Земля в цвету - Сафонов Вадим - Страница 6

• Предыдущая
• 6/98
• Следующая

Замечательны эти травы: они обновляют землю, они обогащают ее.

Если в пище нет азота, не растет, не развивается никакой организм — ни животное, ни растение, потому что без азота не может быть построено живое тело. Без азота нет белковых веществ, основы жизни.

Известно, как дорого ценятся азотистые удобрения, которые приходится вносить в почву, бедную азотом.

Но как же так? Как может растению не хватать азота? Пусть его даже мало в почве, но ведь над полем — необъятный воздушный океан, в котором почти ⁴/₅ азота. Листья и стебли купаются в нем!

Но в том-то и дело, что взять его из воздуха растение не может! Недотрогой влетает азот через устьица в листья, скользит мимо голодных тканей, забирается даже внутрь их и выскальзывает опять наружу. Как не было его. Только тогда смогут взять его растения, когда он перестанет быть газом, когда он образует азотистые соли, и вода растворит их, а корни всосут… Но не так легко поймать и «связать» (как образно, но точно выражаются химики) летучий азот!

И вот давно были замечены в растительном мире немногие, но очень решительные исключения из только что сказанного. И самое главное среди этих исключений — бобовые. После того как они выросли, созрели и убраны с поля, в почве оказывается не меньше, а больше азотистых соединений. Тех самых азотистых соединений, которые так нужны растениям!

В восьмидесятых годах прошлого века секрет бобовых был раскрыт. Разгадка оказалась поражающей. Это была сказка о дружбе боба с невидимкой.

На корешках бобовых вздуваются маленькие шишечки-клубеньки. Иногда их так много и так они унизывают корешки, что те делаются похожи на четки.

В клубеньках этих живут бактерии. Растение кормит их, они размножаются массами. И тут выясняется, что в долгу они не остались. Невидимые друзья растений умеют ловить и связывать атмосферный азот. И столько налавливают его, что и бобу-хозяину вдосталь, и еще в почве остается.

Вот что такое бобовые для полей!

Это семейство состоит не только из трав. К нему относятся еще удивительные деревья, в самых именах которых, кажется, сияет огненное солнце юга: кассии и тамаринды, кампешевое дерево — из него добывают синюю и черную краску; копаловое — оно дает знаменитую смолу копал, из которой готовят лаки; рожковое, бразильское красное, индийское коричное деревья, все мимозы и акации с душистыми желтыми, розовыми, белыми цветами.

Настоящие акации и мимозы — дети тропиков. В быту «мимозой» мы называем акацию. И кто не покупал, не ставил у себя в комнате этих желтых мимоз, которые на самолетах, поездами-экспрессами привозят ранней весной на север с юга!

Как появятся они на улицах — пусть еле сочится скупой еще мартовский свет и под ногами слякоть или зароится вокруг мокрая метель, — северянин знает: это весна, весна пришла!

А благоуханные майские недели в городах Украины, когда весь город — уже от перрона вокзала — пропитан медовым дыханием белой акации и тротуары осыпаны упруго-мягкими, вянущими гроздьями ее цветов! Пусть перебьет сердито ботаник, что как раз это вовсе не акация, а «робиния ложная акация»; от этого мы не станем меньше ее любить.

Заметим тут же, что «желтая акация» — третья «переодетая»: она тоже никакая не акация и даже не родня «белой»; ботаническое ее имя — «карагана».

К слову: среди мотыльковых мы найдем и удивительнейшее растение мира (хотя оно не слуга и не друг человека) — «живой телеграф», индийский кустарник десмодиум, о котором уже говорилось. Свое название он получил, когда еще не было электрического телеграфа, а был телеграф семафорный; важные известия тогда «семафорили» с одной телеграфной вышки на другую. С такой непрерывно семафорящей вышкой сравнивали старинные натуралисты куст десмодиума, взмахивающий листочками.

Семью тутовых, конечно, не сравнить с семьей бобовых. Но некогда и тутовые сыграли немалую роль в жизни многих стран Востока. Долгие тысячелетия десяток фиг и деревянная чашка туты — шелковицы, беломучнистой или сочащейся рубиновым соком, — давали пропитание беднякам Вавилона, Греции, Иудеи. Да еще пригоршня оливок (ради которых тут же упомянем семейство масличных).

А еще южнее, в душных и пышных лесах тропиков, полуголые люди отламывали плоды другого члена семьи тутовых — хлебного дерева. Эти плоды больше человеческой головы, с плотной, сытной, приторной мякотью — их пекли, как настоящий хлеб.

Тутовые продолжают служить человечеству и теперь.

Древние смоквы, фиги — лакомство и для нас: мы называем их инжиром. Рубиновым соком туты, как и много веков назад, окрашены корзины, руки продавцов, широкие пиалы и даже желтая, глинистая, убитая земля на среднеазиатских базарах.

А листва шелковиц кормит шелковичных червей.

Члены этой растительной семьи вообще богаты соками; и то эти соки идут в пищу (как сок странного коровьего дерева в Южной Америке), то пускает их человек в работу (каучуконосный сок фикуса, родного брата хлебосольной смоковницы; лаковые смолы шеллачных деревьев), то это соки-убийцы: упас, или анчар, «древо смерти» из знаменитого стихотворения Пушкина, тоже принадлежит к тутовым (впрочем, надо сказать, что в действительности это деревцо выглядит гораздо скромнее, чем в описании великого поэта).

Человека неосведомленного, вероятно, удивит, что родственники этих пламенно-ярких южан — конопля, хмель, крапива. И такая близкая родня, что многие ботаники объединяют их с тутовыми в одно семейство (которое и называют иногда крапивными). От этого значение тутовых, понятно, еще возрастает. В Китае конопля — одно из стариннейших возделываемых растений. А в степях нашей родины сеяли ее еще за пятьсот лет до на шей эры.

Но все же не бобовые и не тутовые должны быть в наше время поставлены непосредственно следом за хлебными злаками как пища человека. Это место заняло растение, неведомое в течение всех тысячелетий развития культуры в Старом Свете, недавний (если брать исторические масштабы) гость из-за океана. Это картофель. Его собирают в год 200 миллионов тонн, почти полотну — в нашей стране. Именно у нас выведены лучшие в мире картофельные сорта. Здесь совершены открытия, знаменующие переворот в возделывании картофеля. Вот где, выходит, обрел картофель настоящую родину!

Из одного с картофелем семейства пасленовых человек взял себе в огороды еще баклажаны и помидоры, разводит на плантациях табак, а на клумбах садов — петунии.

Невидное, небольшое семейство гречишных дало человеку гречиху (родственницу щавелей). Кто не едал гречневой каши! «Щи да каша — пища наша», говорили когда-то в деревнях. Скромница-гречиха — настоящее зерновое растение, хотя к злакам она не относится, — даже более зерновое, чем «зернобобовые».

А растение, одевающее людей, самое важное прядильное растение мира — хлопчатник, — отобрано человеком из семейства мальв.

Есть старый прекрасный рассказ замечательного русского педагога К. Д. Ушинского о том, «как рубашка в поле выросла». На поле рубашка называлась льном. Маленькое семейство — леновые, а дало оно человеку одно из самых старых культурных растений мира. Льняные полотна прекрасно ткали еще в Вавилоне и в Египте за пять тысяч лет до нашей эры. Так давно приметил лен человек! А когда только образовалось русское государство, уже о русских полотнах говорили, прибавляя слово «знаменитые».

И сейчас первый мировой производитель льна — это наша родина, Советский Союз.

Гигантская армия сложноцветных дала нам множество садовых растений — георгины, пышные хризантемы, астры, маргаритки, бессмертники. И самый «поэтичный» из сорняков (человек даже перенес его на клумбы) — василек. Без желтоголовых красавцев — подсолнечников — не представить украинского села. Лекарственные сложноцветные снабжают человека цитварным семенем (от одного вида полыни), пиретрумом (из цветов кавказской ромашки). Салат, цикорий, артишок, топинамбур идут в пищу.

Млечный сок некоторых одуванчиков оказался ценнейшим сырьем для получения естественного каучука. Это великое открытие сделано недавно. И тогда началась на наших глазах новая эра в отношениях между человеком и сложноцветными. Открытие это, с гордостью скажем, совершено в кашей стране.

• Предыдущая
• 6/98
• Следующая