Выбери любимый жанр

Моя причина любить снег (СИ) - Савельева Валерия Андреевна "(ВалеRka)" - Страница 13

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

– Лучше всё же уйти.

– Почему же?

– Это не для лишних ушей.

Я отрицательно покачала головой, настаивая на своём:

– Если нужно, давай здесь.

За спиной явственно услышала смешок веселящегося от такой ситуации Зимина. Коля же нахмурился, кинутый на меня взгляд был раздражённым и недовольным, будто "эта мерзавка" срывает все его планы. Ну, если так, то просто прекрасно!

– Великолепно, – фыркнул Барабин.

Я уж думала, что Коля развернётся и уйдёт, но нет – вместо этого парень выдал нечто, шокировавшее, наверное, нас всех. Ну, по крайней мере, меня и Никиту – точно.

– В общем… Хорошо, я извиняюсь, был неправ, когда требовал от тебя такого, – с неохотой, зло и напряжённо, но он говорил. – Так что хватит выпендриваться, возвращайся. Мы же прекрасно знаем, что ты меня любишь, этого не скрыть.

Начал за здравие, закончил за упокой… Если сперва ещё казалось, что Коля просто так неумело извиняется, то от последней фразы у меня чуть челюсть не свело. Как же самоуверенно и нагло! "Хватит выпендриваться…"

Потому думала я недолго, что ж…

– Хочешь прощения? На колени, – прозвучало удивительно легко и спокойно, будто я всю жизнь только и делала, что приказывала.

– Что? – не хочет поверить, не может.

– На колени, – повторяю с каким-то странным удовлетворением, расползающимся по телу. Наверное, именно так чувствовал себя Барабин, постоянно унижая меня.

Все смотрят на нас, прислушиваются, пытаясь понять, что происходит. Коля и на этот раз получил внимание обожаемой публики, только вот, пожалуй, не рад этому. Парень не любит, когда его принижают. Да что там! Коля в принципе не знает, что такое быть "прилюдно униженным", он же богач, красавчик, герой…

– Чего?! – уже на повышенных тонах, в ответ – лишь моя улыбка. – Ты что, охренела?

– Это моё условие. Прощу тебя, только если попросишь на коленях.

Барабин замолчал, глядя на меня, внимательно и даже настороженно. Наверное, он ещё думал, что всё это шутка. Хотя, если честно, сама тоже не могла понять собственные чувства: с одной стороны была волна наслаждения и довольства, что удалось отомстить да доказать, что мои слова что-то стоят, а с другой… я ведь уподобляюсь ему, Николаю Барабину, жестокому и двуличному.

– Это шутка, да, Софи? – хмуро и всё так же громко.

– Нет, – я отрицательно покачала головой.

Со всех сторон послышались смешки, кто-то из "зрителей" уже даже откровенно ржал – их не самый трезвый организм воспринимал всё происходящее как забавное представление. На самом деле, отоспавшись, они могут и не вспомнить обо всём этом – да разве важен им какой-то Коля? – но для парня громкий смех окружающих оказался решающим. Ведь смеялись над ним.

– Ну ты пиздец, Разина. Рехнулась! – громко, чтобы слышали все. – Никогда и ни за что, ясно? Ишь ты, сучка, ещё приказывать тут решила. Я и так извинился, хватит вы*бываться. Сюда иди!

И он указал пальцем на пол рядом с собой, призывая подойти, словно сторожевого пса, но отдачи не получил – я так и осталась стоять на месте. Неподчинение прямо-таки вывело парня из себя. Ещё раз обласкав меня всеми лестными, он резко развернулся и пулей помчался вниз, на первый этаж, по пути явно не забыв шибануть какую-нибудь вертикальную поверхность ногой или кулаком, ибо грохот стоял несусветный.

Ну а я же только и смогла, что сделать пару шагов назад да практически повиснуть на мгновенно оказавшемся рядом Зимине. Разговор с Колей вытянул последние силы, физические и моральные.

Однако Барабин успел пообщаться наедине и с Ником, чуть позже, когда все уже собирались разъезжаться по домам. Наверное, Коля просто понял, что в такой ситуации нужно вновь попробовать вернуть хотя бы друга. Впрочем, смысла в его поведении Зимин просто не видел, даже не понимал, зачем парень так суетится.

– Ну, теперь-то ты понял, что эта девка просто рехнулась? – сходу заявил Коля, быть хоть каплю вежливым он так и не научился. – Я был прав, Ники. Я же говори-ил.

– И что же ты говорил?

После бессонной ночи Никита тоже не мог похвастаться хорошим расположением духа. Вроде бы праздник, Новый год, а настроение хуже некуда! Хотя именно у Зимина был один субъект, который качественно портил оное.

– Что она мелкая свихнутая букашка, – фыркнул Барабин. – Ишь чего удумала – на колени меня поставить. Совсем голова отказала?

– Ну, это-то ты говорил… Но чего от меня сейчас хочешь?

– Ой, Ники, будто б тебе не смешно! – Коля хохотнул. – Я же заметил, что ты был не менее удивлён, когда Разина свои условия выставила.

Кулаки у Ника зверски чесались… так и хотелось заехать по этой наглой ухмыляющейся морде, до сих пор ничего и не понявшей. Правильно говорят: "Горбатого могила исправит". Потому-то Зимин сперва и задумался, стоит ли помогать Коле дойти до состояния "исправления" или поберечь собственные руки да нервы. Остановился парень на втором варианте, отвечая:

– Ну, во-первых, София не рехнулась и не является "мелкой букашкой". Во-вторых, я смеялся не "с тобой", а "над тобой". Замечаешь разницу?

Барабин явно не замечал, ошалело взирая на друга да открывая и закрывая рот, но ничего не говоря, словно рыба на суше. Пришлось Нику продолжить:

– В-третьих, она поступила с тобой точь-в-точь так же, как и ты с ней, потому жаловаться-то не на что.

Коля всё молчал, словно потеряв дар речи…

– Ну и наконец, скажи, ты её любишь? – Никита чуть приподнял уголки губ в улыбке. – Софи нужна только в качестве куклы, или у тебя действительно имеются к ней чувства?

– Какая разница? – наконец прервал своё молчание Барабин. – Это как-то влияет на отношение к её дурному требованию?

– Честно? – Нику не нужен был ответ бывшего друга, он и так знал, что всё равно скажет это. – Да. Если тебе нужна просто красивая и покладистая игрушка – иди-ка лесом и отстань от Софки. Перебивайся другими! Софи – настоящая, умная, искренняя, а главное, преданная и верная. Если хочешь удержать такую девушку, если действительно любишь её, то и на коленях постоять можно.

– Это бред, Ники. Никогда.

И контрольный выстрел, вроде бы предназначенный для бывшего друга, но попавший в собственное сердце.

– А я вот готов.

– Вот и всё, мы сделали это. Молодец, Софка!

Помню, как он улыбался, говоря эти слова. Так искренне и довольно, ведь Зимин радовался, что всё закончилось. Так бы должна была и я, только вот почему-то не чувствовала удовлетворения. Совсем.

Вместо этого, провожая взглядом удаляющуюся спину Никиты, я ощущала какое-то странное сожаление, клубком свернувшееся в районе солнечного сплетения. Утро первого дня Нового года начиналось не особо приятно, но я понимала, что так и должно быть. Ник исполнил обещание, помог доказать Барабину, что я не слабачка и не печалюсь из-за бывшего, а потом… ушёл, больше передо мной не отчитываясь. Может, расслабляться во время законных десяти выходных дней января, а может, и к экзаменам готовиться. Кто знает?

После перед глазами словно слайд-шоу частенько проматывались кадры того утра: широкая улыбка Зимина, выбившиеся из-под шапки пряди светлой чёлки, руки, спрятанные в карманы из-за сильного морозца. Казалось, будто в тот момент в руках у меня был фотоаппарат. Обычная старинная "мыльница", которая не могла фотографировать особо быстро, зато всё же успела выхватить пару-тройку хороших снимков, которые, чтобы посмотреть, пришлось распечатать. Наверное, именно потому они так въелись в память.

Зато разговор с Колей память моя явно фотографировала на телефон. На кадрах было практически ничего не видно, те вышли ужасно размытыми, потому и пришлось их удалить. Да, именно так. Потому что, когда я попробовала прокрутить случившееся в голове, смогла воспроизвести лишь часть собственных фраз. В итоге, и то забылось через пару дней.