Стриптиз перед смертью - Малышева Анна Витальевна - Страница 39

• Предыдущая
• 39/79
• Следующая

– Ты что, смеешься надо мной? Постель трясется.

– Это меня что-то колотит… Страшно мне. Не могу лежать, можно сесть?

– Ладно, садись… – разрешила Фатиха. – Все равно уже.

Лена села, потянулась к окну, открыла его пошире, высунулась, подышала воздухом. Ночь была теплая, но не душная. Уже светало, небо становилось дымно-голубым. Ей казалось, что она все это видит впервые: небо, деревья, улицу, машины вдоль обочины…

Обернулась, тихо спросила:

– Значит, меня выманили сюда, чтобы Арифа поймать?

– Да… – безжизненно ответила Фатиха. Глаза у нее совсем провалились, губы были сухие, бледные.

– Как Ариф узнает о том, что я здесь?

– Он следит за сектой, если он в Москве. Обязательно следит и знает, что его ищут. И что я приехала, знает.

– Но как?

– Не знаю… Женщин не посвящают во все подряд. И так мне не положено все это знать. Я приехала, чтобы найти его, чтобы помочь – вот почему мне что-то объяснили.

– А как ты поможешь?

– Он ведь мой брат, я его замечательно знала. Лучше, чем кто-то еще.

– И ты поможешь им его найти? А что с ним сделают, когда поймают?

– Заставят убить. А если откажется еще раз, убьют. А разве сейчас он живет нормальной жизнью? – оживилась Фатиха. – Я не знаю, что он ест, ест ли вообще, а раньше был такой разборчивый! У него была машина, а здесь что? У него все было! А сейчас он бродяга. Лучше ему умереть или жить, как жил раньше.

– Убить и жить как раньше? Такое разве может быть?

– Не знаю, я не убивала, – ответила та, пристально глядя на Лену. – Для тебя лучше, если его найдут. Если он не выйдет, тебя убьют. У них есть какой-то план… Я слыхала краем уха, но надо узнать получше… Как я поняла, они общаются с ним в одностороннем порядке.

– Как это?

– Ну, он им не дает о себе знать, а они ему дают. Была какая-то проститутка в общежитии, от него беременная. Не знала? Была. Они ее убили. Предупреждение ему, понимаешь? Вот, убили твою бабу, выходи, пока не потерял всех близких. Так всегда поступают, когда кто-то хочет спрятаться. Начинают убивать дорогих ему людей – сперва незначительных для него, потом самых близких… И человек, который скрывается, всегда следит за теми людьми, которые ему дороги. Когда узнает, что кто-то погиб, а потом еще кто-то, понимает, что его начали предупреждать. И всегда этот человек выходит и сдается. А чаще просто не решается убежать.

– Тебе совершенно все равно, что кого-то уже убили?

– Мне не все равно, но что я сделаю? – горько ответила Фатиха. – Вот и Сафара они убили.

И замолчала. Лена тоже не решалась ничего сказать. Она мучительно припоминала, кто бы могла быть беременная девушка из общаги, но даже предположить не могла. Когда они там жили, Ариф смотрел только на жену. Она вспомнила об Инне.

– А как они узнали, что та девушка беременна от него?

– Донесли. Всегда стараются узнать побольше о человеке, который пропал. И знают все.

– Фатиха! – возбужденно воскликнула Лена. – Ты должна мне помочь! Боже мой! Есть девушка…

И осеклась, встретив взгляд Фатихи. Та смотрела пристально, не отводя глаз, и как-то очень странно, неподвижно.

– Фатиха… – повторила Лена. От ужаса у нее онемели губы, она едва могла говорить. – Что ты знаешь еще? Говори…

– О чем ты?

– Девушка… Нет, не могу! Ты им скажешь, и они ее тоже убьют!

– Еще одна девушка, да? Которая родила от него? Он ни о ком не думал, кроме себя и тебя… Он не должен был этого делать…

– Ты об Инне? Она…

– Убили два дня назад.

В голове у Лены помутилось. Она коротко крикнула, и в тот же миг сухая маленькая ладонь зажала ей рот.

– Молчи… – шептала Фатиха. – Молчи, ты их разбудишь. Молчи!

Она уложила ее, встала, вышла из комнаты, вернулась со стаканом воды, напоила Лену, обтерла ей лицо смоченным краем простыни. Та тяжело дышала, открыв рот, борясь с тошнотой и ужасом, который ее душил.

– Нам нельзя кричать, надо молчать… – шептала Фатиха, гладя ей плечо и руку. – Я же молчу, хотя Сафара убили. Надо молчать. У меня сердце сгорело, а надо молчать.

Лена цеплялась за ее руку, глядела ей в глаза, спрашивала:

– А девочка? Оксана?

– Дочка ее? Не знаю.

– Фатиха, вы же не звери… – Лену сильно тошнило, она кусала себе пальцы, задерживала дыхание. – Не надо!

– Я узнаю, узнаю… – испуганно шептала Фатиха. – Я узнаю про девочку… Нет, ее не убили, не убили, не бойся… Только успокойся, Лена, они увидят тебя и все поймут… Они меня тогда убьют, пойми…

Лена стала кусать губы. Совсем рассвело, в соседней комнате раздавались чьи-то шаги. Фатиха торопливо разделась и улеглась рядом с Леной, накрылась простыней, укрыла и Лену. Та лежала молча, не поворачиваясь к ней, не раскрывая рта. Кто-то прошел в туалет, там зашумела вода, потом на кухне звякнул чайник.

– Это Мухамед… – едва слышно прошептала Фатиха. – Ему рано на работу.

Лена молчала.

– Ты меня слушаешь? Я тебе обещаю, что узнаю про девочку. Клянусь! Памятью матери клянусь!

– Они и Сашку убьют… – пробормотала Лена.

– Нет, нет…

– Что ты говоришь «нет», так они тебя и послушаются!

– Его не тронут. Это такой расчет… Я же объясняла. Сперва дальних родственников, потом ближних… А он все-таки самый законный сын.

– Что значит самый? Я же Арифу любовница, ты говорила.

– Все равно. Больше у него нет никого.

– Есть еще ты, и его братья, и отец. Верно? Ты не боишься?

Фатиха робко прикоснулась к ее плечу:

– Но это только если он не появится… А теперь он должен появиться. Он уже знает про этих девушек.

– А все же, если Ариф не появится? Что будет?

– Они подождут, потом… Не знаю. Нужно, чтобы он появился. Понимаешь, я приехала. Не понимаешь? Он узнает, что я здесь, испугается за меня. Он меня любил. Поймет, что дело серьезное. Может быть, те девушки были ему совсем безразличны. Кто мужчин поймет? Для них женщины – мусор, ничтожество… А теперь я здесь, ты, Самир…

– Сашка, – поправила ее Лена. – Мне не нравится, когда его так называют.

Фатиха признала, что для него было бы лучше, чтобы его так не называли.

– Что мне делать? – прошептала Лена. – Ждать? Рассчитывать на совесть Арифа? А вдруг он неплохо тут устроился, у себя в подполье? Вдруг ему так хорошо, что и в Сирию неохота? А больше всего ему убивать неохота. А если он мертв и никогда не придет?

– Он жив, – твердо сказала Фатиха. – И он придет. Ему здесь плохо, ему негде прятаться. Тише, еще кто-то встал. Закрой глаза.

На этот раз в комнату заглянули. Девушки лежали с закрытыми глазами, отвернувшись друг от друга, но они слышали скрип двери. Потом по полу прошлепали босые ноги, и раздался громкий детский голос:

– Мама, просыпайся! Вставать!

…Лена едва шевелила ложкой, размешивая сахар в стакане с чаем, жевала безвкусные бутерброды, молчала, не в силах заставить себя посмотреть кому-то в лицо. Мухамед бросал на нее косые взгляды, и это приводило ее в ужас – подслушал? Ей вспомнились слова Фатихи, что от этих людей трудно что-то скрыть, они способны совершать невероятные вещи, в частности слышать то, что говорится шепотом в другой комнате… Но сама-то Фатиха была свежа и бодра – смеялась, шутила, что-то быстро рассказывала Мухамеду, Иссе, наливала кофе Абдулле, подсовывала Сашке лучшие куски… Говорили по-арабски, потом Абдулла спохватился:

– Ой, Лена, прости, это невежливо, ты ничего не понимаешь… Мы говорим, что вы с Фатихой подружились. Верно?

– Что? – Лена посмотрела на нее, та ответила улыбкой. Видимо, скрывать ничего не собиралась. А еще ночью боялась, что услышат, как они разговаривают. Лена осторожно ответила:

– Да.

– Вы совсем забыли, что Лена женщина… – произнесла Фатиха, глядя на Мухамеда. – Ей среди вас неудобно жить.

– Она нам говорила, – заметил Мухамед.

– Леночка, а что ты такая грустная? – поинтересовался Абдулла. – Устала? Не выспалась?

Та сослалась на жару. Абдулла пообещал привезти ей вентилятор.

• Предыдущая
• 39/79
• Следующая