Вознесение Габриеля - Рейнард Сильвейн - Страница 9

• Предыдущая
• 9/103
• Следующая

Язык Габриеля коснулся ямки у основания ее горла. Джулия закрыла глаза. В ней боролись страсти и разум, настойчиво убеждавший ее оттолкнуть Габриеля и задуматься о происходящем. В таком настроении Габриель был опасен.

Неожиданно из коридора донеслись голоса. Джулия мгновенно открыла глаза.

Шаги и веселый смех становились все ближе. Габриель поднял голову и прошептал ей в самое ухо:

— Замри. Ни звука.

Джулия почувствовала, как его губы сложились в улыбку и соединились с ее губами.

Те, кто сюда шел, остановились в нескольких футах от них. Джулия слышала голоса двоих мужчин, разговаривающих по-итальянски. Ее сердце продолжало бешено колотиться, а сама она обратилась в слух, следя за малейшими признаками движения. Габриель продолжал нежно ее гладить, поглощая своим ртом ее звуки. Время от времени он шептал ей слова обольщения, заставлявшие ее краснеть.

Один из мужчин громко рассмеялся. Джулия удивленно подняла голову. Габриель воспользовался звуками чужого смеха, чтобы поцеловать ей шею и слегка впиться зубами в ее нежную кожу.

— Пожалуйста, не кусай меня.

Вокруг них звучало эхо двух голосов. В конце концов смысл ее слов дошел до воспаленного сознания Габриеля. Он оторвался от ее шеи.

Они прижимались грудью друг к другу. Габриель чувствовал биение ее сердца. Он закрыл глаза, словно зачарованный отрывистым ритмом этого биения. Когда он снова открыл их, огонь желания заметно ослабел.

С помощью декоративной косметики Джулия тщательно скрыла след от укуса Саймона, но Габриель ощупью нашел этот след, слегка проведя по краям. Потом поцеловал Джулию. Он медленно, очень медленно выдыхал воздух и качал головой.

— Ты единственная женщина, от которой я услышал «нет».

— Я не говорю тебе «нет».

Обернувшись через плечо, Габриель посмотрел на двоих мужчин, поглощенных разговором. Оба были старше его. Они находились совсем близко. Им достаточно было взглянуть в том направлении, и они бы его заметили.

Габриель снова повернулся к Джулии.

— Ты заслуживаешь лучшего, нежели ревнивый любовник, припечатавший тебя к стене, — грустно улыбаясь, прошептал он. — И уж конечно, мне не хочется, чтобы наш хозяин меня здесь застукал. Прости.

Он поцеловал Джулию и большим пальцем провел по ее распухшей нижней губе, стирая тонкий слой малиново-красной помады.

— Не хочу подрывать доверие, которое минувшей ночью видел в твоих глазах. Когда ко мне вернется здравый рассудок, мы вдоволь набродимся по пустому музею… — Его лицо помрачнело. — Возможно, в другой раз.

Габриель отвел каблуки ее туфель от своих ягодиц и поставил Джулию на ноги, после чего наклонился, чтобы расправить подол ее платья. Тафта почти бесшумно шелестела под его пальцами, а потом смолкла. В этом шелесте было что-то очень грустное.

К счастью для Габриеля и Джулии, dottore Витали и его спутник решили вернуться к собравшимся. Их шаги удалялись и вскоре стихли.

— Скоро должен начаться банкет. Я не могу уйти — они обидятся. Но когда я приведу тебя домой… — Габриель пристально поглядел на Джулию, — нашей первой остановкой станет первая же стена внутри номера.

Джулия кивнула, обрадовавшись, что он больше не сердится. По правде говоря, перспектива «стенного» секса одновременно пугала и возбуждала ее.

Габриель расправил брюки, застегнул на все пуговицы пиджак и приказал своему телу успокоиться. Потом он попытался пригладить себе волосы, но все равно вид у него бы такой, словно он затащил свою любимую в укромный уголок и занимался с нею «музейным сексом».

Некоторые ученые мужи, предающиеся «музейному сексу», испытывают потом угрызения совести. (Но не торопитесь осуждать этот вид секса, прежде не испытав его.)

Джулия сама пригладила Габриелю волосы и поправила галстук, после чего осмотрела его лицо и воротник рубашки на предмет следов губной помады. Габриель поднял с пола ее сумочку, которую с поцелуем вручил Джулии. Усмехаясь, он засунул ее трусики поглубже в карман, чтобы их не было видно.

Джулия сделала шаг, проверяя, каково ей ходить без этой интимной детали. Оказалось, что намного свободнее.

Встав на цыпочки, она поцеловала Габриеля в щеку.

— Хочу, чтобы ты научил меня своим премудростям соблазнения.

— Только если ты научишь меня любить так, как любишь ты.

Габриель повел ее по пустому коридору, затем вниз по лестнице. Они спустились на первый этаж, где только что начался банкет.

В свою квартиру рядом с дворцом Питти профессор Паччиани ввалился далеко за полночь. Столь поздние возвращения бывали у него довольно часто.

Прежде чем открыть входную дверь, он возился с ключами, которые уронил и потом, чертыхаясь, поднял. Войдя в квартиру, он захлопнул дверь и первым делом навестил комнату, где спали его четырехлетние сыновья-близнецы. Поцеловав их, Паччиани потащился к себе в кабинет.

Он неспешно курил сигарету, дожидаясь, когда загрузится компьютер. Затем вошел в аккаунт своей электронной почты. Игнорируя пришедшие письма, он составил короткое послание, адресованное своей бывшей студентке и любовнице. Контакты между ними сохранялись и после окончания ее учебы.

Паччиани рассказал ей о том, как познакомился с профессором Эмерсоном и его совсем молодой канадской fidanzata. Следом он написал, что, хотя ему и очень понравилась монография Эмерсона, изданная в Оксфорде, сегодняшняя лекция профессора грешила псевдоинтеллектуализмом. В серьезных научных кругах подобным лекциям не место. Можно быть либо ученым и интеллектуалом, либо заниматься популяризаторством и развлекать публику, однако нельзя быть тем и другим одновременно. «Может, в университетах Северной Америки это сходит за блестящую эрудицию?» — без обиняков спросил у своей корреспондентки Паччиани.

В конце письма он красочно и подробно описал сексуальное свидание, которое у них может состояться где-то в конце весны. Потом он докурил сигарету, проследовал в темную спальню и плюхнулся на супружеское ложе рядом со спящей женой.

Криста Петерсон выросла в привилегированных условиях, так что порочность ее натуры никак нельзя было объяснить происхождением и воспитанием. Ее отец и мать любили друг друга и души не чаяли в их единственном ребенке. Отец Кристы был известным и уважаемым торонтским онкологом. Мать работала библиотекарем в колледже Хейвергал — элитной частной школе для девочек, в которую Криста ходила с детского сада по двенадцатый класс.

Криста посещала воскресную школу. Она прошла конфирмацию в англиканской церкви. Она изучала «Книгу общих молитв» Томаса Кренмера, но ничто из перечисленного не затронуло ее сердце. В пятнадцать лет Криста открыла для себя могущественную силу женской сексуальности, и та почти сразу стала не только ее валютой, но и любимым оружием.

У ее лучшей подруги Лизы Малькольм был старший брат, которого звали Брент. Брент был симпатичным парнем. Выглядел он так же, как очень и очень многие выпускники колледжа Верхней Канады — частной школы для мальчиков, где учились отпрыски из старинных богатых канадских семей. Брент был высоким и ладно сложенным голубоглазым блондином. Он занимался гребным спортом, входил в мужскую сборную Торонтского университета и вполне мог бы сниматься в роликах, рекламирующих спортивные товары фирмы «Джей-Крю».

Криста издали любовалась Брентом, однако ей мешала их разница в четыре года. Брент ее даже не замечал. Но однажды, оставшись ночевать в доме Лизы, Криста пошла в ванную и по пути наткнулась на Брента. И тогда он впервые обратил на нее внимание. Он был просто в восторге от длинноволосой девушки с большими карими глазами и юным, но уже таким сексапильным телом. Прямо в коридоре Брент нежно поцеловал Кристу и робко потрогал ее грудь. Потом они взялись за руки и пошли к нему в комнату.

После получаса обычных разговоров, какие ведут при первом знакомстве, и ощупывания друг друга через одежду, Бренту захотелось продолжить отношения с Кристой. Но сама Криста не торопилась, поскольку в тот момент еще была девственницей. Брент принялся напористо и экстравагантно завоевывать ее, делая ей подарки и приглашая на романтические свидания. Наконец он подарил ей швейцарские часы фирмы «Бом и Мерсье» в корпусе из нержавеющей стали — родительский подарок на его восемнадцатилетие.

• Предыдущая
• 9/103
• Следующая