Страх перед страхом - Малышева Анна Витальевна - Страница 6

• Предыдущая
• 6/83
• Следующая

– Давай подождем еще немного, – невольно улыбаясь, сказала она мужу. – Глядишь, она сама появится.

– Да ты что? – оторопел он.

– Ничего. Если станем искать ее всерьез, то, конечно, скоро найдем у какой-нибудь подружки. Она еще обидится, ты же знаешь, как ей хочется быть самостоятельной. А так придет сама.

Он, похоже, не верил своим ушам. Татьяна улыбнулась, глядя на него:

– Да что с тобой? Вчера ты был так спокоен!

– Но ее нет уже третьи сутки!

Татьяна покачала головой:

– Это для нас время тянется долго, потому что мы ждем. А для нее, возможно, прошло меньше времени…

Если он и решил, что жена сошла с ума, то не сказал этого. Проверил, работает ли телефон, – это стало уже привычкой. И они легли спать.

Воскресное утро было ярким, солнечным – свет пробивался сквозь плотные оранжевые занавески, наполняя комнату апельсиновым свечением. Татьяна открыла глаза, пытаясь сообразить, зачем она так рано проснулась. Ведь на работу идти не нужно, и насколько она помнила, будильника с вечера никто не заводил. Подушка рядом была пуста. Из кухни доносился голос Алексея – он что-то быстро и взволнованно говорил.

«Ира вернулась!» – Это была самая первая мысль. Она вскочила и, как была в ночной рубашке, босиком, побежала на кухню.

Алексей, стоявший возле окна с телефонной трубкой, обернулся, и она напоролась на его затравленный взгляд – будто у преступника, которого застигли на месте содеянного. Еще ничего не понимая, она остановилась в дверях, не решаясь ступить дальше ни шагу.

– Да, да, я приеду, сейчас… – сказал он, выслушав то, что ему сказал собеседник. Что-то записал на первом попавшемся клочке бумаги и повесил трубку.

– Кто это? – Татьяна уже успела взглянуть на часы. Половина десятого.

– Это… Да так! – Он прошел мимо нее, больно задев плечом, и она отшатнулась, потирая ушибленное место. И тут же побежала за ним в комнату.

Муж одевался. У него дрожали руки, и она видела, что он никак не может правильно застегнуть пуговицы на рубашке – все время получался перекос. Подошла к нему и стала помогать. Татьяна решила, что Алексею звонили с работы, – не редкостью были такие утренние бесцеремонные звонки, вызывающие его прямо из постели и нарушавшие мирный ход выходного дня. Он работал на материально ответственной должности в частной фирме, и трудовое законодательство касалось его весьма относительно. Конечно, он был расстроен – как всегда. Сегодня, наверное, чуть больше обычного.

– Когда вернешься? – спросила она, доставая из шкафа галстук.

– Не знаю, – бросил он, глядя в сторону.

Татьяна собралась было завязать ему галстук и вдруг увидела, что муж стоит закрыв глаза, будто спит. Она опустила руки:

– Да что случилось?

– Ничего. Я позвоню тебе.

Он быстро закончил одеваться и убежал. Она наблюдала из окна кухни за тем, как Алексей садится в машину и выезжает со двора. Он так ничего и не объяснил. «Это не работа, – смутно подумала Татьяна. – Иначе бы он прямо об этом сказал, выругал бы начальство… Это Ира? Тогда почему он скрывает?»

Но уже через час с небольшим она знала все. И когда она услышала то, что говорит ей по телефону муж, Татьяне показалось, что она поняла все в тот самый миг, когда застала мужа на кухне с прижатой к уху трубкой, с этим затравленнным, испуганным взглядом, устремленным на нее. Как будто он что-то хотел скрыть.

– Как? – вымолвила она, глядя в пространство.

– Машина, ее сбила машина, – донеслось из трубки.

– Когда?

Она роняла эти отрывистые вопросы будто по обязанности. Ответы ничего ей не говорили. Нет, она не представляла себе дочь, лежащей на дороге, сбитой какой-то машиной. Мертва? Это все были пустые слова. Она не видела того, о чем ей говорил Алексей.

– Видимо, сегодня рано утром, – сдавленно ответил он. – У нее в сумке был паспорт, и, ты понимаешь, как только его нашли, так сразу нам позвонили.

– Постой. – Она мучительно потерла висок, хотя голова не болела. Какая-то мысль крутилась рядом и все время ускользала. – Я хочу знать, где это случилось?

– Недалеко от нас, Таня. – Муж прерывисто вздохнул и решился добавить, чуть понизив голос: – И понимаешь, мне тут говорят, она была в этот момент пьяная.

– Что?

– Пьяная… А водитель трезвый… Я не видел его, но он тут, в соседнем кабинете.

Татьяна помотала головой, пытаясь освободиться от этой новости:

– Пьяная? Она же никогда не пила!

– Ну я не знаю… Только мне сказали, что очень от нее пахло. Конечно, вскрытия еще не было, но скоро все будет ясно. А водитель был трезвый.

Он повторял это с бессмысленным упорством, как будто это была единственная позитивная новость, за которую нужно держаться. Татьяна перебила:

– Алеша, да что ты их слушаешь? Ты раз хотя бы видел, чтобы она пила? Никогда в жизни! И от нее никогда ничем не пахло, я бы учуяла!

Он замолчал. Потом сказал, что, по-видимому, сильно задержится. Приходится ждать то одного человека, то другого, короче, это надолго. Она пусть остается дома. Это будет лучше для нее.

Татьяна наконец опомнилась. Дискуссия на тему – пила ли ее дочь – вдруг показалась ей бессмысленной и даже кощунственной. Мертва?! Сбита машиной?!

– Ты видел ее? – спросила она. – Ты уже видел?

Алексей сбивчиво сообщил, что опознал девочку. Так он и выразился – «девочка», и это слово резануло ей слух. Алексей никогда не называл так Иру. «Как будто она уже чужая, – подумала она. – Уже не наша».

– А водителя этого видел?

– Нет… – После паузы муж добавил: – Мне сказали, что по всем параметрам он не виноват. Она выбежала на проезжую часть, невменяемая. И сама сунулась под колеса.

– Что?!

– Не знаю, может, самоубийство, но, скорее всего, она просто не видела машины… А он пытался свернуть, но было некуда – по второй полосе ехал грузовик… была бы большая катастрофа, еще больше жертв. Он тормозил, но не успел… Ира выскочила из-за кустов, бежала напролом… Так сказал инспектор. И многие видели… – И почти виновато муж добавил: – У водителя в машине сидела жена.

– К чему мне это знать? – почти истерично произнесла она.

– Беременная, – глуше добавил он. – Мне этого уже не говорили, но я сам ее видел. Сидит в коридоре, плачет. При мне сказали – «вон его жена!».

Это слово столкнуло наконец ее мысли с мертвой точки. Татьяна ощутила легкое головокружение.

– Ты что-то сказала? – беспокойно переспросил Алексей.

– Я? Нет, ничего. Так когда ты вернешься?

И, не дожидаясь ответа, она первая положила трубку. На часах было без нескольких минут одиннадцать. Воскресное утро, поток света, льющийся в незавешенное окно. На плите – забытая с вечера кастрюля с супом. Татьяна открыла холодильник, поставила туда кастрюлю. Взгляд упал на половинку апельсина – уже засохшего на срезе. Другую половинку съела дочь как-то утром – собираясь в институт. По утрам она всегда ела апельсины – эта привычка появилась у нее с той поры, когда она прочла в журнале про какого-то своего кумира, что тот по утрам обязательно ест цитрусовые. Какого кумира? От него остались только белые потеки клея на обоях в маленькой комнатке. Больше ничего. Как и от Иры.

Татьяна достала пожухший апельсин, выбросила его в помойное ведро. Прошла в комнату дочери, оглядела мебель. Итак, тут никогда не будет жить ее внук. Никаких внуков у нее, скорее всего, уже и не будет. Для этого нужно завести еще одного ребенка, мучиться с ним, пока он маленький, переживать, когда он подрастет. Ждать ночами, когда ему вдруг вздумается уйти из дома, чтобы жить своей жизнью, а позвонить родителям – даже и в голову не придет. Потом, может быть, появится внук.

«Но уже не у меня, – подумала она, подходя к письменному столу и выдвигая ящик за ящиком. – Это пустые слова. У меня детей уже не будет. Я никогда не решусь. Нужно было рожать второго, правильно говорила моя мама».

Еще одно никчемное, болезненное воспоминание. Второй ребенок у них мог быть. Если бы она родила, сейчас этому мальчику (или девочке?) было бы четырнадцать. Но Татьяна решила все сама, наскоро посоветовавшись с мужем. Тот сказал – как знаешь. Глядя в сторону, совсем как дочь, когда той что-то не нравилось, а возразить не хватало смелости. У них тогда была слишком маленькая квартира, слишком маленькие зарплаты, слишком болезненный первый ребенок. Всего слишком, чтобы решиться…

• Предыдущая
• 6/83
• Следующая