Отравленная жизнь - Малышева Анна Витальевна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/94
- Следующая
– Пусти, пусти… – Он вдруг извернулся и впился зубами в ее кулак. Лариса не выдержала боли и разжала пальцы. Денис схватил кольцо и, задыхаясь, осмотрел его.
– Ну, и чем ты докажешь, что кольцо то самое! – прошипел он. – Обручальные кольца все одинаковые! Размер?! Глупости! Маленькие пальцы были не только у нее! Чем ты докажешь?!
– Ты сам только что это доказал. – Лариса взглянула на него и убрала со лба растрепавшиеся волосы. – Ты собираешься и дальше врать, что не убивал ее? Только что чуть меня не убил!
Денис повертел кольцо и в конце концов сунул его в карман пижамы:
– Ладно, прости, что ударил тебя. Но это было в первый раз, и клянусь – в последний. Ты сама виновата, что довела меня.
– Куда ты спрятал труп? – Лариса будто не слышала его слов. Избитая, жалкая, она ненавидела его, как никогда в жизни. И первый раз в жизни не боялась. – Куда ты спрятал ее после того, как убил?
Поняв, что отвечать он не собирается, она упорно продолжала:
– Ладно, я сама могу догадаться. На даче был колодец, но к моему приезду его почему-то засыпали. Папа с мамой об этом ничего не знали. Вика – тоже. Это сделал ты. А зачем… Могу догадаться.
– Лариса, прости меня, но ты – дурочка, – ласково сказал он. – Колодца на участке не было. Ты могла убедиться в этом собственными глазами, когда миловалась там со своим художником.
– Да, в тот день его уже не было. Но до этого – был. Неужели ты его не заметил?
Денис ответил, что не осматривал участок досконально. Он знает одно – когда им с Викой нужна была вода – они ходили на соседний участок. Вот там действительно был колодец, и вода в нем была нормальная.
– Зачем ты отрицаешь очевидные вещи? – с мукой в голосе спросила она. – Колодец был! И я могу это доказать, даже показать место! Иван нарисовал картину, на которой колодец еще был!
– Был, да сплыл, – спокойно ответил Денис. – Ну, даже если его засыпали, это еще ни о чем не говорит.
– А я хочу, чтобы его раскопали!
После этих слов он задумчиво посмотрел на нее, присвистнул и крутанул пальцем у виска:
– Приехали! Совсем уже! Сама будешь раскапывать?
– Найму людей!
– Ну, тогда поторопись, – почти дружески посоветовал муж. Он явно издевался. – Ноябрь выдался морозный, какой-то будет декабрь? Придется долбить землю ломиком. – И вдруг, наклонившись к самому ее лицу, Денис будто выдул почти беззвучные слова:
– А там все равно ничего нет.
Лариса даже не поняла – правильно ли услышала. С такой улыбкой он выпрямился, так весело крутанул пальцем у виска… И вышел как победитель.
Она слышала, как муж устраивается спать у себя в кабинете. Как носит туда из кухни минеральную воду, из ванной – тазик… Она могла бы ворваться туда, помешать ему лечь, вырвать правду – ведь полуправды она уже добилась. Но сил не было встать с ковра.
Клацнул замок – в их квартире все двери были снабжены замками. Муж заперся на ночь, видимо не доверяя Ларисе. «Боится, что я ворвусь и расцарапаю ему лицо… – Женщина посмотрела на укушенную руку. От зубов Дениса остались две широкие, но неглубокие царапины. – Да, когда я показала кольцо, он испугался… Почему же колодец его не напугал? Неужели я пошла по ложному следу? Но он убил Яну, я уверена! Это было на даче, иначе откуда там босоножка? Откуда появилось кольцо…»
Она вспомнила, что именно рассказывал о кольце Иван. Кольцо выпало из кармана Дениса, когда он вез на дачу Вику и Ивана. Вез на дачу… Значит, взял кольцо из города, чтобы закопать на даче? Абсурд. Зачем везти улику так далеко? Стоит положить золотую вещицу на асфальт у любого пивного ларька – и кольца не будет через полминуты. Причем исчезнет оно бесследно. "Он забыл, что кольцо у него в кармане, – подумала Лариса. – Значит, она уже была мертва? А колодец? В тот день Иван рисовал колодец, значит, он не был засыпан… Чушь.
Что-то не сходится. Значит, он не боится, что я найду колодец. Но зачем тогда я…"
Она поморщилась, будто от боли, вспоминая, как встретилась с той белокурой, голубоглазой женщиной, женой Ивана. Каких трудов ей стоило изображать равнодушие, когда хотелось рассмотреть получше и эту женщину, и квартиру… И чего стоило сохранять спокойствие, когда Лариса увидела свой портрет!
В тот миг она почувствовала нечто похожее на ожог. Невыносимо было видеть, как смеется ей в лицо шестнадцатилетняя девчонка – в самом деле красивая, в самом деле глупая… Лариса делала вид, что рассматривает остальные картины, но ее взгляд все время возвращался к этой. И это было ужасно. Лариса глотала комок, застрявший в горле, и никак не могла его проглотить. Ее почему-то поразило то, что портрет не продан, не уничтожен.
"Неужели он меня помнит? – Ларисе не хватало воздуха, и она чувствовала сильное сердцебиение.
У нее в последнее время пошаливало сердце. – Нужно принять таблетку. Неужели он помнит меня до сих пор?!"
Она убеждала себя, что вспомнила об Иване только тогда, когда ей понадобилось вычислить, в какой стороне участка находился засыпанный колодец. Прошло двадцать два года с тех пор, как его засыпали. Плана участка ни у кого не было. Соседей по даче, которые бы помнили это место, – тоже. Деревенька совершенно вымерла, а дачный поселок до нее еще не дорос. Денис был прав – покупка оказалась зряшная. Родители бывали там всего три-четыре раза в году. Они постарели, часто болели, у них не было сил копать землю, что-то на ней выращивать, ремонтировать дом. Они ничего толком не помнили и, когда дочь спрашивала их про колодец, показывали ей в ту сторону, где Лариса когда-то позировала Ивану. Уж там колодца не было точно. Оставалась Вика… Но Вика уже третий год жила с мужем в Германии и возвращаться не собиралась – по всяком случае, пока у него не закончится контракт.
Разыскивая Ивана, Лариса сперва позвонила по его прежнему телефону. Ответил какой-то ребенок, который Ивана не помнил, но в конце концов сообразил, о ком идет речь. Ребенок дал ей телефон стариков Корзухиных. Корзухины держались очень настороженно, когда Лариса попросила позвать их сына. Сообщили, что Иван живет по другому адресу, и телефон дали с трудом. И только с третьего раза Лариса добилась какого-то результата и обнаружила постоянное местожительство Ивана. Но, поговорив с его женой, она убедилась, что встретиться с ним самим невозможно.
– Его уже полгода нет, а где он – не знаю, – устало сказала Катя.
«А я-то хотела повезти его на дачу…» Лариса покусывала губы, пытаясь сообразить, что же делать дальше. И тут она вспомнила о пейзаже. Катя подтвердила – у нее действительно есть картины мужа.
Она охотно что-нибудь продаст.
Но когда Лариса, приехав к ней, попросила продать пейзаж. Катя неожиданно отказала:
– Нет, только не эту. Я показываю вам эту картину не для продажи, а просто так… Для общего впечатления.
– Но почему? – удивилась Лариса. – Все остальные вы продаете, а эту почему нельзя?
– Эту он запретил продавать, она ему очень дорога. Не знаю почему… – Катя заботливо обернула маленький пейзажик холстом.
Лариса чуть не вырвала картину у нее из рук – ей хотелось рассмотреть пейзаж получше. Она заметила в нижнем левом углу какое-то темное пятно. Будто что-то замазали или случайно заляпали холст. Картина сама по себе ей не понравилась – да ей вообще не нравились картины Ивана… А на свой портрет просто смотреть было больно.
– А вы все-таки продайте мне этот ландшафтик, – попросила Лариса. – Я дам пятьсот долларов.
Катя смотрела на нее широко раскрытыми, выцветшими глазами и была в этот миг очень похожа на аквариумную рыбку – бескровный рот с тонкими губами, изумленный взгляд, желтоватые пряди волос, свисающие на виски, как боковые плавники…
– Нет, – очнулась она. – Иван меня убьет, если умает…
– Он вас бьет? – вырвалось у Ларисы.
Женщина ей не ответила. Поставила картину на подоконник и развела руками, будто сожалея, что не может от нее избавиться. Лариса решилась на последнее средство. «Колодец должен быть за темным пятном! Черт, оно слишком большое, не могу же я перекопать четверть участка… Нужно отреставрировать картину!» Она тоскливо поморщилась и положила руку на левую грудь. Катя встревожилась:
- Предыдущая
- 35/94
- Следующая
