Город в песках - Чабб Мэри - Страница 13

• Предыдущая
• 13/24
• Следующая

— Что это? Смотрите! — воскликнул Ганс, беря в руки маленький железный стержень с заточенным концом, — Незаконченная печать, а вот и законченная из лазурита. Да тут целый набор инструментов резчика печатей!

Он продемонстрировал нам, каким образом стержнем с заточенным концом просверливались вертикальные отверстия на печатях. Второй конец стержня имел в сечении квадратную форму. Ганс объяснил нам, что он раньше был вставлен в деревянную рукоятку, с помощью которой вращали заточенный конец. В Китае отверстия для заклепок и по сей день делаются таким способом.

Кроме этого в горшке имелось несколько медных инструментов для гравирования и бусины без дырок.

Я все стояла, разглядывая эти еще не очищенные от многовековой пыли предметы, как вдруг в дверях появился Джейк и стремительно приблизился к Гансу. Его обычно такое спокойное лицо горело от еле сдерживаемого возбуждения. Он только сказал:

— Посмотри-ка, Ганс! — и передал ему еще одну цилиндрическую печать. В напряженном молчании прошла минута. Потом Ганс произнес:

— Рэчел, взгляните на это!

Рэчел посмотрела, вскрикнула и схватила кусок пластилина. О моем существовании забыли.

Маленький цилиндр прокатили по пластилину. Мы все в изумлении уставились на странную процессию, двигающуюся по пластилину: слон, носорог, крокодил…

— Хэл, — попросил Ганс, — будь другом, сходи за Етти. Хэл выбежал из комнаты.

— Мохенджо-Даро, — сказал Джейк.

— Да, — подтвердил Ганс.

— Ступни слона, — добавила Рэчел.

— Абсолютно идентичны, — заметил Ганс.

Все были страшно взволнованы. Лишь я, ничего не понимая, готова была кусать локти от досады. Прибежала Етти и тоже очень взволновалась. Внезапно Ганс повернул голову и заметил меня. Глаза у него горели.

— Да знаете ли вы, что это означает? — воскликнул он. — Эти животные не были известны здесь, а эта печать почти идентична той, что найдена в Индии, в Мохенджо-Даро. Манера изображения животных та же, уши у носорога и ступни слона точно такие же. Вероятно, эта печать изготовлена где-то в долине Инда и привезена сюда. Она служит неопровержимым доказательством того, что между городом Эшнунной и Индией имелись связи более чем за две тысячи лет до н. э.

Я взглянула на маленький запыленный предмет, который Ганс держал между большим и указательным пальцами, затем на стол. Эта печать дала нам нечто значительно большее, чем оттиск крохотного фриза с шагающими животными. Она раскрыла перед нами еще одну страницу истории.

В северной части холма, за древними жилыми кварталами, постепенно возникало огромное здание. Рабочие Сетона расчищали склон холма и теперь дошли до места у северного склона, где он сливался с затвердевшим грунтом пустыни. Здание относилось к аккадскому периоду и было настолько совершенным с точки зрения пропорций и планировки, что Сетон считал его дворцом аккадского престолонаследника.

Северная стена здания вплотную подходила к большой городской стене. Огромный комплекс жилых помещений у юго-западного выступа соприкасался с небольшим аккадским храмом. Но самой интересной достопримечательностью дворца был, конечно, водопровод. За очень длинным восточным крылом до самых ворот городской стены тянулся узкий мощеный проход. Во дворец можно было проникнуть только через этот проход. Удалив опорные камни, Сетон сделал удивительное открытие: почти во всю длину прохода тянулся огромный сводчатый водосток, высотой около ярда; он был отлично выложен обожженными кирпичами и имел сток, который даже в XX веке отвечал бы требованиям самого придирчивого санинспектора. Вода непрерывным потоком стекала под уклоном к городским воротам и выходила за черту города.

Пять более мелких водостоков прорезали восточную стену дворца и соединялись под прямым углом с главным, а внутри дворца, совсем рядом с его восточным крылом, были обнаружены пять ванных комнат и шесть уборных. В ванных имелись лишь плиты для омовения, но в каждой стояла покрытая водонепроницаемым битумом кирпичная платформа со скатом, соединявшимся с отверстием, по которому стекала вода. Зато устройство туалетов было очень сложным: в них имелись кирпичные сидения и большие кувшины для воды, встроенные в кирпичный пол. В одном или двух из них до сих пор лежали глиняные черпаки, которыми пользовались для промывки уборной. Все устройство, созданное более чем за две тысячи лет до н. э., говорило о том, что в эту раннюю эпоху люди не только были чистоплотными и придавали значение гигиене, но и умели на практике успешно решать связанные с ней проблемы.

В северном крыле дворца находились апартаменты правителя: там имелся небольшой вестибюль с плитой для омовения, который напоминал прихожую в любом современном доме. Из вестибюля дверь вела в большую центральную комнату, служившую приемной; слева от нее находились опочивальня, ванная и туалет правителя. В юго-западном, ближайшем к Малому храму углу дворца помещались прекрасные комнаты. Перейдя же в противоположное крыло дворца мимо комнат с многочисленными ванными, можно было попасть на женскую половину. В этих комнатах на полу мы обнаружили множество бусин, а также косметику, которая бережно хранилась в раковинах мидии: в одних мы нашли румяна, в других — черную тушь, которой красили брови и ресницы. В углу одной из комнат валялся гребень из слоновой кости; в углу другой — что-то похожее на остатки женского рукоделия, которым занимались на досуге. Кое-где валялись маленькие кусочки перламутра различной формы; возле них лежали тонкие полоски битума, причем в некоторых из них сохранилась инкрустация, сделанная в виде веселого узора. Мы нашли здесь маленькую круглую мозаичную крышку от коробки; возможно, в ней хранились безделушки, различные мази или благовония.

Как-то утром мы с Етти поспешно подбирали все эти крохотные предметы, прежде чем из комнаты будет выметен мусор и в нее войдет Ригмор со своим фотоаппаратом. В юго-западной части дворца Сетон производил расчистку под полом комнат, желая узнать, что там находится. Острие кирки рабочего, разрыхлявшего пол в самой южной комнате, наткнулось на кучу мягкого щебня: в этом месте пол немного оседал. Рабочий позвал Сетона. Тот приостановил работы и засунул руку в маленькое, забитое мусором углубление. Он извлек оттуда небольшую карнеоловую бусину и металлическую пластинку блекло-серого цвета. Осмотрев полоску, Сетон вызвал Етти, послав к ней мальчишку с запиской. Мы с ней как раз успели подобрать последний кусочек перламутра и отправились вдвоем следом за мальчишкой. Сетон сидел на корточках перед углублением в полу. Он вынул руку из кучи щебня. Сквозь его длинные пальцы посыпался песок, и мы увидели на ладони маленький круглый диск серого цвета и несколько бусин.

— Не возьметесь ли вы за обследование этого углубления? — обратился Сетон к Етти. — По-моему, оно сделано умышленно; я уже нашел в нем серебряную пластинку. И этот диск, наверное, тоже серебряный, не правда ли? Здесь, вероятно, спрятано что-то особенное.

Мы решили, что Етти придет сюда и сразу же после обеда займется расчисткой углубления в полу.

Приблизительно в половине третьего вернулась с раскопа Етти.

— Я извлекла значительную часть вещей, — сказала она. — Это клад драгоценностей, он великолепен, но там осталось еще очень много. Попадаются очень хрупкие предметы, поэтому будьте осторожны.

Я со всех ног бросилась к двери. Даже до южной части дворца было довольно далеко. Мимо конюшен и храма Гимилсина, по крутому каменистому подъему, мимо жилых кварталов я добралась наконец до дворца. За ним дальше на север, до самой линии горизонта простиралась пустыня — очень желтая в лучах послеполуденного солнца.

Выемка в полу имела в ширину около двух футов и оказалась довольно глубокой. По краям ее стояли маленькие картонные коробки, в которые Етти поместила различные находки. Я села на пол и принялась их разглядывать. Здесь были какие-то клинообразные куски красивого синего цвета. Я знала, что это лазурит; в изобилии имелись куски той же величины и формы, но тускло-серого цвета; Сетон сказал, что они серебряные. Кроме того, тут были карнеоловые, серебряные и ониксовые бусины и множество мелких круглых дисков — они напоминали большие подвески, так как у каждого диска имелись серебряные планки с отверстиями по краям, служившие, по-видимому, для продевания нескольких рядов нитей. Наконец я заметила две длинные булавки с крупными головками — лазуритовой и серебряной — и один или два лазуритовых амулета с изображением животных, похожих на быков. «Как красиво, должно быть, выглядело это сочетание красок с блеском металла, когда украшение было новым, — подумала я, — полупрозрачный золотисто-красный карнеол и синий лазурит в блестящей серебряной оправе». В тот момент я не знала еще, что благодаря искусству химика Пьера и реставратора Етти нам удастся почти полностью вернуть украшению былой вид. А пока я лежала плашмя на земле и, опустив коробку в яму, осторожно счищала землю; затем я просеивала содержимое коробки через мелкое сито, на случай, если мной упущен какой-либо предмет. И всякий раз в сите неизменно оставались мельчайшие бусины. Мне было интересно, для чего они предназначались? Ведь они настолько малы, что их невозможно нанизать на нити в промежутках между более крупными. Вдруг моя кисточка натолкнулась на что-то твердое. Я подула, и сквозь пыль проступил ярко-синий предмет. Я продолжала осторожно дуть, пока контуры предмета не очистились полностью. Затем, взяв нож с широким лезвием, я стала медленно окапывать его со всех сторон, пока предмет не оказался на поверхности. Тогда я вынула его из ямы и осторожно смахнула пыль маленькой кисточкой. Это была птица с распростертыми крыльями из лазурита. Кончик одного крыла был украшен серебряным колпачком, на втором же крыле колпачка не оказалось, но недалеко от кончика имелось маленькое отверстие, несомненно для того, чтобы продевать нить. Голова, тоже серебряная, не была, однако, головой птицы. Несмотря на то что она запылилась, потускнела и сплющилась от долгого пребывания под землей, мне было ясно, что это голова льва. Я увидела и другое: сквозь отверстие в серебряной части шеи птицы и в части, сделанной из лазурита, была продета проволочка, на которой виднелась маленькая карнеоловая бусина, подобная той, что я недавно нашла. Бусина, вероятно, служила лишь для усиления цветового эффекта, создаваемого серебром и лазуритом. Хорошо, что я не попыталась вынуть амулет большим и средним пальцами: головка птицы еле держалась, а проволока, вероятно, переломилась бы от прикосновения.

• Предыдущая
• 13/24
• Следующая