Рыцари - Малов Владимир Игоревич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/57
• Следующая

21 января 1188 года короли съехались для встречи, причем состоялась она не в парадном зале какого-нибудь из замков, а, как это нередко случалось в средневековье, в густом лесу неподалеку от города Жизор, под высоким приметным дубом. Здесь они обменялись поцелуем мира и условились, что в самом деле двинутся с войсками на Восток. А Ричард дал клятву, что сам он выступит против «неверных», еще даже не дожидаясь этой романтической встречи двух королей.

Однако почти сразу же после этой встречи против Ричарда восстали его вассалы в Аквитании, которых поддерживал граф Тулузский. Ричард не сомневался, что тайным организатором этого был его отец, заранее завидовавший той славе, которой сын должен был покрыть себя на Востоке.

О принесенной клятве пришлось на время забыть: Ричард бросился усмирять непокорных вассалов. В этой войне он действовал уже совершенно независимо и от отца, и от Филиппа II, чем вызвал недовольство обоих. Покорившимся баронам он не мстил — лишь брал с них клятву отправиться на Восток биться с «неверными».

И вновь война, все разгоравшаяся, была остановлена папой римским. В ноябре 1188 года Генрих II, Филипп II и Ричард съехались для подписания мира. Всех присутствующих поразило то, что французский король и Ричард прибыли вместе, как давние друзья, хотя уже и Филипп II двинул свои войска в охваченные войной области, опасаясь чрезмерного усиления Ричарда. Но вскоре выяснилось, что изворотливый и лукавый французский король приготовил старому Генриху ловушку.

В переговорах он настойчиво предлагал Генриху II передать в полное владение Ричарда Пуату, Турень и Анжу и подтвердить его права на английскую корону. Генрих II отказал: «Если здравый смысл меня не покинул, не сегодня он получит этот дар».

Наконец произошла сцена, не уступающая по накалу страстей и драматизму тем, что создавал века спустя Шекспир.

Ричард, потеряв терпение, воскликнул: «Я вижу ту правду, верить которой не смел!» И, отвернувшись от отца, он опустился на колени перед Филиппом II, объявляя себя его вассалом «за Нормандию, Пуатье, Анжу, Мэн, Берри и Тулузу», и моля о помощи и защите своих прав. Взбешенный Генрих тут же покинул зал; Ричард и король французский ушли вместе.

Участие в крестовом походе снова было отложено. Правда, даже дав клятву, Филипп II, в отличие от рыцарственного Ричарда, не очень-то и стремился на Восток, радуясь каждой новой отсрочке, — дела французского королевства интересовали его гораздо больше, чем призрачное счастье в Палестине. Но и Ричарду теперь пришлось вместе с Филиппом II начать войну со старым Генрихом и месяцами преследовать английского короля по городам и замкам его французских владений.

Союзники то настигали Генриха, то отставали от него. В одном из городов, который Генрих только что оставил, Филипп и Ричард «съели обед старого короля». Один за другим города подчинялись Ричарду и Филиппу; и наконец Генрих запросил мира, обещая всяческие уступки при условии неприкосновенности его «жизни, чести и короны». Но от него требовали безусловной сдачи на милость победителей. Наконец, Генрих II пошел и на это.

Окончание войны тоже получилось точь-в-точь, как финал какой-нибудь шекспировской трагедии.

В назначенный для встречи день и час Анри не появился на условленном месте, так как почувствовал приступ смертельного недуга. «Ричард, — как сообщает хроника, — не жалел его, не верил ему, говорил, что болезнь его притворная». Когда свидание все-таки состоялось, Генрих в самом деле настолько был болен, слаб и подавлен, что принял все продиктованные ему условия, в том числе и признание Ричарда его наследником в Англии, Нормандии и Анжу. Договаривающиеся стороны клялись не мстить тем из своих вассалов, «которые изменили и поддержали противника». Когда Генрих II дал такую клятву и потребовал от победителей список своих приближенных, изменивших ему, на первом месте он нашел имя своего любимца, младшего сына Иоанна...

Это окончательно сломило короля Генриха. Последней его волей было, чтобы его перевезли в Шинон, замок на берегу одного из притоков Луары, и здесь 6 июля 1189 года он умер, покинутый всеми, кроме самых преданных друзей. Комната, где лежал король, проведший на престоле тридцать пять лет, была немедленно разграблена его же слугами, исчезли все королевские одежды. Когда же гроб с телом переносили в женскую обитель в Фонтевро мимо толпы нищих, ждущих по обычаю милостыни, им не досталось ничего, потому что королевская казна была абсолютно пуста.

Остались свидетельства, как вел себя Ричард, узнав о кончине отца.

Генриха II с королевскими почестями погребли в Фонтенвро. А когда ровно десять лет спустя пришел смертный час и самого Ричарда, велел он похоронить себя у отцовской могилы, в его ногах...

Ну, а пока он сам стал королем Англии и властелином обширных земель на континенте. На все годы, отведенные ему для царствования, предстояло Ричарду явное и негласное соперничество из-за этих земель с Филиппом II. Но прежде всего, держа клятву, надо было отправляться вместе с ним в крестовый поход.

Перебравшись через Ла-Манш, 3 сентября 1189 года Ричард I, короновался в Лондоне. Здесь надолго осталась память о шумных пирах в честь этого события, и о милостях, которыми новый король осыпал своих приближенных, а в первую очередь — старых слуг своего отца. Своего брата Иоанна он одарил деньгами, землями и правами, которые давали тому почти королевскую власть на время отсутствия Ричарда.

Первой и единственной заботой нового короля стала подготовка в выступлению против «неверных». На оснащение войска он полностью пустил королевскую казну, что оставалась в Лондоне, а также начал продавать замки, города, должности. Нашел он и такой способ, чтобы получать побольше денег: заточил в темницу всех союзников своего отца, воевавших с ним вместе с Генрихом, а потом освободил за хороший выкуп. Даже ко многому привычных современников неприятно поразила королевская шутка: «Я продал бы Лондон, если б нашелся покупатель».

В полной мере Ричард использовал и предписания буллы папы римского, повелевавшей тем, кто лично не участвует в крестовом походе, оказывать королю материальную помощь. Однако часто Ричард толковал ее по-своему — даже тех, кто хотел бы отправиться с ним, он не брал на Восток, а взимал с них именно денежные поборы. Относилось это, понятно, к самым богатым баронам; те, с кого нечего было взять, присоединялись к его войску.

Но несмотря на то, что Ричард I стал английским королем, преимущественно в его армию входили все-таки рыцари из подвластных Англии французских земель. Так что по происхождению, языку, культуре его крестоносное войско было сродни тому, что предстояло возглавить Филиппу II. Однако несомненно то, что корабли, на которых рыцарях и воинам предстояло переправить в Палестину немалые припасы, вели помимо бретонских и нормандских также английские моряки.

На суда грузилось то, что Ричард счел необходимым в дальнем походе, они были доверху заполнены «золотом и серебром, утварью и оружием, одеждой и тканями, мукой зерном и сухарями, вином, сиропом, копченым мясом, перцем, тмином, пряностями и воском». Кораблям предстояло, обогнув Испанию, идти в Марсель.

Само же рыцарское войско направлялось туда по Франции сушей. В один из прекрасных июньских дней 1190 года «с крестом впереди, с тысячами вооруженных людей выступили светлейший король Англии и французский король, — сообщает современник. — Движутся они на Восток и ведут за собою весь Запад. Различное по языку, культу, обычаю войско полно пламенной ревности. О, если бы суждено было ему вернуться с победой!..»

• Предыдущая
• 45/57
• Следующая