Без семьи - Мало Гектор - Страница 40

• Предыдущая
• 40/70
• Следующая

– В день не вырыть шести метров. – Трудно, но для спасения своих товарищей возможно.

– Мы не продержимся восемь дней. Подумай только, «учитель», – восемь дней!

– Ну ладно, а вода? Как ее выкачать?

Начался спор о том, каким образом лучше действовать. Из этого спора я понял только одно: что при самых благоприятных обстоятельствах придется прожить в нашем склепе не меньше восьми дней. Восемь дней! Не знаю, сколько времени я был под впечатлением этой ужасной мысли, как вдруг спор прекратился.

– Слушайте, слушайте! – сказал Карори.

– Ну что?

– С водой что-то творится!

– Ты, верно, уронил в нее камень.

– Нет, звук какой-то глухой. Все прислушались.

– Да, – сказал «учитель», – с водой что-то происходит.

– Что же, «учитель»?

– Не знаю.

– Вода спадает?

– Нет, не то. Стук раздается через равные промежутки времени.

– Через равные промежутки! Ребята, мы спасены! Это бадьями откачивают воду!

– Откачивают воду! – вскрикнули все в один голос и вскочили, как от электрического тока.

Мы забыли о том, что над нами сорок метров земли, не чувствовали больше спертого воздуха. Стены забоя уже нас не давили, звон в ушах прекратился. Мы дышали легко, сердца свободно бились в груди.

Теперь, чтобы точнее описать вам эту страшную катастрофу, я должен рассказать, как она произошла и что было сделано для нашего спасения.

В понедельник утром, когда шахтеры спускались в шахту, небо было покрыто тучами и все предвещало грозу. Около семи часов утра разразилась гроза со страшным ливнем. Это был настоящий потоп. В несколько минут Дивона вышла из берегов, и вода затопила поверхность земли, где находились шахтеры. Рабочие, занятые наверху промывкой руды, спрятались от грозы и были в полной безопасности. В этой местности наводнения случались не раз; но так как входы в шахты расположены на значительной высоте, все считали, что вода не может в них проникнуть, и беспокоились только о том, как бы спасти кучу бревен, приготовленную для крепления галерей.

За этой работой и наблюдал инженер рудника. Вдруг он заметил поток, который стремился в только что образовавшуюся пробоину. Он сразу понял, в чем дело. Вода врывалась в шахту и убывала на поверхности. Следовательно, шахты будут затоплены. Полтораста рабочих находились в этот день под землей, потому что полтораста ламп было роздано утром. Тридцать ламп было возвращено обратно, но сто двадцать шахтеров еще оставались в шахтах. Живы ли они? Смогут ли укрыться от воды в каком-либо убежище?

В это время в некоторых местах земля и камни начали взлетать на большую высоту. Дома дрожали, как от землетрясения. Газ и воздух, вытесняемые водой, скапливались и там, где давление земли было слабее, прорывали ее поверхность, как стенки котла. Катастрофа совершилась.

Новость быстро распространилась по Варсу. Со всех сторон к руднику бежал народ: рабочие, любопытные, жены и дети шахтеров, находившихся в шахтах. Они задавали вопросы, требовали ответа, кричали:

– От нас скрывают правду! Виноват инженер! Смерть ему!

И толпа ринулась в контору, где инженер, склонившись над чертежами, отыскивал места, где могли укрыться шахтеры, и решал, откуда надо было начинать спасательные работы.

К счастью, подоспели инженеры и шахтеры соседних рудников, а также городские рабочие, и толпу удалось сдержать.

– Отец мой! Где мой муж?! Отдайте мне моего сына! – слышались взволнованные крики, прерываемые рыданиями.

Что можно было ответить этим несчастным детям, женам, матерям?

– Мы сделаем все возможное, мы отыщем и спасем их, – успокаивали их инженеры.

Работа была организована именно так, как предполагал «учитель». Вода вычерпывалась бадьями в трех стволах шахт, и эта работа должна была производиться и днем и ночью, до тех пор пока последняя капля воды не будет выкачана в Дивону. В то же время начали рыть подземные ходы. В каком направлении следовало их вести, никто не знал. Рыли наугад. По этому поводу среди инженеров возникли разногласия. Некоторые считали такую работу бесполезной. Но инженер рудника надеялся, что люди укрылись в старых выработках, и настаивал, чтобы ход вели по направлению к ним. Ход делали очень узким: в нем помещался только один забойщик. Отбитый уголь сваливали в корзины, которые передавали по контейнеру наружу. Как только забойщик уставал, его сейчас же сменял другой. Так, без перерыва, днем и ночью, производились обе работы: откачка воды и рытье хода. Если время тянулось медленно для тех, кто работал наверху, то насколько медленнее тянулось оно под землей! Нам, несчастным пленникам, оставалось только одно: ждать и ждать, не зная наверное, успеют ли нас спасти. Шум бадей, черпающих воду, недолго радовал нас. Скоро у всех появились сомнения. Спасательные работы начались – это верно, но как долго они продолжатся неизвестно. В этом-то и заключался весь ужас. К нравственным мучениям присоединялись теперь и физические.

Находясь на узкой площадке, мы не могли сделать ни одного движения, чтобы размяться, и это нас страшно утомляло. У всех начались головные боли, которые становились все сильнее и мучительнее. Лучше других чувствовал себя почему-то Карори.

– Я голоден, – твердил он время от времени. – «Учитель», дайте хлебца!

В конце концов «учитель» решил отрезать нам по куску от краюхи, вынутой из шапки Карори.

– Мне мало, – заявил Карори.

– Придется есть понемногу, чтобы хлеба хватило подольше.

Остальные с наслаждением разделили бы с нами эту еду, но они обещали слушаться и держали свое слово.

– Нам запрещается есть, но пить, я думаю, можно? – спросил Бергуну.

– Пей сколько влезет, воды у нас хватит.

– Выпей хоть всю галерею.

Пажес хотел спуститься вниз, но «учитель» ему не позволил:

– Ты свалишь туда мусор. Реми легче тебя и более ловок, он спустится и достанет нам воды.

– В чем?

– В моем сапоге.

Мне дали сапог, и я приготовился соскользнуть вниз.

– Подожди, – сказал «учитель», – я подержу тебя.

– Не бойтесь, я умею плавать.

– Держись за меня, – и он протянул руку.

Оттого ли, что «учитель» плохо рассчитал свои движения, или у него онемели ноги, но он поскользнулся и полетел в темную яму головой вниз. Туда же полетела лампа, которой он мне светил. Мы очутились в полной тьме. У всех вырвался крик ужаса. К счастью, я уже спустился и бросился в воду вслед за «учителем».

Во время моих странствий с Виталисом я хорошо научился плавать и нырять и чувствовал себя в воде так же уверенно, как на земле. Но как ориентироваться здесь, в такой темноте? Об этом я не думал, а боялся только того, что «учитель» утонет. Где его искать? Куда нырять? Вдруг я почувствовал, как его рука судорожно схватила меня за плечо и потащила под воду. Сильным ударом ноги я поднялся на поверхность.

– Держитесь за меня, «учитель», опирайтесь сильнее и поднимайте голову! Я вас спасу.

Но до спасения было еще далеко, так как я не имел понятия, в какую сторону следовало плыть.

– Что же вы молчите? – закричал я.

– Реми, где ты?

Это был голос дяди Гаспара. Теперь я знал, что следует плыть налево.

– Зажгите лампу!

Почти тотчас же загорелся свет. Я ухватился за глыбу каменного угля и вытащил «учителя». Это было как раз вовремя, так как он наглотался воды и уже начал задыхаться. Дядя Гаспар и Карори подняли «учителя» на площадку. Вслед за ним взобрался и я. «Учитель» довольно скоро пришел в себя.

Правда, мы не утонули, но промокли с головы до ног, что было весьма неприятно. Сначала мы не обратили на это внимания, но вскоре холод дал себя знать.

– Дайте какую-нибудь куртку Реми, – приказал «учитель».

Никто не ответил.

– Все молчат?

– Мне самому холодно, – заявил Карори.

– А ты думаешь, нам тепло? Ведь мы промокли насквозь, – сказал «учитель».

– Вольно же вам было падать в воду!

– Раз так, – сказал «учитель», – придется кинуть жребий, кто из вас должен отдать что-либо из одежды.

• Предыдущая
• 40/70
• Следующая