Иногда полезно иметь плохую память - Малышева Анна Витальевна - Страница 25
- Предыдущая
- 25/67
- Следующая
Вот почему в квартире у него, кроме мелочи, ничего не было… Придурком был, придурком остался. Зачем он открыл огонь? Испугался, что дверь отпирают? Узнал меня? Да, он выскочил с пистолетом и глянул на меня. И сразу выстрелил. Стрелять где-то научился, говно.
Раньше-то был тише воды ниже травы. У неге и пистолета-то не было никогда. Кто же знал.., А так — зря погиб. Мне всего двадцать две тысячи баксов был должен… Мог бы отдать. Да нет, не отдал бы. Стась долгов платить не любил…"
Машина продолжала мчаться, не сбавляя скорости.
"Так, здесь перекопали… Придется в объезд, Менты. Не хватало мне ментов. Меня никогда, не найдут. Следов я не оставил. Был в перчатках. Узнал меня Стась или нет? Помню, как он тогда эти деньги выпрашивал. "Надо заплатить, меня не выпустят… Я же сидел. Надо заплатить, а я тебе из «золотых» денег отдам…
Деньги у меня в товаре, не могу же я золотое расплатиться. Реализую товар, тогда перед отъездом и расплачусь". Ах, гад! Умотал так, что я и не чухнулся. Потом только до меня до шло… Я к его бабе: «Где Стась?» А она мне: «Я в таком же положении, как вы. Уехал, слова не сказал». Баба-то ничего была… Сколько лет прошло! Восемнадцать лет, только подумать!
Она тогда, после отъезда Стася, и квартирку свою поменяла. Ну да ничего, знаем мы этот адресок, — Сергей Павлович еще раз порадовался, что много лет назад проявил такую предусмотрительность, — узнал я его тогда, записал, и вот теперь он пригодится! Как же, помню, Яузский бульвар…"
Мужчина бросил в окно окурок, — усмехнулся; "Да, хрен бы я узнал о Стаське, если бы он не принялся со старыми друзьями выпивать… Дорвался до Москвы, придурок. Ностальгия его замучила. Думал, забыл я про него.
Нет, миленький, меня и тогда-то никто кинуть не смел, а уж теперь… Я твои бабки из-под земли достану.
Теперь бы только сумму уточнить, но как?
Действительно ли пятьдесят тысяч привез, как мне этот дурак сказал, или меньше? Или больше? Да нет, скорее всего, так и есть, больше он навряд ли смог бы отстегнуть. А вот меньше…
Ну да, стал бы Стась специально из Швеции приезжать с мелочью какой-нибудь! Скорее всего, мне правильно сказали. Что же, сумма кругленькая…"
Сергей Павлович вырулил на проспект.
Брызнул мелкий теплый дождик, тут же высыхающий на прокаленном за день асфальте, но он не освежил воздуха, стало еще более душно. Сергей Павлович немного сбросил скорость, проезжая вдоль ограды старого сквера, поросшего искривленными деревьями. Он вдыхал запах мокрой листвы и земли.
"Поздно. Третий час. Сейчас уже ничего не узнаешь. И вообще, на сегодня хватит расспросов, достаточно я покрутился. Да ведь и не зря! Не ехать же мне на Яузский бульвар, не поднимать их с постели. Интересно, та баба вышла замуж? Надо глянуть, где живут, как живут… Ох, прибрали они денежки… Одна надежда на девчонку. Поприжать ее надо, только осторожно, чтобы крик не подняла… Интересно, Стась ее видел? А деньги отдал, значит.
Бывшенькая его, помню, непростая бабочка была. Горденькая такая. Ох, помню ее! Одна бровка так, другая — этак: "Пойдите вы со своим Стасем, я его знать больше не хочу, дочь моя, а не его, если что не так — не ко мне обращайтесь. Я ему любовницей была, у жены его спрашивайте! Не надо бы с ней встречаться.
Вот дочка — другое дело. Сопля ведь, как ни возьмись. Сопля".
Сергей Павлович выехал на Ленинградский проспект и снова прибавил скорость.
Не в почтовый же ящик он сунул деньги, — продолжал размышлять он. — Пятьдесят тысяч! Это сверточек хорошенький, солидный, Пять пачек, если купюры стодолларовые. А, фуфло все это. Наличкой он вряд ли отдал.
Девчонке-то? Такую сумму? Вот если в банк положил… — Сергей Павлович усмехнулся. — Вот хохма-то! А знал ли он, что я теперь делаю? Расстались-то мы на том, что я баксы из-под полы менял. Волком бегал, от каждого мента шарахался. Думал он вообще про меня или нет? Думал небось, посадили Серегу. Ага, Стасик, на это ты надеялся, точно. Думал, не уцелею я после твоей выходки. Ограбил, да? Сам себе яму вырыл. И дочке своей. Умнее всех хотел быть, вот и пролетел… А не ожидал, не ожидал… Чего он орал-то, когда мы вошли? И трубка лежала рядом с телефоном. Кто-то слушал…
С кем он говорил? А если ни с кем? Нет, телефон работал, я потом проверил. Значит, орал специально, чтобы его там услышали. С кем он говорил-то? Знать бы… А, все равно…"
Сергей Павлович снова закурил и посмотрел на часы. "Без пятнадцати три. Приеду домой в три, значит. Ладно, к черту. Опять разборки. Скоро попру я эту девку… Во вкус вошла: и месяца тут не прожила, а уже «где ты был» да «чьими духами от тебя пахнет?». Завтра в банке надо будет покрутиться. В своем отделе как раз. Ну, наш-то банк я шмонать не буду. Так, просмотрю. Надо будет Ленку попросить, чтобы она московские коммерческие банки на этот вклад проверила. На имя Краевской, значит. Дочери ведь деньги привез, не жене. И в государственный банк он вряд ли положил. Если это вообще счет в банке, а не наличка. Нет, надо сначала проверить банки. Ух, это будет морока! Ленке опять буду обязан, надоело. А деваться некуда, у нее все схвачено.
Ленка, ясное дело, сразу припомнит, как я счет своего должника полгода назад искал. Тоже вот так он плакался: «Денег нет, ничего нет, хоть квартиру продавай». А у самого в банке на три квартиры бабок было. Так, опять всю дорогу раскопали".
Сергей Павлович снова поехал в объезд.
"Значит, завтра сразу к Ленке. Подмажем. К вечеру буду знать данные по половине банков. Может, кто откажется дать? В прошлый раз три банка совсем не кололись, хоть плачь. И как раз в одном из трех счет и оказался. Ленка — золото; она все раскопает. Ничего, приплатим ей, пошепчем на ушко. Баба в соку, а загибается. Ясное дело, в соку-то в соку, а одни ноги чего стоят!
Посмотришь — на весь день настроение испорчено.., А в глаза прямо смотреть неловко: «Хочу!» — прямо как на плакате написано. Хотя, может, лучше такая баба, да умница, чем моя дурища. О, три часа. Мои поздравления, дома буду в три пятнадцать. Так, готовсь!"
Пришлось сделать еще один объезд, и домой Сергей Павлович добрался в половине четвертого. Он загнал машину в гараж, запер его, закурил, уверяя себя, что ничуть не торопится, и поднялся к себе на четвертый этаж. Дверь он отпер своим ключом.
— Ха-рошие дела! — услышал, как только ступил за порог. — Это прямо рекорд!
— Уймись, — посоветовал он девице, которая старательно демонстрировала ему свою полуприкрытую грудь и ничем не прикрытую злость. — Уймись и сделай мне кофе.
— Кофе?! — завизжала девица. Халат, который она до тех пор придерживала на груди, распахнулся, и Сергей Павлович в тысячный раз пожалел, что такое совершенное тело заключает в себе такой несовершенный характер. — Кофе тебе? Посмотри на часы!
— А ты посмотри на себя, — отрезал Сергей Павлович. — Когда злишься — уродина уродиной.
Девица даже задохнулась от злости:
— Ну, знаешь… Все, завтра я ухожу.
— Да, сейчас! — усмехнулся Сергей Павлович. — Вот что, Верочка, заткнись, пока всех соседей не перебудила.
— Мне плевать на твоих соседей! — возмутилась девица. — Почему я должна о них думать?
— Потому что ты живешь у меня, ты здесь в гостях.
— Ax, вот как?! В гостях?! А что ты мне недавно говорил, а?
— Я тебе говорил: живи у меня. И зря! Характер у тебя стервозный, чтоб ты знала. С тобой и ангел не уживется. Так что, если впрямь надумала, — собирай манатки, и чтобы завтра я тебя уже не видел.
— Как это ты меня не увидишь, если мы в одном банке работаем? — сощурилась девица.
— В банке ты тоже работать не будешь. Зря хлеб ешь. Ленка тебя в два счета выставит, как только я перестану тебя выгораживать. А я перестану.
Он прошел на кухню и принялся варить себе кофе. Он достаточно знал Веру, чтобы предвидеть дальнейшее развитие событий. В коридоре раздался сдавленный стон, который должен был изображать сильную душевную боль, после чего Вера вихрем унеслась в спальню. Спустя минуту там послышался стук открываемого окна. Сергей Павлович спокойно следил за уровнем воды в кофеварке и усмехался, вспоминая, как в первое время их сожительства он снимал Веру с подоконника всякий раз, как ей приходило в голову поиграть в самоубийцу.
- Предыдущая
- 25/67
- Следующая
