Промышленникъ - Кулаков Алексей Иванович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/77
• Следующая

– А что за гость приезжал к вам недавно? Важный?

– Поручик, Игорем Владиславовичем зовут. Они с хозяином дня два до полночи засиживались, все говорили о чем-то.

– О чем?

– Я не поняла…

– Вспомни, это важно.

– Говорили о каких-то угольных шахтах в Сучьем. Про золотые прииски и хухузов. Плавание, Одесса, еще какие-то копаемые. Я правда ничего не поняла!

Мужчина, увидев, что собеседница с ним искренна, сжалился:

– Ну-ну, я тебе верю. Больше ничего?

Девушка вместо ответа помотала головой.

– Жаль, определенно жаль…

Примерно через четверть часа мужчина остался один, но грустить по этому поводу не стал – наоборот, довольно вздохнул и ослабил узел шейного платка. Рабочий день у жандармского ротмистра был ненормируемым, и он искренне радовался каждый раз, когда заканчивал его хотя бы до темноты. Еще лучше было бы днем, просто великолепно – сразу после обеда! Увы, в его ведомстве такие замашки не приветствовались.

«Итак, разложим все по порядку».

Перед ротмистром появились его записи, которые он дополнял и уточнял каждый день. Про недавнего гостя там пометочка уже была – в железнодорожных кассах подсказали и фамилию, и имя с отчеством, и еще пару полезных мелочей.

«Угольные шахты – тут все понятно, хотя название местечка довольно… гм, необычное. Золотые прииски. Что же, становится понятен интерес князя к землям по Амур-реке: золото – оно во все времена золото. А загадочные «хухузы» есть не кто иные, как китайские бандиты. Они же рыжебородые, они же хунхузы – все же мы тут не дикари-с, кое-что касательно Дальнего Востока знаем. Плавание и Одесса. Ну, тут и вовсе никакой тайны – до амурских владений Агренева гораздо проще и быстрее добраться морским путем. Копаемые, они же ископаемые. Хм, а ведь все вместе очень похоже на инструктаж перед поездкой?!»

Жандарм повертел в пальцах карандаш, раздумывая. Когда он только получил задание «присмотреть» за молодым аристократом, то рассчитывал на что-то временное. Ну, что-то вроде небольшого отдыха перед действительно серьезным делом. Нет, ну в самом-то деле, не держать же на такой ерунде целого ротмистра! Тут и поручика хватило бы с головой, не будь фигурант весьма богатым сиятельным князем, чей род записан в Бархатную книгу[28]. В таких делах требовалась особая деликатность – аристократия, и в особенности высшая, во все времена крайне негативно относилась к тем, кто старался узнать о ней больше дозволенного. Равным такой интерес еще прощался, а вот всем, кто был ниже по статусу, неприятности были гарантированы.

– Неприятности. Определенно, они самые…

Когда к нему прибежал этот дуболом-охранник и прямо с порога заявил, что берет на фабрике расчет и уезжает, он еще думал, что все в порядке. Мало ли отчего агенту (да и не агенту даже, а так, мелкому осведомителю!) захотелось свободы – побрыкается да и успокоится, не впервой. А вот когда тот кое-как пересказал случившееся с ним, особенно упирая на реакцию сослуживцев, тут-то интуиция и заиграла тревогу. Главный фабричный инспектор Долгин никоим образом не походил на человека, способного вычислить чужого осведомителя. Следовательно, ему это или подсказали… или уволившийся охранник сам проговорился. В любом случае, князь Агренев теперь в курсе того, что за ним наблюдают. А раз он не стал затевать скандал и искать личной встречи, то?..

– То непонятно, с какими целями.

Бросив карандаш, мужчина принялся потирать висок. Теперь-то он не считал свое задание легким – наоборот, чем дальше, тем больше и чаще приходилось думать и строить догадки на основе обрывочных сведений. Начальству ведь не скажешь: «Не могу знать, куда и кому продает оружие его сиятельство князь Агренев!» Доклады же на эту тему приходится писать с завидной регулярностью. А еще отслеживать появление в Сестрорецке всяких подозрительных личностей, извещать столицу о всех перемещениях оружейного магната, отмечать любые странности, устанавливать личности всех гостей, побывавших в одном приметном особняке-коттедже… И все это (и еще многое и многое другое) – без помощников.

«А если принять за факт то, что фигурант знает и о моем присутствии, и о негласном надзоре? Сразу становится понятным, почему в его корреспонденции больше нет действительно интересных сведений. С другой стороны, уж перлюстрации своих писем Агренев точно бы не потерпел! Значит, о таковой он не знает. Зато каким-то образом распознал и, самое главное, – терпел присутствие на фабрике моего осведомителя…»

Полистав свои заметки, ротмистр еще раз перечитал слова Долгина – приходилось только надеяться, что скудоумный болван-охранник смог передать их дословно. Перечитал, вздохнул и оттолкнул от себя записную книжку.

– Если знают, почему молчат? Или их устраивает подобный порядок вещей? Черт, я скоро с ума сойду с этим князем Агреневым!

Спустя полчаса, так и оставшийся безымянным, мужчина покинул квартиру (которую, между прочим, снимал для служебных нужд исключительно на свое жалованье) и без особой спешки зашагал к центру города. Он не оглядывался (ну, разве что в самом начале) и поэтому никак не мог увидеть, как вместе с ним, но все же на солидном отдалении по ночному городу гуляет мальчишка-подросток… Ах, как красив Сестрорецк ночью!

– Располагайтесь, сударыня, прошу вас.

– Благодарю.

Пока его гостья устраивалась в предложенном ей кресле, Александр ее беззастенчиво разглядывал – с соблюдением всех необходимых приличий, естественно. Примерно сорока лет, среднего роста и самой обыденной внешности, одетая в траур. Одним словом, типичная домохозяйка, год или два назад потерявшая мужа.

«Как там писал варшавский «душитель свобод»? Эмма Зеринг, рижская немка. Одинокая, бездетная и действительно схоронила мужа-полицейского. Пять лет назад, так что траур несколько подзатянулся. Плохо разбирается в следственных действиях, зато великолепно ведет слежку, может руководить небольшой агентурной сетью и очень качественно обучает тому, что умеет сама. Занятная вдовушка».

– Насколько я понимаю, раз наша встреча состоялась, вас более чем устраивают условия, изложенные моим порученцем?

– Устраивает оплата, ваше сиятельство. И не устраивает остальное.

– Например?

– Мне так и не объяснили, какие именно услуги от меня требуются… – Эмма сделала крохотную паузу, и добавила: – ваше сиятельство.

– Все сразу. В основном вы будете заниматься проверкой лояльности моих работников. Иногда мне требуется найти того или иного человека или узнать что-либо об интересующей меня личности. Одним словом, ничего такого, чем бы вы уже не занимались ранее. Ну разве что вы примете под свое начало несколько юных дарований. И по мере возможности поделитесь с ними частью своего жизненного опыта. Ведь это возможно?

– Это… возможно. Ваше сиятельство.

Князь легонько ударил по стоящему на краю стола звоночку, и в кабинете тут же появился новый посетитель.

– Эмма Карловна, позвольте представить вам вашего первого помощника, Гурьяна Калугина.

Женщина окинула «юное дарование» всего лишь мимолетным взглядом, но хозяин кабинета даже и не сомневался – увидела и запомнила все, что показалось интересным.

– Ну что же, давайте обсудим ваше первое задание. Прошу, выбирайте любой.

Десять абсолютно одинаковых конвертов кремового цвета ввергли сорокалетнюю вдову в короткое замешательство.

– С позволения вашего сиятельства, этот.

Повинуясь приглашающему жесту, она вскрыла самый крайний. Достала дюжину полусотенных банкнот, затем лист белоснежной бумаги и, близоруко прищуриваясь, прочитала:

– Госпожа Волошина-Томанова, Софья Михайловна. Сумской уезд Харьковской губернии.

Эмма Карловна помолчала, переваривая столь скудную информацию, затем положила конверт на стол.

– Правильно ли я поняла?

– Да, это обычное проверочное задание. Найдите выбранную вами особу, соберите все сведения о ней, причем так, чтобы ваш интерес остался незамеченным, и можете считать, что наше соглашение вступило в силу.

• Предыдущая
• 54/77
• Следующая