Инферно Габриеля - Рейнард Сильвейн - Страница 15

• Предыдущая
• 15/144
• Следующая

Габриель стряхивал со своей дорогой рубашки винные капельки. И куда только делись его изысканные манеры? Не стесняясь Джулии, он вслух бормотал проклятия.

Если бы она могла, то охотно провалилась бы сквозь землю. Но это было не в ее силах. Она могла лишь грохнуться на колени и начать лихорадочно собирать осколки.

— Прекратите, — тихо потребовал Габриель.

Джулия будто не слышала его и продолжала собирать острые стеклянные крупинки. Слезы мешали ей смотреть.

— Прекратите, — подходя к ней, уже громче повторил Габриель.

Джулии удалось собрать на ладонь часть осколков, и она упрямо старалась подцепить оставшиеся. В ее ползании по полу было что-то от щенка, у которого покалечена лапа.

— Прекратите, упрямая женщина! — зарычал Габриель. — Так осколки не собирают. Так вы только руки себе располосуете.

Его голос низвергался на нее, как Божий гнев.

Не выдержав, Габриель схватил Джулию за плечи и силой поставил на ноги, подвел к мусорному ведру и заставил стряхнуть туда все осколки, а потом повел в гостевую ванную.

— Садитесь! — велел он.

Джулия послушно села на опущенную крышку унитазного сиденья. Сдерживать слезы у нее уже не хватало сил.

— Покажите ваши руки.

Обе ладони Джулии были забрызганы вином. Естественно, она порезалась до крови. В ранках блестели застрявшие осколки. Габриель покачал головой, пробормотал еще несколько ругательств, после чего открыл дверцу аптечки.

— Неужели вас не научили слушать старших? — строго спросил он.

Джулия моргала. Это был единственный способ освободить глаза от беспрестанно текущих слез.

— И делать так, как вам говорят старшие, вас тоже не научили. — Габриель посмотрел на нее и вдруг замолчал.

Он и сам не понимал, что заставило его умолкнуть. Спроси его потом — он вряд ли дал бы вразумительное объяснение. Он увидел сжавшуюся, плачущую девушку, нагромоздившую целую гору нелепых поступков, и почувствовал… Нет, не раздражение, не новый приступ гнева и даже не всплеск сексуального возбуждения. Он почувствовал сострадание. Ему стало стыдно, что он довел ее до слез.

Габриель наклонился и очень нежно, кончиками пальцев, стал вытирать ей слезы. Каждое его движение сопровождалось каким-то странным жужжащим звуком, вылетавшим из ее губ. И опять ее кожа показалась ему удивительно знакомой. Вытерев все слезы, он взял в свои руки ее бледное лицо, чуть запрокинул ей подбородок… и тут же занялся ее израненными ладонями.

— Спасибо, — прошептала Джулия, заметив, с какой заботой Габриель вытаскивает мелкие осколки, застрявшие в ее ладонях.

Вооружившись тонким пинцетом, он внимательно осмотрел каждую ладонь и не успокоился, пока не извлек последнюю хрустальную крупинку.

— Спасибо… Габриель.

— Не за что. — Покончив с осколками, он смочил ватный тампон йодом: — Сейчас будет жечь.

Джулия сжалась, как ребенок в ожидании укола. Габриель почувствовал: она боится не жгучего йода, а его прикосновения. Он вовсе не собирался причинять ей вред. Прошло минуты полторы, прежде чем он решился смазать йодом эти нежные, хрупкие ладошки. Все это время она сидела с широко раскрытыми глазами и по привычке кусала нижнюю губу.

— Ну вот. Так-то лучше, — угрюмо заключил Габриель, закончив дезинфекцию ее ладоней.

— Какая же я растяпа, — вздохнула Джулия. — Разбила ваш бокал. А ведь это настоящий хрусталь.

— У меня хватает бокалов. В двух шагах от моего дома есть весьма недурной посудный магазин. Там этого добра навалом.

— Спасибо, что подсказали. Я куплю вам точно такой же.

— И вашей стипендии — как не бывало.

Он вовсе не собирался ее обижать. Слова просто сорвались у него с языка, и их было уже не затолкнуть назад. Лицо Джулии вспыхнуло, затем побледнело. Разумеется, она тут же склонила голову и стала кусать губы. Габриель мысленно отругал себя за свой дурацкий язык.

— Мисс Митчелл, пожалуйста, не обижайтесь. Я ведь не скряга из диккенсовских романов. Мне совсем не нужно, чтобы вы так неразумно тратили свои деньги. И потом, это нарушает правила гостеприимства.

«Тебе в очередной раз показали твое место», — подумала Джулия.

— Я ведь еще и рубашку вам запачкала. Позвольте хотя бы заплатить за химчистку.

Габриель оглядел безнадежно испорченную рубашку и мысленно выругался. Это была его любимая рубашка. Полина привезла ее из Лондона. Никакая химчистка не сумеет бесследно удалить пятна от кьянти, слюны и крови.

— Не волнуйтесь. У меня есть, еще несколько таких рубашек, — уверенным тоном соврал Габриель. — А пятна можно будет удалить и без химчистки. Рейчел мне поможет.

Теперь Джулия терзала свою верхнюю губу, зажав ее зубами и двигая взад-вперед. Это зрелище вызвало у Габриеля что-то вроде приступа морской болезни. Он был бы рад отвести глаза, но губы Джулии были такими чувственными и зовущими, что он продолжал смотреть. Чем-то это было похоже на автомобильную аварию, которую наблюдаешь с палубы корабля.

— Даже самый аккуратный человек не застрахован от случайностей, — сказал он, ободряюще похлопывая Джулию по руке. — Вы в этом совсем не виноваты. — Габриель улыбнулся ей и тут же был вознагражден ответной улыбкой.

«Посмотри на нее. От доброты она мгновенно расцветает, раскрывая лепестки своей души».

— Ну как? Первая медицинская помощь оказана? — спросила неожиданно подошедшая Рейчел.

Габриель тут же отдернул руку.

— Да. Надо было заранее спросить Джулианну, любит ли она кускус. Как мы теперь убедились, она это блюдо терпеть не может. — Габриель лукаво подмигнул ей.

На фарфоровых щеках снова появился румянец. «А она и впрямь кареглазый ангел».

— Еще не поздно все исправить. Значит, кускус отменяется. Я приготовлю плов.

Рейчел ушла. Габриель последовал за сестрой, оставив Джулию наедине с ее бешено бьющимся сердцем.

Пока Рейчел убирала в холодильник отвергнутый кускус и рылась в бакалейных запасах брата, ища рис, Габриель сходил к себе в спальню, где не без изрядного сожаления выбросил в мусорное ведро бывшую белую рубашку. Потом он вернулся в кухню заметать осколки и оттирать винные пятна с пола.

— Я хочу кое-что рассказать тебе о Джулии, — не поворачиваясь к брату, сказала Рейчел.

— Я не настроен это слушать, — отозвался Габриель, шумно хлопнув крышкой мусорного ведра.

— Какая муха тебя укусила? Она моя подруга, черт бы тебя подрал!

— Твоя подруга, но моя аспирантка. Улавливаешь разницу? Мне нет дела до ее личной жизни. Достаточно того, что ваша дружба уже создала конфликт интересов. Для меня это вообще полная неожиданность.

Рейчел упрямо тряхнула головой, расправила плечи, а ее глаза стали темно-серыми.

— Знаешь, дорогой братец, плевать мне с этого этажа на твои конфликты интересов! Я очень люблю Джулию. И мама ее любила. Вспомни мои слова, когда тебе в следующий раз захочется на нее наорать.

— Прикажешь пушинки с нее сдувать?

— Да пойми ты, болван: у нее был тяжелый душевный кризис. Она целый год ни с кем не общалась. Даже со мной. Как улитка, спряталась в свою раковину и закрылась. Я уже сомневаться начинала, выберется ли она оттуда. А она выбралась. Ты что, хочешь снова загнать ее в раковину?

— Я?! — не выдержал Габриель. — Это чем же?

— Своим высокомерием, вот чем! Своей идиотской снисходительностью. Не понимаю, почему ты занимаешься Данте. Тебе впору вести семинары по английской литературе восемнадцатого и девятнадцатого веков. Ты же как две капли воды похож на всех этих мистеров рочестеров, дарси и хитклифов! Манеры, правила приличия! Знай: Джулия — настоящее сокровище и заслуживает более бережного обращения, чем твои антикварные бумажки. Если только она мне пожалуется, я приеду и вставлю тебе клизму в задницу!

— Ты это в прямом или в переносном смысле? — спросил Габриель, с некоторой тревогой глядя на сестру. — В прошлый раз ты грозилась отшлепать меня туфлей.

Рейчел выдержала его взгляд не дрогнув. Она даже стала выше ростом. Весь ее облик не сулил Габриелю ничего хорошего.

• Предыдущая
• 15/144
• Следующая