Никогда не заговаривайте с неизвестными - Малышева Анна Витальевна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/79
• Следующая

Ира обреченно побрела обратно. В коридоре неподалеку от той самой комнаты она увидела смутно знакомого ей молодого человека в белой рубашке. «Наверное, из той компании, — подумала она. — Надо воспользоваться случаем».

— Извини, ты мне не вынесешь мою сумочку? — спросила она его. — Хочу уйти по-английски.

Парень даже «ладно» в ответ не сказал — он просто вошел в комнату и через минуту вернулся именно с тем, что она просила. Ей даже не пришлось описывать сумочку, чтобы он не перепутал.

А ведь так трудно описать какую-то вещь мужчине!

— Мерси. — Она старалась не смотреть ему в лицо, потому что смутно помнила — с этим парнем она, кажется, тоже поругалась, или что-то в этом роде. Ира уже совсем собралась уходить; как вдруг он неожиданно предложил:

— Проводить тебя?

— А, не стоит… — Ей хотелось исчезнуть отсюда как можно скорее, а этот парень ей был совсем не нужен.

— Ну, все равно, пойдем вместе. — Парень был настойчив и не слушал ее слабых возражений. — Мне это все уже не нравится. Там началась дикая оргия. Скоро будут морды бить.

Они вместе вышли из общаги, и тут он снова проявил заботу:

— Поймать тебе машину?

— Мне? — удивилась она. На свежем воздухе Ира окончательно протрезвела и вспомнила — этот парень тоже может иметь к ней претензии, ему она тоже что-то такое сказанула… Вздохнула и извинилась; — Ты прости, если я там, наверху, что-то… На меня иногда находит.

— Тебя Ира звать? — спросил он, вместо того чтобы принять ее объяснения.

— Да.

— А почему ты так трагично это говоришь? — улыбнулся он.

— Да нипочему, так… Настроение плохое. А тебя как звать?

— Саша.

— Ты тоже на актерском?

— Это надо понимать так, что и ты актриса? — переспросил он и взял ее под руку.

Это было кстати — физическая и моральная поддержка ей бы не помешала. Ира шла рядом с ним по вечерней Москве, стараясь не подвернуть ногу — в тот раз на ней были туфли на невообразимо высоких каблуках. В этих туфлях она была выше своего кавалера, но это ее не смущало. Она была выше не только кавалера, но и таких предрассудков. Она была вообще высокого мнения о себе. Особенно в тот вечер. На ней было новое джинсовое платье, бледно-голубое, на плече болталась черная сумочка на золотой цепи… Туфли были тоже черные, лакированные, на подкованных золотом «шпильках». Если бы ей кто сказал, что все эти вещи не подходят друг к другу, она бы страшно удивилась. Но в тот сумбурный год ее такие вопросы вообще не волновали. Да и денег на наряды не было, если уж на то пошло… Все это было не главное! А главное то, что она молода, красива и талантлива!

— А что — ты не заметил, что я актриса? — спросила она. — Видел, как я изображала пьяную?

— Ты была пьяной.

— Изображала! Конечно, я выпила — не отрицаю. Но я вовсе не была такой невменяемой.

— Знаешь, что я тебе скажу? — возразил он. — Если актер пьян, он никогда не сыграет пьяного.

Получится полная чепуха.

Некоторое время они шли молча. Потом она стала колебаться — как поступить дальше? Принять его предложение поймать ей машину? Уехать домой? А если уехать, то как — с ним или без него? А если с ним — как отнесется к этому мама? А папа?

Ой, нет, о папе лучше вообще не думать… Так она его к себе и не пригласила, и они как-то незаметно спустились в метро, где и распрощались. Потом они встречались во ВГИКе, здоровались, болтали на лестнице, ходили друг к другу на курсовые показы. Но дальше дело никак не заходило. Ирина в то время как раз переживала ряд любовных приключений.

Первое приключение было платоническим — она влюбилась в своего мастера. А мастер взаимностью не ответил. Она чахла, сохла, смотрела на него собачьими глазами, пока не сказала себе, что это глупость. И любовь немедленно прошла. Потом предметом ее увлечения стал парень с художественного отделения. Он водил ее к себе в мастерскую, где они часами целовались, потом выпивали бутылку вина и… Разъезжались по домам. Ей было как-то неясно, любовь это или нет? Потом она все же решила, что любовь, и в один прекрасный вечер поехала к нему на дачу, куда он давно уже ее звал.

Этот роман протекал бурно, у всех на глазах. У художника оказалась невеста — некая Валерия, не из ВГИКа, но с большими претензиями. Эта Валерия отравляла им жизнь, приезжая на дачу без приглашения, вламываясь к ним в мастерскую. Это была уже «их» мастерская. Кончился очередной визит Валерии очень некрасивой сценой… Ира с ней подралась, но Валерия ушла победительницей, унося в сжатом кулачке пару прядок рыжих волос. А художник, глядя, «как бабы цапаются», бешено хохотал, развалившись на поломанной тахте для натурщиков…

После этого Ира остригла свои злосчастные волосы, обесцветила их большим количеством перекиси и всему институту объявила, что любовь кончилась. В ту пору она пила больше, чем обычно, ей уже не нужен был повод и компания. Почти забросила учебу, мастер стал забывать сперва ее имя, потом — ее лицо. Ира нашла нового обожателя, никак не связанного с миром кино. Он приезжал за ней в институт на машине и увозил на весь вечер веселиться, пропивать шальные деньги. У него было несколько коммерческих ларьков на Ленинском проспекте и труднопроизносимое восточное имя… С Сашей она тогда совсем не виделась. Она даже забыла, что он есть на свете. Их столкнул очередной случай…

Это было незадолго до сдачи курсовых лент.

Ира между пьянками и истериками успела сняться в короткометражной художественной картине одного из выпускников. Роль у нее была небольшая — она должна была изображать грубую официантку, которая обслуживает какую-то влюбленную пару в ресторане. Наступил день показа. Пришло много гостей, на первом ряду кинозала уселась приемная комиссия. Ира волновалась, хотя всем говорила, что ей наплевать. Среди гостей она заметила Сашу. Он на нее не обращал внимания, и она решила, что он ее забыл. Погасили свет, начался показ. Показывали три ленты; тот фильм, где снялась Ира, должен был идти третьим. Наконец она дождалась…

То, что она увидела на экране, было так страшно, жалко и бездарно, что она закрыла глаза, чтобы не смотреть… Там, у всех на виду, всем на потеху, двигалась размалеванная идиотка в черном платье и передничке. Идиотка говорила фальшивым напряженным голосом, смотрела пустыми глазами, постоянно поворачивалась к камере задницей… Те грубости, которые отпускала идиотка, должны были всех рассмешить — ведь роль характерная… Завидная роль! Но никто не смеялся…

От этой дуры всех должно было стошнить! И это была она!

Показ закончился, и студентов с гостями попросили выйти. В зале осталась только комиссия, чтобы принять решение, кому какие выставить баллы… Ира, едва оказавшись за дверью, рванула дальше по коридору, чтобы быстрее оказаться на улице, позвонить приятелю и напиться. Кто-то схватил ее за локоть, она резко обернулась…

— Не так уж плохо, — сказал Саша.

— Смеешься?! — рявкнула она. — Пусти, придурок! Пусти, говорю!

— — Да ты что?! — поразился он. — Даже результатов не дождешься?!

— О, ну ты и дурак! — Ее корчило от стыда. Хотелось убежать, и все же первый запал уже исчез. — Какие тебе еще нужны результаты? Результаты были на экране!

— Да все нормально. Ты неплохо сыграла.

— Неплохо? И ради этого я училась?

— Да постой же, — он крепко удерживал ее за локоть, и она перестала вырываться, — постой…

Куда ты собралась?

— Никуда!

— Я пойду с тобой, ладно? Только результатов дождемся!

— Нужен ты мне! Нужны мне твои результаты! У тебя-то все прекрасно! — Она вдруг разревелась. Тогда он быстро отвел ее за угол, чтобы никто не видел этих слез, и предложил:

— Уйдем вместе, прямо сейчас?

— Пошел ты… — Она вытерла слезы и спросила:

— Тушь потекла?

— Немножко. Ты очень красивая. — Это был первый комплимент, который он отпустил в ее адрес.

Она немного растерялась:

— Скажешь тоже… Красавица, мать вашу! Нашел время подлизываться. Все равно мне за красоту не выставят хорошего балла…

• Предыдущая
• 12/79
• Следующая