Каждый любит как умеет - Малышева Анна Витальевна - Страница 57

• Предыдущая
• 57/94
• Следующая

– Постояло оно бы еще минут двадцать в холодильнике. – Виктору удалось наполнить бокалы, и он поставил бутылку в сторону. – Ты все торопишься и торопишь меня. Зачем?

Таня засмеялась и ласково коснулась его руки:

– Нуда, я тороплюсь. Я соскучилась и хочу с тобой выпить. За нас!

Она отпила шампанского и кончиком вилки поправила загнувшийся фитиль горящей свечи. Лампы они не включили. Таня пожелала, чтобы все было романтично. И свечи стояли везде – и на кухне, и в комнате – рядом с постелью. Виктор тоже выпил, но так и не повеселел. Он был задумчив и как-то напряжен.

– Ну что с тобой? – Девушка протянула к нему руки через стол. – Что тебе не нравится? Ты как будто не рад?

– Да, не рад, – отрывисто ответил он.

У нее упало сердце. Если он сейчас встанет и уйдет, она не сможет его задержать. А Гриша не будет стрелять на улице – на это не было договоренности, да и народу в этот час еще много.

– Ну а в чем дело? – Таня вскочила и присела перед мужчиной на корточки. – Со мной что-то не так? Я так радовалась… Так ждала!

– Не ломай комедию. – Он заговорил неожиданно резко. – Я же все вижу!

– И что ты видишь?! – Она все еще пыталась заискивающе улыбаться, но ей уже было нехорошо. «Неужели он узнал?! Как, откуда?!» Мужчина развеял ее подозрения, когда произнес:

– Я совсем тебя не понимаю. Постой, дай сказать! – Он заметил, что она уже открыла рот для возражений. – Сперва ты знакомишься со мной на улице. Вешаешься на шею. Приходишь ко мне на работу. В руки не даешься. Мы шляемся по ресторанам. Ты требуешь, чтобы я снял квартиру. Хорошо. Я все это делаю. Я жду. Вчера…

– Вчера у меня болела голова! – Она схватила его за руки и покрыла их быстрыми поцелуями. – Не вспоминай про вчерашнее!

Он вырвал руки и занес их так, будто собирался отхлестать ее по щекам. Девушка не шелохнулась. Она сидела и неподвижно смотрела ему в лицо. «Даже если ударит – ничего не скажу, – думала она, пожирая его преданными глазами. – Пусть бьет, пусть только не уходит! Даже лучше, если ударит! Тогда будет долго извиняться». Но он опустил руки и устало сказал:

– Уж очень ты играешь мной, Таня. Я не такой тупой, чтобы что-то воображать. Ты же не можешь мной увлечься. У меня были девушки вроде тебя, и все хотели только денег. Я не удивляюсь, все понятно. Но тебе деньги как будто не нужны, ты сама сказала. Значит, нужно что-то еще.

Она замотала головой. И тут он протянул руку и сорвал с нее парик. Таня ахнула и прижала к макушке рассыпающиеся волосы:

– Ты что, ты что?!

– Значит, ты брюнетка, – как бы про себя отметил Виктор. – Так я и знал.

– Ну и что? – чуть не плача, отрезала она. – Да, я говорила, что это парик. Я имею право носить парик. Мне не нравятся мои волосы! Что ты меня мучаешь?!

– Почему ты не обесцветишься, если хочешь быть блондинкой?

– Такое мракобесие, как у меня, не обесцветишь! – Таня встала и уселась за стол. Ноги у нее затекли. Парик валялся среди разлитого шампанского и горящих свечей.

Без него она чувствовала себя какой-то неодетой. Но все же Таня успокоилась. Он ничего не знал. Ему просто хотелось того, чего и в помине не было. «Любви – вот чего ему надо! – Таня поправляла волосы и, не отрываясь, смотрела на длинное пламя свечи. – Может, я где-то немного переиграла, он и вправду что-то о себе возомнил. А вчера опомнился. Кто-то сразу тащит в постель. Этому требуется почесать язык. Ладно, он свое получит».

– Ты прав, – тихонько сказала она, не поднимая на пего глаз. – Мне кое-что нужно, только это не деньги. Я нормально зарабатываю. Понимаешь, это очень трудно объяснить… Я наверное, сошла с ума, только ты… Очень напоминаешь мне отца.

– Что-о? – недоуменно протянул Виктор.

Таня не дала ему ни малейшего шанса опомниться. Схватила его за руку и уже не отпускала. Перегнувшись через стол, она оживленно заговорила о своем детстве. Девушка рассказывала, что всегда любила отца – просто обожала его. А тот не принимал ее всерьез, всегда считал маленькой, даже когда она выросла. А теперь они совсем не понимают друг друга, он не одобряет, что она живет одна… А Виктор так его напоминает! Только не теперешнего, а того – который остался в прошлом, которого она обожала.

– Постой… – Виктор попытался высвободить руку но она не дала ему это сделать. – Да отпусти ты! Живешь одна, значит? А говорила – с матерью?

– Ох, боже мой! – Таня отбросила его руку и стукнула кулаком по столу. – До чего ты любишь во всем копаться! Ну да, да! Поймал меня! Живу одна! Соврала тогда, чтобы ты не затащил меня в постель после ресторана! Сам-то хорош! Говоришь, что всем девушкам одного надо – денег! А чего всем мужикам надо? Я же видела – – тебя только моя фигура интересует! Что – я сразу обязана отдаться?! Сперва хотелось узнать, что ты за человек. Спасибо, узнала!

Она закрыла лицо ладонями. Попутно Таня соображала, что время идет, а толку все не видно. Обязательно нужно увести его в комнату и уложить в постель. Гриша, конечно, будет стоять на улице до упора. Он не уйдет, не бросит ее тут. Но сколько можно ждать? Нервы были взвинчены. Будь у нее с собой оружие, она бы сейчас сама убила Виктора.

– Ладно, не надо устраивать истерики! – он говорил немного смущенно. – Мне и дома хватает, а тут еще ты.".. Давай выпьем.

Они допили бутылку. Таня сделала это как бы по принуждению. Она изображала, что оскорблена, растеряна и даже может уйти. Тот тоже занервничал. Еще хуже, чем раньше. Такого сложного клиента ей еще не попадалось. Правда, Виктор был старше их всех и, кажется, умнее…

– У меня кружится голова, – пробормотала она, ставя на место пустой бокал. – Я лягу. Посидишь со мной?

Он с готовностью проводил ее в комнату. Смешно возился со спичками, зажигая свечи. Ему явно хотелось чертыхнуться и послать романтику к черту, но он не решался. Таня с удовольствием отметила это. «Он чувствует себя виноватым, и значит – готов!» Девушка присела на край постели и зябко повела плечами. Потом лениво, рассчитано-медленно стянула через голову свитер. Тряхнула спутанными волосами, отбросила свитер в сторону. Белья она сегодня не надела. Она хорошо знала, в какой спешке придется уходить, и ей совсем не хотелось возиться с застежками бюстгальтера.

– Витя, – она сняла все, что еще оставалось на ней, и осторожно растянулась на постели. Увидела, как он старается отвести взгляд, и не может. – Я так хотела тебя увидеть. Зачем теперь все портить? Если не хочешь – больше не встретимся… Но я хотела бы…

Она подняла тонкие голые руки, обняла его. У него был совершенно ошеломленный вид. Мужчина явно не рассчитывал на такое стремительное соблазнение.

– Не бойся меня, я сама боюсь тебя, – она быстро целовала его в шею, жарко дышала над ухом: – Может, я противная, у меня характер плохой… Что теперь сделаешь… Витя! Витенька…

И он сдался. Он не мог ей долго сопротивляться – уж это она поняла давно. И теперь он не казался умнее тех клиентов, которых она только что вспоминала. Как и те – он был горд собою и счастлив. Может быть, чуть более ласков. Может быть – немножко в себе неуверен. Стеснялся своих седых волос, жирных складок на боках, одышки – стеснялся, потому что не заплатил за все это. И в то же время был счастлив.

…Через полчаса она впервые шевельнулась. Все закончилось довольно быстро, но какое-то время она не могла стряхнуть с себя оцепенение. Надо было заканчивать комедию, но сил почти не осталось. За окнами тихо шумел дождь. Таня представила, что Гриша весь промок и обозлился. Это заставило ее взять себя в руки. Она тронула Виктора за плечо:

– Витя… Витенька… Ты спишь?

Он медленно повернулся к ней и обнял. Таня ласково шепнула:

– И я чуть не уснула. А ведь тебе, наверное, пора?

– Пора, – сонно откликнулся он. – Ох, если бы ты знала, как давно этого не было.

– Ты не живешь с женой?

Он приподнялся на локте, тряхнул головой, прогоняя сонную одурь. И сдержанно заметил:

– Живу. В одной квартире. Да, пора бы ехать. Но так не хочется.

• Предыдущая
• 57/94
• Следующая