Грешный и опасный - Фоули Гэлен - Страница 4

— Не трогайте меня! — Кейт снова вырвалась, но покачнулась и едва не упала.

— Иди наверх и жди меня! — приказал герцог.

Кейт остановилась, застигнутая врасплох бархатистыми интонациями его низкого голоса. На мгновение она забыла свой гнев: пораженная обещаниями наслаждения в его серых глазах, она стояла неподвижно, вновь подпав под действие зелья.

Влечение. Возбуждение.

Фатальное очарование этим человеком держало ее в тисках. Он, несомненно, красив, но остается для нее совершенной загадкой. Той, которую ей неожиданно захотелось решить. Подобная одержимость нападала на нее, как всегда, когда она искала скрытые ответы. Дерзкая жажда попробовать на вкус эти губы бушевала в крови. Она словно смотрела на себя со стороны и видела степень собственного безумия. Безумия, которое она не в силах контролировать. Господи Боже, дьявольская настойка едва ли не заставила ее желать собственного падения! Как все это унизительно!

В то же время она видела в его глазах удовлетворение. Словно он давно привык к тому, что женщины его желают. И эта гордыня пробудила в ней непокорность.

Как он смеет так воздействовать на нее? Кем он себя вообразил, наглое животное? Прилив целительного гнева привел ее в чувство, но едва она сумела отринуть странный приступ похоти, слова Калеба прозвучали в мозгу.

«Держи язык за зубами. Делай, как он велит».

Кейт подавила тихое рычание. Легче сказать, чем сделать, но по крайней мере к ней вернулся инстинкт самосохранения.

Учитывая тот факт, что гордость Уоррингтона, похоже, больше самого замка, она вдруг поняла, что будет глупо отвергнуть этого человека в присутствии его людей. Только последняя дура даст ему предлог наказать ее. Не стоит ухудшать и без того ужасное положение.

— Паркер? — позвал он тоном мученика.

— Да, ваша светлость, простите, сэр.

Стражник справа, очевидно, тот самый Паркер, вновь взял ее за руку:

— Пойдемте, мисс. У его сиятельства дела с этими парнями.

Кейт больше не пыталась сопротивляться, понимая, что силы неравны. Как только они уйдут с глаз Зверя, ей, может быть, удастся удрать.

Они прошли под аркой под галереей менестрелей к каменной лестнице. Сквозь высокий витраж на повороте лестницы светили звезды. Хотя мозг, все еще был затуманен, Кейт все же попыталась найти уловку, которая помогла бы ей ускользнуть от стражников.

— Мне… мне плохо, — выдавила она.

— Только посмей сблевать на полы, — остерег Паркер. — Терпи, гардероб[1] рядом.

— Гардероб? — промямлила Кейт.

Они добрались до верхнего этажа. Паркер снял фонарь с крюка в стене и вручил ей:

— Возьми с собой. Да смотри не свались в ров!

Он открыл дверцу, и Кейт едва не задохнулась: запах был омерзительный.

Прикрыв ладонью рот и нос, она яростно затрясла головой и отступила.

— Ни за что.

Стражники рассмеялись.

— Это прояснит твою голову, маленькая шлюшка, — фыркнул второй.

— Не трогай ее, Уилкинс, она не по своей воле. Пойдем. Если тебя не тянет блевать, в спальне есть ночной горшок.

Собственно говоря, до этой минуты Кейт не тошнило, но ужасающая вонь гардероба на время затмила все мысли о бегстве.

Донельзя счастливая, что снова может дышать свободно, она почти не заметила, как ее повели в противоположном направлении. Но прежде чем в голову пришла очередная идея побега, снизу раздался такой рев, что казалось, стены вот-вот рухнут.

— Как посмели вы ослушаться? Разве я не достаточно ясно выразился?!

Кейт застыла как вкопанная. Потом, немного овладев собой, оглянулась в сторону лестницы и побелела.

— Тратить мое время… так опозорить мое имя… Идиоты! Следовало бы повесить всю вашу шайку!

Стражники обменялись встревоженными взглядами, и Паркер ворчливо приказал ей не медлить. Ее протащили по темному коридору и остановились у массивной темной двери.

Один открыл ее, другой втолкнул туда Кейт.

— Устраивайся поудобнее.

Кейт споткнулась, но не упала.

— Погодите! Вы не можете оставить меня здесь.

— Простите, мисс, приказ. Скоро придет его светлость.

— Но я не…

Они захлопнули дверь перед ее носом.

— Эй!

— Эта дурочка разговаривает сама с собой, — хмыкнул Уилкинс.

— А, не наше это дело.

Услышав, как поворачивается в скважине ключ, Кейт рванулась вперед, налегла на дверь и принялась в нее колотить.

— Вернитесь! Вы не понимаете! Пожалуйста! Мистер Паркер! Выпустите меня!

Тишина.

Они уже ушли?

Она быстро встала на колени и всмотрелась в замочную скважину.

Темнота. Слышались только размеренные шаги удалявшихся стражников.

— О Боже, — прошептала Кейт.

И только тогда она заметила, что комната, в которую ее привели, восхитительно теплая. Чувствуя, как отходят ее онемевшие ноги, она подняла голову и потихоньку отползла от замочной скважины. Сладостное тепло постепенно распространялось по замерзшему телу; Кейт осторожно повернулась и оглядела комнату герцога.

К ее удивлению, здесь оказалось не так уж плохо. Ничуть не похоже на тюремную камеру. И она не увидела ни одного орудия пытки. Никаких луж крови на полу. Жизнерадостный огонь в очаге отбрасывал веселые отблески на обшитую темными панелями комнату, отчего она казалась неожиданно уютной.

Огонь завораживал ее. Притягивал. И она пошла к очагу по толстому ковру с затейливым узором. И не остановилась, пока не встала на согревшиеся сланцевые плиты, благодарно вздыхая, когда жар стал распространяться по ногам через замерзшие ступни. Тепло. Наконец!

Обхватив себя руками; она глянула на кожаное кресло, стоявшее перед камином. На сиденье было небрежно брошено роскошное белое меховое покрывало.

Против такого соблазна устоять невозможно!

В следующую секунду она свернулась клубочком в кресле, залезла под покрывало и сказала себе, что, как только согреется, соберется с мыслями и найдет способ сбежать.

При мысли о побеге в этот жестокий холод ей захотелось плакать. Но пока что ей необходимо несколько минут, чтобы восстановить силы.

Сейчас она придумает план…

Она не понимала одного: именно холод не давал ей заснуть и удерживал на грани сознания, именно холод сдерживал действие опия. Тепло, благословенное тепло убаюкало ее.

Шло время… Она неожиданно встрепенулась, только сейчас осознав, что заснула.

Несчастье!

Рассерженно отбросив покрывало, Кейт, с сильно колотящимся сердцем, немного помедлила, глубоко вздохнула и представила, какой ужас ожидал бы ее, если бы она не пришла в себя.

Господи, что ей делать? Как бы он ни был красив, она не позволит этому человеку взять ее силой!

Не зная, сколько времени прошло, она огляделась в поисках часов и впервые увидела гигантскую кровать, прятавшуюся в полутьме в дальнем конце комнаты.

Кейт долго смотрела на резные, почерневшие от времени столбики и алые бархатные занавески. По ее спине пробежал холодный озноб. Вот оно, место ее бесчестия. Но даже сейчас ее инстинктивно тянуло туда. Кровать герцога была самим воплощением теплой, роскошной мягкости и безопасности. Подушки, одеяла — все манило ее, обещая несказанные наслаждения.

Нет. Она не настолько слаба.

Кейт снова повернулась и покачала головой.

Усилием воли игнорируя кровать, она снова опустилась в кресло и завернулась в покрывало, все еще обещая себе, что через минуту поищет выход, но посмотрела в огонь и пляшущие языки скоро заворожили ее. Все остальное потеряло смысл. Комната пьяно покачивалась, воскрешая детские воспоминания о прошедших, самых счастливых, днях ее жизни, когда она жила на борту отцовского корабля.

Разрывающая сердце волна ностальгии нахлынула на нее. Слабо улыбнувшись, она вспомнила, как отец позволял ей стоять на носу и изображать боцмана. Он подсказывал ей слова команд, и она повторяла их, крича пронзительным детским голосом: «Эй, вы там, бездельники! Все на мачты! Поднять паруса!»