Откровения Виктора Суворова - Суворов Виктор - Страница 16
- Предыдущая
- 16/88
- Следующая
— Почему?
— Это было очень серьезное образование. Воронеж был сильно разрушен. Он же был разделен между воюющими. На одной стороне улицы были немцы, а на другой — наши. Там еще речушка протекала, на которой, кстати, Петр I свои корабли пускал. Они потом до Азовского моря дошли.
Вот этот райончик — «Придача» — оставался советским. Там был комплекс старых зданий, которые при царе Николае специально возвели для штрафного батальона. Поскольку Воронеж был разделен между немцами и нашими, городскую библиотеку вывезли на «нашу» сторону и разместили в тех зданиях. Они устояли под огнем. Стены там непробиваемые. Нечто среднее между кондовой николаевской казармой и каторжным централом. 19 декабря 1943 года по приказу товарища Сталина тут разместили Воронежское суворовское военное училище. Только кое-где решетки с окон спилили. Весь город был на правой стороне, но там одни руины. Потом город восстановили, а о библиотеке забыли.
Лет десять после войны строили новую областную библиотеку и собрали для нее новый фонд. А старый книжный фонд так и остался на левой стороне в нашем училище. Книги старые лежали мертвым грузом. А библиотека богатейшая, с дореволюционными фондами. В ней же были такие книги — что-то невероятное. В ней, например, была «Божественная комедия» Данте, очень старое издание с такими гравюрами! Словом, в этой библиотеке были настоящие сокровища! Но нам выдавали то, что требовала программа обучения и политотдел. Чтобы получать там то, что хочется, нужно было иметь хорошие отношения с сотрудниками библиотеки. Я такие отношения установил и имел к сокровищам доступ. На руки их не давали, можно было только читать в огромном читальном зале.
— Прозвище, которое стало позднее псевдонимом, там было получено?
— Ну, я был и Бонапартом, и Кутузовым, а потом как-то услышал и свой будущий псевдоним. Сейчас какой-нибудь полковник ГБ, который меня в детстве не знал, может писать обо мне черт знает что, в том числе и о моем псевдониме. Это подтверждает только то, что нет у вас, ребята, пороха в пороховницах! Ведь если вспоминать, кого какой кличкой в детстве дразнили, и тем упрекать…
Это говорит о том, что у таких критиков вообще ничего нет за душой. А клички у меня всегда были хорошие…
Дело было так. Принимали в Суворовское училище с 11 лет. И там было 11-летнее обучение, в то время как в обычных школах — 10-летнее. Учили очень хорошо. Допустим, язык иностранный изучали в группах по 10 человек. И каждый день. Различие с обыкновенной школой немалое! Если в обычной школе сидит в классе 30–35 человек, то в нашем училище — в три раза меньше. После окончания училища можно было идти работать военным переводчиком, это уже о чем-то говорит!
— Суворовское училище давало среднее образование?
— Да. А для того, чтобы стать переводчиком, необходимо было сдать особый экзамен.
— Язык был немецкий?
— Да, язык был немецкий.
— А дальше, после училища?
— Следует сказать еще вот о чем. Деньги на Суворовские училища тогда тратились колоссальные. Это были действительно элитные учреждения. Вот посмотрите. В армии командир взвода — это лейтенант или старший лейтенант. Командир роты — капитан. В военных училищах и в учебных дивизиях взводный — это капитан, ротный — майор. Командир батальона — это уже подполковник. В Суворовском училище: рота — три взвода по 25 кадетов в начале обучения, 75 в роте, а перед завершением нас осталось 50. Командиры взводов в Суворовских училищах (как нигде более) — майоры, командир роты — подполковник. Заместители начальника училища — полковники. А сам батя — генерал-майор. В каждой роте кроме подполковника и трех майоров — еще четверо сверхсрочников — прапорщиков в современном понимании — старшина роты и три заместителя взводных. 75 кадетов, принятых в этом году, — первая рота. На следующий год она получала новый номер — вторая. И так до седьмой. Седьмая рота — самая уважаемая: выпускники. Шестая — предвыпускники. Когда мы, первогодки, встречали кадета пятой роты, то обязаны были его приветствовать: «Здравия желаю, товарищ предпредвыпускник!» Ребята были хорошие. А отношения… Каждый старший по году обучения считал всех младше себя своими рабами, а тот, кто постарше его, считал и его, и всех равных ему или ниже — своими рабами. И так далее… Но отношения эти были не хамскими, а аристократическими. Вассальная зависимость.
Жизненная школа была потрясающая. Тот, кто не мог жить в коллективе, тот вылетал. Дойти до седьмой роты — это что-то значило. И если ты подлец, мерзавец, сволочь, то ты до седьмой роты не дошел бы никогда!
Забили бы, к чертям! Порядки были очень жесткие… Но с 1960 года в Суворовские училища уже никого не принимали.
— Почему?
— В 1961 году началось их сокращение, и срок обучения свели к трем годам.
После 1960 года прекращается набор. Выпускная седьмая рота завершает обучение, уходит. Все поднимаются на ступеньку вверх, а первой роты больше нет. Ее не набирают. Как в школе без первого класса. На следующий год нет уже и второй роты. И тогда все училища сокращаются, расформировываются, кроме некоторого малого числа, а все роты — в полном составе вместе с командирами — переводятся в разные остающиеся училища. После этого в 1963 году в нашем училище осталось три роты — седьмая, шестая и пятая. И эти три роты отправляют в город Калинин, Воронежское училище было ликвидировано.
Одна рота была выпущена в 1964 году, мол рота — в 1965-м, и в следующем — последняя.
Я все это рассказываю потому, что отец мой попал под «хрущевское» сокращение 1959–1960 годов. Из армии его изгнали. Насчитали пенсию за все годы службы — 27 лет, и он пошел наниматься на работу. Нанялся администратором кинотеатра в г. Черкассы.
Недавно вышла очередная книжка, так там автор, полковник Анатолий Терещенко, пишет про меня, что «папочка устроил его в Суворовское училище». Думаю, мать твою иттить, в Суворовские училища принимали тогда очень и очень серьезно: проверяли и здоровье, и развитие, а военных было тогда как собак нерезаных, полковников и генералов. Так что какому-то майору «устроить» своего сына было совсем не просто!
Там еще есть, что я провалился в Суворовском училище Воронежа и мой «папочка» (автор так и пишет!) перевел меня в Калинин. Администратор кинотеатра в г. Черкассы, оказывается, может перевести сына в Калинин… И чтобы мне не было скучно, мой папочка перевел со мной еще три роты из Воронежа в Калинин. В полном составе! Гэбэ. Что с него возьмешь!
Дело вот в чем еще. В Московском военном округе было три Суворовских училища: Московское, Калининское и Воронежское. И на парад ходили так. Пешее прохождение закрывали три училища: Московское, после него — Воронежское или Калининское, ездили по очереди, и Ленинградское нахимовское (мы называли его курсантов «нахимозами»).
Когда еще существовало Воронежское суворовское училище, его кадеты ездили в Москву на первомайский парад, а на ноябрьский — Калининское. А когда Воронежское расформировали, то Калининское суворовское военное училище стало ездить в Москву и на майский, и на ноябрьский парады.
— И документально это подтверждалось?
— Да, конечно, выдавался документ о том, что я был участником парада, и так далее….
Эти парады — есть о чем вспомнить. На пересыльном пункте мы жили рядом с «нахимозами», между нами был маленький заборчик. Они себя называли «питонами». Мы — «кадеты».
— Это что, официально?
— Нет. Официально — суворовцы. Кстати, этот же полковник пишет, будто он бывший воспитанник этого Суворовского училища. Он и близко там не был, и не представляет себе, что это такое. Никаких воспитанников у нас не было. Воспитанники — это в полковом музвзводе. У нас официальное название — суворовец, а сами себя называли кадетами, за что начальство нас преследовало.
- Предыдущая
- 16/88
- Следующая
