Страх перед страхом - Малышева Анна Витальевна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/83
• Следующая

– Я же звонила вам! – воскликнула она. – Мне нужно поговорить с Женей.

Молчание за дверью.

– Хотя бы на минутку, – настаивала она. – Если хотите – в вашем присутствии.

За дверью послышался скрип половиц – мужчина переступил с ноги на ногу. А затем ответил, что никакой Жени тут нет. Такая тут не живет. И тут же раздался взволнованный девичий голос, который – она уже не сомневалась – принадлежал Жене:

– Что случилось?

Тогда Татьяна принялась стучать, повторяя одно и то же, как заклинание:

– Женя, открой, это я! Открой!

Наконец дверь слегка приоткрылась. На пороге стояла девушка, придерживая спадающий с плеч полосатый купальный халат. Из-под него выглядывала ночная рубашка. Мужчина, который теперь стоял чуть позади нее, был Татьяне совершенно незнаком. Уж во всяком случае не отец Жени, того она узнала бы сразу.

– Вы?! – ахнула Женя, перевела взгляд на спутника Татьяны и вдруг запнулась.

Леонид отреагировал с завидным спокойствием. Он просто поздоровался. И Женя принужденно, с вымученной улыбкой ему ответила.

– Вы, значит, знакомы? – спросила Татьяна.

– Нет… – вырвалось у Жени, но она тут же поправилась: – Не очень хорошо.

– Да уж, не очень, – подтвердил Леонид. – Но все-таки знакомы.

– Что происходит, не понимаю, – буркнул мужчина и внезапно, не дожидаясь никаких объяснений, удалился в глубь квартиры. Он был одет в тренировочный костюм, на ногах – шлепанцы. И явно чувствовал себя как дома.

Женя стояла на пороге и выглядела еще более бледной и забитой, чем всегда. Но жалости к ней Татьяна уже не испытывала.

– Это твоя квартира? – спросила она у девушки. – Так нам можно войти?

Та перевела взгляд с нее на Леонида. И, явно переломив себя, пригласила их войти. В какой-то момент Татьяне казалось, что она не станет объясняться и просто захлопнет дверь у них перед носом.

Они переступили порог, и Женя плотно прикрыла за ними дверь, набросила цепочку.

– Мы уже спали, – тихо сказала она.

Татьяна осмотрелась и спросила Леонида:

– Здесь ты и был?

– Да, тут. Только… – Он понизил голос и указал на дверь комнаты, где скрылся мужчина: – Его я не видел.

– Это мой друг, – быстро выпалила Женя. – Пойдемте на кухню, не будем его беспокоить. Ему рано на работу.

– А как же твои родители? – удивилась Татьяна. – Они тоже тут?

Девушка покачала головой:

– Папа и мама живут этажом выше. Не совсем над нами – наискосок.

И, виновато улыбаясь, она пояснила, что вот уже полгода живет как бы на два дома – ест у родителей, все ее вещи там… А ночует тут. Женя настойчиво приглашала их пройти на кухню, и Татьяне ничего не оставалось делать, как последовать за ней. Леонид пошел следом.

– Я и не знала, что у тебя есть парень, – сказала Татьяна, оглядывая небрежно покрашенные стены, старый, облупленный кухонный уголок, украшенный инфантильными переводными картинками – кошечки, собачки, цветочки… – Ты же говорила, что твои родители против…

Женя повела плечом, поставила чайник.

– Были против, но потом смирились, – глухо ответила она. – И уже давно.

– Как давно?

– Ну… Мы с ним стали встречаться года два назад. А живу я с ним с прошлой осени. Это официально.

– То есть твои родители знают все и ничего не имеют против?

– Конечно, знают. – И Женя, скосив глаза на прикрытую Леонидом дверь, пояснила: – Они бы никогда не согласились, но он сам с ними поговорил и сказал, что собирается на мне жениться. Тогда они смирились. А что им было делать?

Татьяна перевела дух и присела к столу – расшатанному, покрытому клеенкой столику, где красовалась неубранная после ужина посуда. Леонид остался стоять у двери, будто отрезая Жене путь к бегству. Собственно, в кухне больше негде было расположиться – она была крохотной. Трое людей уже создали в ней ощущение толпы, и Женя оказалась буквально припертой к стене – ей просто некуда было отойти. Татьяна старалась не смотреть ей в глаза – ей было неловко за ту ложь, которая сейчас обнаружилась… И стыдно за свою, некстати проявленную жалость, когда она при последней встрече посоветовала девушке жить отдельно от родителей. Та в ответ посетовала, что отец в таком случае ее просто убьет… Но оказалось, что это был просто театр. Зачем она играла страдалицу? Чтобы вызвать сочувствие? Но Татьяна не стала заострять на этом внимание. В конце концов, сказала она себе, каждый имеет право выдумывать о себе самые трогательные истории – это так по-человечески…

– Ты уж прости… – пробормотала она. – Видишь ли, Женя, я бы никогда не стала тревожить тебя в такое неподходящее время… Но Леня говорит, что знаком с тобой, даже бывал тут с Ирочкой, совсем недавно… Вы, стало быть, виделись с нею, а ты утверждаешь обратное… И потом, место, где погибла Ира…

Девушка испуганно замотала головой:

– Я ничего не знаю, клянусь вам!

– Смотря о чем, – неожиданно вмешался парень. До сих пор он не произносил ни слова. – Что-то знаешь, иначе зачем врешь?! Какого черта ты сказала Татьяне Николаевне, что не слыхала обо мне?

– Но я думала… – Женя не смотрела на него – почти подчеркнуто, обращаясь только к Татьяне. – Я думала, вы будете ругать Иру…

В первый момент такое объяснение вполне удовлетворило женщину. В самом деле, что может быть проще? Да еще для девушки, чьи собственные родители никогда не упускали случая наказать ее за самую ничтожную провинность? Но уже в следующий миг она осознала всю абсурдность этого оправдания и взвилась:

– Как?! Да я же сама сказала тебе, что у Иры есть жених! Зачем же ты это скрывала?

Та покачала головой:

– По привычке.

– Какой еще привычке?

Женя пояснила, явно обретя под ногами твердую почву, – теперь она держалась куда уверенней:

– Когда я жила с родителями, у меня как-то сама собой выработалась привычка – ничего не говорить о… Ну, о молодых людях.

И снова этот косой взгляд – который теперь казался Татьяне наигранным и лживо-невинным. Она не отступала:

– Не понимаю! Ты первая заявила мне, что Ира была беременна! Это уж ни в какие ворота не лезет! О какой привычке ты говоришь?! Ты же сказала о ней такое, за что твои родители тебя убили бы!

Та храбро защищалась, говоря, что это признание просто сорвалось у нее с языка, что она вовсе не думала «выдавать» подругу, что потом горько об этом пожалела… Татьяна только качала головой:

– Женя, почему бы не сказать правду? Я просто понять не могу, зачем ты мне соврала! Сказала правду про прежнего приятеля Иры, но ничего – о Леониде?! Неужели ты не понимаешь, что логичнее было сделать наоборот? Ведь о Леониде я и без тебя знала?!

Тут снова вмешался парень. Он пошел в наступление, обращаясь к Жене:

– Она явно была у тебя этим утром! Почему ты это скрываешь?!

– Нет-нет! – воскликнула та.

– Как – нет? Ее сбила машина прямо возле твоего дома!

– Но это еще ничего не значит!

Татьяна зажала уши руками – было невыносимо это слышать. Они говорили о ее дочери, как о ком-то давно исчезнувшем, сама память о ком стерлась, превратилась в старую фотографию, где уже не различишь ни взгляда, ни улыбки… А ведь Ира умерла только этим утром. Меньше десяти часов назад. Только что.

– Замолчите, – прошептала она, почти не услышав собственного голоса. Но как ни странно, они ее услышали и на кухне стало тихо. Татьяна опустила руки и перевела взгляд с Жени на Леонида: – Вы меня с ума сведете! Ты, помолчи! – Она говорила с Леонидом тоном приказа, чувствуя свое право выражаться именно так, как будто уже успела стать ему тещей. Парень недовольно поджал губы, но не возразил ни слова. Она обратилась к девушке: – Женя, никто ни в чем тебя не обвиняет, просто мне кажется, ты чего-то не договариваешь… Если Женя три дня пряталась именно у тебя – почему не сказать?

Женя резко помотала головой:

– Нет, ее тут не было, я не видела ее… Давно.

– А я вот уверена, что она еще прошлой ночью была здесь, – упрямо повторила Татьяна. – Что она тут делала, почему пряталась от нас? Женя, она что… Решилась на аборт?

• Предыдущая
• 12/83
• Следующая