

- Вы же всегда говорили, - возразила девушка, - что для опытного врача это не помеха.

- Говорил, но лично я сегодня к этому не гожусь, потому как еще с выходных у меня руки болят, потеряв чувствительность "рентгена".

- А что случилось?

- Произошла переоценка собственных возможностей. Просто Иван Петрович в субботу пригласил меня на дачу, а я сдуру согласился поиграть в волейбол с его сыновьями. И вроде играл недолго, а в воскресенье, поверишь, даже обезболивающее пил, так мышцы болели.

- Что же, в таком случае я предлагаю вам активную помощь, - сказала Ольга, - и попробую вместо рентгена сама установить диагноз. Тем более, мне интересно, чему я научилась за это время и смогу ли верно определить повреждения больного.

- Подожди-подожди, - Васильевич вдруг стал, как вкопанный, - я же помню, как мы принимали тебя на работу... Что ж, хорошее предложение, давай попробуем использовать тебя по назначению.

Их пациентом оказался приличный парень, просто шипящий от боли, и не удивительно, ведь мизинец на его правой ноге был ненормально вывернут в сторону. Парень сидел на столе уже раздетый, поэтому Василий Васильевич кивнул Ольге, чтобы бралась к осмотру, а сам встал напротив следить за ее руками.

Ольга сосредоточилась на травме, легко подключив воображение, и, ощупывая ногу пострадавшего, сразу поняла, что мизинец его не сломан, а лишь вывихнут.

- Это все наш глупый пес, - простонал вдруг пациент. - Вечно бросается под ноги, пугая чуть не до икоты. Вот я с перепуга и врезал ему хорошенько, а оказалось, он успел отскочить... и я со всей силы пнул дубовые двери. Чуть не потерял сознание от боли, представляете?

Постаравшись скрыть улыбку, Ольга немного "обезболила" ногу, а затем, вслух комментируя свои действия для Васильевича, легко вправила палец на место. Парень дернулся, уже собираясь кричать, но,посмотрев в синие глаза девушки, так на это и не решился.

- Теперь нужно крепко перебинтовать и этого достаточно, гипс, я думаю, будет лишним, - сказала в конце Ольга.

- Отлично, малыш, - улыбнулся врач, - вот и бинтуй, давай, а я спокойно посижу.

И только оставшись наедине, Васильевич сказал:

- Не понимаю, как я мог забыть тот твой массаж? Да и Иван Петрович тоже... Ага, помню, я тогда сразу же в отпуск ушел, а когда вернулся, все как-то закрутилось и забылось ...Итак, объясни мне, малыш, почему ты все это время молчала? Ведь с твоим талантом нужно в институт поступать, а не здесь место просиживать.

- А если я не хочу? - тихо спросила Ольга.

- Не говори глупостей, как это "не хочу"? Ты людям столько пользы можешь принести своими руками, да и себе хорошую копейку заработать тоже. А мы бы тебе из больницы направление дали с отличной характеристикой.

- Понимаете, Васильевич, - стала объяснять Ольга, - во-первых, я еще молодая и время на размышления еще есть, во-вторых, у меня такое ощущение, что ЗДЕСЬ я - на своем месте, и в-третьих, мне кажется, что лучше быть отличной медсестрой, чем посредственным врачом.

- Выводы правильные, но подумай еще, ладно? А я, в свою очередь, напомню Ивану Петровичу о твоих способностях. Может, он сообразит, как рациональнее тебя использовать, потому как, догадываюсь, ты умеешь гораздо больше, чем демонстрируешь.

- Лучше не надо, - попросила Ольга. - Не усложняйте мне жизнь, доктор. Я сама знаю, как жить и кем работать.

- Ого, как ты заговорила, - Васильевич стал напротив нее, грозно сведя брови. - Послушай меня, дорогая, если тебе Бог дал талант, ты не имеешь права им пренебрегать.

- А я и не пренебрегаю, тружусь не покладая рук.

- Это так, - согласился врач. - Но твоя помощь больше похожа на стрижку газона маникюрными ножницами, понимаешь?

- Нет.

- Ты можешь больше, но не хочешь. Почему?

Ольга помолчала, пытаясь хоть взглядом задобрить этого грозного незнакомца, в которого вдруг превратился Василий Васильевич, и, поняв, что ничего этим не добьется, сказала:

- Потому что такая работа - большая ответственность и я знаю, что как только за неё возьмусь, наступит конец моей независимости. Это, как молоденькой девочке вдруг забеременеть, потому что хоть ребенка она и родит, но собственную юность погубит, понимаете? А я еще хочу погулять... да и опыта набраться побольше. Нельзя же вот так просто взять и стать ...кем-то, не знаю, понятно ли говорю...