Королевская дорога - Мальро Андре - Страница 9

• Предыдущая
• 9/35
• Следующая

«Подведём итоги». Пересекая двор, Клод, словно стараясь уклониться от собственного предписания, разглядывал останки богов, по которым скользили вечерние ящерицы.

«Подведём итоги».

Однако ему это не удавалось. Он вышел на пустынный бульвар. Слово «колония» преследовало его своим жалобным звучанием — так обычно оно звучит в романсах островитян. Вдоль канав, крадучись, пробирались кошки… «Этот благородный бородач не желает, чтобы охотились в его владениях…» Меж тем он начинал понимать, что Рамежем двигал вовсе не интерес, как он полагал вначале. Тот стоял на страже порядка, противясь, возможно, не столько самому проекту, сколько натуре человека, ни в чём не схожей с его собственной… Ну и, конечно, защищал престиж своего института. «Но даже если стать на его точку зрения, ему следовало бы попытаться вытянуть из меня всё, что я могу для него раздобыть, ибо нет сомнений, что его нынешние сотрудники не захотят ради этого рисковать своей шкурой. Он действует, как администратор, склонный к осторожности: через тридцать лет, возможно, и так далее… Да будет ли ещё существовать его институт через тридцать лет и останутся ли вообще до тех пор французы в Индокитае? Мало того, он, конечно, считает, что те двое погибли во имя того, чтобы коллеги продолжили их дело, хотя ни тот, ни другой и не думали жертвовать жизнью ради его института… Если в своём лице он защищает какие-то групповые интересы, он может озлобиться; если же он полагает, что защищает мёртвых, то станет просто бешеным: надо попытаться предугадать, что он там собирается придумать…»

На стекле катера, который должен был доставить их на землю, Клод снова увидел отражение профиля Перкена, увидел именно таким, каким часто видел его на иллюминаторе теплохода во время трапез; сзади стоял на якоре белый пароход, на котором они прибыли сюда ночью из Пномпеня. Район, где исчез бывший товарищ Перкена, находился неподалёку от Королевской дороги, которая едва ли не граничила с мятежной зоной; сведения, которые с предельной осторожностью удалось раздобыть в Бангкоке, подтверждали неоспоримые достоинства плана Клода.

Катер отчалил, пробираясь сквозь гущу деревьев, затопленных водой; стекло царапали ветки, покрытые затвердевшей от жары грязью и торчавшими волокнами ила; полоски высохшей пены на стволах служили отметкой самого высокого уровня воды. Клод с трепетным волнением созерцал это предвестие леса, ожидавшего его впереди, одурманенный запахом медленно застывавшего на солнце ила, подсохшей блеклой пены, разлагавшихся животных, земноводных тварей, прилипших к ветвям своей студенистой массой грязноватого цвета. За густой листвой, в каждой прогалине, на фоне корявых деревьев, исхлёстанных ветрами, которые дули с озера, он пытался различить башни Ангкор-Вата note 14, но безуспешно; покрасневшие в закатных лучах листья плотной стеной заслоняли жизнь малярийных болот. Стоявшая вокруг вонь напомнила ему, что в Пномпене в окружении жалких людишек он видел слепца, который бубнил «Рамаяну» note 15, аккомпанируя себе на самодельной гитаре. Этот старик олицетворял Камбоджу в руинах, его героическая поэма могла найти отклик лишь у жалкой кучки нищих попрошаек да служанок: закабалённая земля, прирученная земля, где гимны вместе с храмами приходят в упадок, гиблая, мёртвая земля; а тут ещё эти мутные, грязные ракушки, которые булькали в своей скорлупе, и гнусные кузнечики… А на берегу, прямо напротив него, стоял лес, враждебный, словно сжатый кулак.

Катер наконец причалил. Пассажиров дожидались «форды», сдававшиеся напрокат; какой-то туземец отошёл от группы и направился к капитану.

— Это как раз тот, кто вам нужен, — сказал капитан Клоду.

— Бой?

— Может, он и не такой, как надо, но другого в Сиемреапе попросту нет.

Перкен задал бою несколько обычных вопросов и нанял его.

— Главное — не давайте ему денег вперёд! — крикнул, немного отойдя, капитан.

Туземец слегка пожал плечами и сел рядом с водителем автомобиля для белых, тот сразу тронулся. На следующую машину погрузили багаж.

— Бунгало? — спросил, не оборачиваясь, водитель. (Автомобиль уже катил прямо по дороге.)

— Нет, сначала в резиденцию.

По обе стороны красной дороги бежал лес, и на этом фоне вырисовывалась бритая голова боя; пронзительный треск кузнечиков заглушал даже шум мотора. Внезапно шофёр вскинул руку: на горизонте на какое-то мгновение возник Ангкор-Ват. Но Клод в двадцати метрах ничего уже не видел.

Потом появились огни и фонари, замелькали куры и чёрные свиньи — деревня. Автомобиль вскоре остановился.

— Дом представителя французской администрации?

— Да, миссье.

— Думаю, я ненадолго, — сказал Клод Перкену.

Уполномоченный ждал его в комнате с высоким потолком. Подойдя к Клоду, он неторопливо потряс протянутую ему руку, словно взвешивая её.

— Рад вас видеть, месье Ваннек, рад вас видеть… Давненько вас поджидаю… Как всегда, опаздывает проклятый пароходишко…

Не отпуская руку Клода, мужчина бормотал слова приветствия в свои густые поседевшие усы. Тень от его внушительного носа, отбрасываемая на побеленную известью стену, частично заслоняла висевшую на ней камбоджийскую картину.

— Стало быть, вы желаете отправиться в дебри?

— Раз вам сообщили о моём прибытии, месье, полагаю, вам в точности известно всё об экспедиции, которую я собираюсь предпринять.

— Которую вы собираетесь… э-э… которую вы собираетесь предпринять… хм… Впрочем, это ваше дело.

— Полагаю, я могу рассчитывать на вашу помощь, чтобы получить всё необходимое для моей экспедиции?

Ничего не ответив, старый уполномоченный встал; суставы его хрустнули в наступившей тишине. Он зашагал по комнате, волоча за собой свою тень.

— Надо двигаться, месье Ваннек, если не хотите, чтобы вас зажрали эти чёртовы комары… Время сейчас, знаете ли, скверное. Всё необходимое… хм!..

(«Это хмыканье выводит меня из себя, — подумал Клод. — Хватит разыгрывать из себя впавшего в маразм маршала!»)

— Так как же насчёт реквизиции?

— Ладно… Это-то вы получите, само собой… Только, видите ли, реквизиция — это не Бог весть что. Я прекрасно знаю, что те, кто является сюда с определённой целью, не очень-то любят, когда их начинают поучать, это их раздражает… И всё-таки…

— Говорите.

— Вот вы, например; то, что вы собираетесь предпринять, не какая-нибудь там прогулочка, как у других. Так вот, должен вам сказать одну вещь: реквизиция в этих краях — как бы это получше выразиться? — шелуха всё это.

— Я ничего не получу?

— О, я совсем не об этом. У вас экспедиция — экспедиция, и ничего с этим не поделаешь. Вам дадут то, что положено. В этом отношении будьте покойны. Инструкции есть инструкции. (Хотя для вас это совсем не так хорошо, как может показаться на первый взгляд.)

— То есть?

— Надеюсь, вы понимаете, что я здесь не для того, чтобы пускаться с вами в откровения? Однако есть вещи, которые не всегда мне нравятся в этом чёртовом ремесле. Я не люблю никаких историй. Так вот, представьте себе, что я хотел бы сказать вам ещё одну хорошую вещь, нет, правда, в самом деле очень хорошую, в общем, дать вам, что называется, совет! Месье Ваннек, не стоит ходить в джунгли. Бросьте вы эту затею, так будет гораздо разумнее. Поезжайте в большой город, в Сайгон например. И подождите немного. Я вам очень советую.

— Неужели вы думаете, что я проехал полсвета только затем, чтобы с самодовольной и глупой миной отправиться в Сайгон?

— Эти полсвета мы, знаете ли, все тут проехали, и никто этим особо не гордится, да и гордиться-то нечем… Но вот в чем суть: раз уж вы так настаиваете, стало быть, вам нелегко было договориться с месье Рамежем и с его этим… институтом, а? И потому оно для всех было бы лучше, да и мне, конечно, не пришлось бы ввязываться в историю… Теперь я вроде бы довольно всего сказал…

• Предыдущая
• 9/35
• Следующая