Вкус убийства - Малышева Анна Витальевна - Страница 52

• Предыдущая
• 52/93
• Следующая

– Он дома, я спросила? – закричала Наталья. – Ты что, мама? Совсем не слышишь?

Наконец мать ее поняла. Кивнула:

– Да я тебя слышу, чего орешь. Нет его. Второй день нету.

– А где он? – Наталья присела на тумбу для обуви. – Откуда же он мне звонил? Не отсюда? Мам, он что, даже не ночевал?

– Да ты выпей чаю! – Мать двинулась на кухню. Перешагивая через вытянутые ноги дочери, она сердито ударила ее по коленке:

– Расселась, барыня, любуйтесь на нее. Совсем распустила парня.

– Мама, да где же он может быть? – допытывалась Наталья.

Но ей не ответили. На кухонном столе медленно появлялись чайные чашки, заварочный чайник, сахар, варенье… Старушка двигалась автоматически, как видно даже не задумываясь над своими действиями. Наталья встала и подошла к матери:

– Я не буду пить чай. Что ты все чай мне суешь!

Я тебя спрашиваю: где Генка? У кого он ночевал? Он же тебе всегда говорит!

– А теперь вот не сказал!

– Правда не сказал? – Наталья неохотно присела за стол. – У нас ведь с ним был уговор, чтобы докладывал. Серьезно, не сказал?

– Станет он меня слушаться, – жалобно протянула старушка. – Наташ, избавь ты меня от него!

Думаешь, легко с ним жить? Легко за ним стирать, убирать? Он же еще не все жрет, кашу не ест совсем, ты его избаловала. Забирай к себе это сокровище и готовь на него. Вырастила бездельника. А потому, что все жалела его, все жалела. Без отца растет, бедняжечка. Ну и радуйся теперь!

– Мам, куда я его заберу? – разом сникла женщина. – Ты же знаешь, что там Людочка.

– Ничего не знаю. – Старуха надулась и теперь ставила посуду на стол сердито, со стуком.

Наталья замолчала. Все это время, пока она ехала сюда, женщина была как в лихорадке. У нее было только одно желание – доехать как можно скорее, как будто от этого Бог знает что зависело. Но теперь, достигнув цели, она совершенно погасла. Мать придвинула ей чашку с чаем, Наталья машинально отпила глоток. И вдруг поставила чашку на место:

– Мам, ты ведь знаешь, где он. Он мне сегодня звонил и сказал, что теперь будет жить у меня, в Москве, Он мне столько всего наговорил… Я сказала, чтобы он оставался где есть, у тебя. А он сказал, что не останется ни за что и я буду сама виновата, если не пущу его домой. Мам, он поехал в Москву?

Скажи, в Москву?

Старушка только плечами пожала. С минуту она смотрела на дочь, потом процедила:

– Дожили. Сына домой не пускаешь. Может, еще и выписать хочешь? Чтобы хахалей водить?

– Мама, каких хахалей! – вскочила Наталья. – Всякие дуры болтают, а ты за ними повторяешь!

Ты мне скажи – он туда поехал? Я ему запретила. Ты понимаешь? Я ему запретила! Его тамошние мои соседи могут в милицию сдать из-за Людочки.

Но старуха только качала головой и твердила, что такого срама еще не видывала.

– У тебя, Наташка, то один мужик, то другой…

Обо всех заботишься, только сына забросила. Ты что думаешь – отмазала его от армии, и можно успокоиться? Сейчас за ним как раз следить надо, чтобы не попал в дурную компанию. Ну зачем ему у меня жить? Ладно, я старуха, я никому не нужна. Он-то молодой, здоровый, а в одном нашем доме столько шпаны живет… Ну как, если он во что-то ввяжется?

Лучше пусть будет у тебя. Ничего! – Последние слова она выговорила неожиданно громко и твердо:

– Ты хотя и дрянная, но все же ему мать. И в одной комнате поживете, ничего! А то еще в самом деле мужика к себе поселишь, пропишешь, а сына выгонишь.

– Мама! – закричала Наталья, вскакивая с места. – Так что ж ты сразу не сказала, что он в Москве? Я же сто раз тебе говорила, что ему там жить нельзя. Он над ребенком издевается, над Людой! Ты помнишь Люду, я ее еще крестила? И как ты не понимаешь, чем все может кончиться. Вот он как раз из-за нее в тюрьму и попадет!

Но старуха только отмахнулась; Об этой истории она даже слышать не хотела. А между тем прекрасно знала ее во всех деталях. Ее просветила мать Люды, которая даже на дом к старухе приезжала, чтобы поскандалить. Как только кто-то упоминал о Люде, старуха мгновенно глохла и злобно замыкалась в себе. И дело было не в том, что ей не хотелось в это верить. Наоборот, она поверила сразу, как только узнала. Но даже не отругала Геннадия. Она упорно молчала об этом, считая, что это – самый лучший способ поправить неприятное дело.

Наталья выбежала из дому, забыв у матери шейный платок. Она кинулась в одну сторону, потом в другую, она выглядела как безумная. Внезапно женщина вспомнила, что все наличные деньги только что истратила на такси. Полезла за кошельком, открыла его… Там оставалось всего рублей десять.

– Наташка! – донесся крик с балкона.

Та подняла голову. На балконе стояла мать и энергично махала рукой, привлекая к себе внимание:

– Он в Москву поехал, к тебе! Не велел говорить!

Ключи-то у него есть? Я тебя спрашиваю – есть у него ключи? А то ведь дверь сломает!

Наталья не ответила. Она побежала к станции.

Чтобы купить билет, ей пришлось перебраться на другую сторону платформы по наземному переходу.

Взбегая по крутой лестнице, она подвернула ногу и едва не сломала каблук. На нее оглядывались – так странно она выглядела. Потом, уже купив билет и стоя на платформе в ожидании электрички, она все время высматривала кого-то в толпе. Наконец Наталья высмотрела старушку, совсем древнюю, согнутую в три погибели. Та брела куда-то с брезентовым засаленным мешком за плечами, пошатываясь от его тяжести.

– Бабушка! – кинулась к ней Наталья. – Вы молиться умеете?

Старушка остановилась как вкопанная и с ужасом вгляделась в ее лицо. Женщина выгребла из кармана железные рубли, полученные на сдачу с десятки, и почти насильно вложила их старухе в ладонь:

– Помолитесь, свечку за меня поставьте, пожалуйста, ради Бога…

Старуха от испуга не удержала денег, и те просыпались на платформу. Подошла электричка, и Наталья первой вбежала в вагон. Прижавшись к окну, она заметила, как старуха провожает взглядом тронувшийся поезд. Но подняла она деньги или нет, Наталья так и не увидела.

Саша вернулся домой позже, чем рассчитывал, только в первом часу ночи. Наталья к тому времени уже была дома. Парень, войдя в квартиру, увидел, что женщина ожила. Она даже разрумянилась, что с ней случалось очень редко.

– Ну, ты теперь в порядке? – первым делом спросил Саша.

Вместо ответа, та подошла и обняла его. Когда Наталья прижалась к нему, Саша услышал, как у нее колотится сердце. Удары были такие частые и сильные, что он даже испугался:

– Что с тобой? Я думал, ты успокоилась.

– А я успокоилась, совсем успокоилась, – звонко ответила женщина, помогая ему снять куртку. – Нет, дай я сама довешу… У тебя самого как дела?

Хорошо съездил?

И Саша битых полчаса рассказывал о своем новом предприятии. Начиная новое дело, он всегда загорался и был готов часами об этом говорить. После он блаженно вытянулся в горячей ванне. Саша мечтал об этом весь день, но раньше времени не было. Наталья вошла в ванную и уселась на крышку унитаза.

– Саш, мне надо с тобой поговорить, – неожиданно по-деловому обратилась она к нему. – Ты еще в состоянии слушать?

– Я-то всегда в состоянии. – Саша снял с полки шампунь.

– Так вот… – Она какое-то мгновение помедлила и вдруг заявила:

– Мне деньги нужны.

Саша ответил не сразу. Сперва он намылил голову, протер водой глаза и только тогда взглянул на женщину:

– Ради Бога. Сколько?

– Много, Саша. Не тысячу и не две, – спокойно ответила она.

Саша снова замолчал, и она его не торопила с ответом. Парень задумался всерьез. До сих пор между ним и Натальей не было ни слова о деньгах.

Женщина даже не заикалась об этом, а ему не приходило в голову предложить ей денег. Точнее, такая мысль как раз приходила, но он ее отгонял.

«Наташа взрослая женщина, у нее есть и квартира и работа, – рассуждал он. – Она не продажная девка, чтобы давать ей деньги». Еще ему очень нравилось, что Наталья никогда ни о чем его не просила. Это он считал ее главным достоинством. Саша зарабатывал немало и давно уже понял, что женщины относятся к нему не совсем бескорыстно. Это его задевало. Наталья была приятным исключением. Единственное, что она ему разрешала, – это заплатить за себя в ресторане или где-нибудь еще.

• Предыдущая
• 52/93
• Следующая