Хочу все знать 1975 - Шурлыгин Виктор Геннадьевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/10
• Следующая

Давно уже представители этой едва ли не самой древней науки высказывали претензии к условиям наблюдения с поверхности Земли. Им мешают пыль и дым, турбулентные (вихревые) потоки воздуха и световые зайчики от освещения городов. Им, наконец, просто мешает земная атмосфера, не пропускающая большую часть электромагнитного излучения космоса. Им мешает даже земное притяжение, которое прогибает оптические и радиозеркала, искажая картину наблюдаемого звездного неба. Предел мечтаний астрономов — обсерватория на Луне. Недаром с давних пор существует поговорка: «после смерти каждый хороший астроном попадет на Луну». Наступает время, когда несбыточные мечтания постепенно становятся реальностью. Вот почему орбитальную научную станцию «Салют-4», работавшую на орбите в 1975 году, корреспонденты газет называли «Институтом на орбите». Ведь в состав «орбитального НИИ» вошли астрономическая, радиофизическая, астрофизическая и многие другие лаборатории. Впервые за пределы атмосферы был выведен сложный инструмент, называемый криогенным телескопом-спектрометром. А задача его не простая: создать инфракрасные «портреты» Земли, Сатурна, Луны. Сделать это с поверхности Земли невозможно, атмосфера не пропускает нужных лучей.

Наблюдали космонавты и за более далекими источниками инфракрасного излучения (в плоскости нашей Галактики). Это очень важно, чтобы понять механизм энерговыделения во Вселенной.

Станция «Салюте» смотрела на окружающий ее мир такими глазами, каких не создала природа ни у одного из своих творений. Она рассматривала предметы в рентгеновских, в ультрафиолетовых и инфракрасных лучах, не считая того, что космонавты работали с орбитальным солнечным телескопом, фиксирующим электромагнитные волны оптического диапазона.

Можно много рассказывать о земных профессиях космонавтики. Мы не сказали о географических исследованиях, о контроле за сохранностью окружающей среды. Мы не упомянули о связи, о передаче телевизионных программ с помощью спутников. А ведь наверняка почти все население Земли в июле 1975 года не спускало глаз с голубых и цветных экранов телевидения, наблюдая за всеми подробностями исторического советско-американского эксперимента в космосе — полета «Союз» — «Аполлон». Во многих, очень во многих отраслях науки и народного хозяйства космонавтика прокладывает новые пути.

Не зря основоположник космонавтики Константин Эдуардович Циолковский много лет назад писал, что работы в области космических исследований «дадут человеку… горы хлеба и… бездну могущества». Мы с вами являемся свидетелями свершений пророческого предсказания.

Теперь вам должно быть понятно, почему огромные экономические затраты на космические исследования вполне себя оправдывают. Да, нам всем нужен космос!

Волосатый Джо — так мы звали одного иностранного репортера — выскочил из конференц-зала и прыжками помчался по коридору к своему столу. Плюхнулся на стул, заложил в пишущую машинку чистый лист бумаги, забарабанил по клавишам.

«Срочное сообщение, — отстучал Джо. — На русском космическом корабле отказала телевизионная камера».

— Чего ты стараешься, Джо, — остановился у стола польский журналист Ежи Раковски. — Неполадки не помешают русским состыковаться с «Аполлоном».

— Это сенсация, — бросил репортер.

Московский пресс-центр по освещению полета космических кораблей «Союз» — «Аполлон» гудел, словно растревоженный улей. Семьсот корреспондентов из разных стран обсуждали последнее событие. Еще несколько часов назад все шло нормально. Сверкающий автобус привез Алексея Леонова и Валерия Кубасова на стартовую площадку космодрома Байконур. Ослепительно-белые скафандры немного прижимали космонавтов к земле. Они шли к лифту слегка припадающей, неторопливой походкой. Обернулись на полдороге, махнули рукой.

— Проверили бортовые системы, — доложил Алексей Леонов через час. — На «Союзе-девятнадцать» все нормально.

Еще через полчаса:

— Магнитофоны и вычислительная машина работают отлично.

За двадцать минут до старта:

— Проверили герметичность скафандров, надели перчатки, опустили стекла гермошлемов.

Ровно в 15 часов 20 минут мощная ракета-носитель, недвижно стоявшая на стартовом столе, вдруг ожила в грохоте и пламени и медленно пошла в прозрачное небо.

— Сорок секунд полета, — монотонно отсчитывал время технический комментатор советского Центра управления. — Все идет нормально.

— Пятьдесят секунд. Наблюдается небольшое покачивание корабля.

— Минута. Все хорошо.

— Две минуты. Экипаж «Союза-девятнадцать» докладывает, что перегрузки возрастают.

— Три минуты. Двигатели носителя работают отлично.

— Четыре минуты. Перегрузки достигли максимальных.

Неожиданно комментатор замолчал. Потом в динамике громкой связи щелкнуло и послышался веселый голос Алексея Леонова:

— «Союз-девятнадпать» выведен на орбиту искусственного спутника. Видим Землю и Солнце!

В космосе начались орбитальные будни. Оба полушария планеты — и восточное и западное — следили за крохотной точкой, плывущей среди звезд. Мыс Канаверал и город Хьюстон в Америке застыли в ожидании сигнала. Через семь с половиной часов, когда «Союз-19» пролетал над американским космодромом, ракета «Сатурн-IB» озарилась отблесками огня — «Аполлон» пошел на орбиту.

— Все о'кей, — доложил командир американского корабля Томас Стаффорд. — Земля прекрасна!

— Грандиозно! — воскликнул второй астронавт Вэнс Бранд. — Замечательно!

— Скорость ракеты возрастает, — отметил пилот стыковочного модуля Дональд Слейтон. — Мы находимся в полете более двух минут.

— Поздравляем экипаж «Аполлона» с успешным стартом, — снова раздался в динамиках Центра голос Алексея Леонова. — Наши корабли еще разделяют тысячи километров. Но скоро «Союз» и «Аполлон» сблизятся и состыкуются. Впервые в истории человечества в космосе будет создан международный орбитальный комплекс «Союз» — «Аполлон».

Алексей Леонов верил, что экспериментальный полет пройдет успешно. И вдруг — отказ телевизионной камеры. По мнению специалистов, он был случайным. Для выполнения намеченной программы это не имело абсолютно никакого значения — космонавты могли разговаривать с Землей по радио. Главное — стыковка, переход из корабля в корабль. И все-таки космонавты и специалисты Центра пытались определить: что же случилось с телекамерой «Союза»?

— Как ты думаешь, — спросил меня Ежи, задумчиво наблюдая, как волосатый Джо стучит на машинке, — ваши ребята устранят неполадку?

Джо навострил уши.

— Космонавтам, наверное, придется заняться ремонтом. Но они починят телекамеры. Можешь не сомневаться, Ежи.

Я честно сказал то, что думал.

Джо оторвался от пишущей машинки.

Транспортировка «Союза-19» на стартовую площадку

— Ставлю сто значков «Союз» — «Аполлон» против одного. — Он взъерошил длинные волосы. — Но русские не сумеют ничего сделать. Телекамеры собраны на микросхемах — это последнее слово техники. Не всякий инженер возьмется их ремонтировать даже на Земле, а там — космос.

— Ты проиграешь, Джо, — засмеялся Ежи. — Ты не знаешь русских. Если они за что-то возьмутся, то обязательно сделают.

— Пари?

— О'кей.

Только два часа давал Центр советским космонавтам на ремонт телекамеры. Всего за сто двадцать минут Алексей Леонов и Валерий Кубасов должны были отыскать неисправность. Сложное задание их не испугало — за годы подготовки к старту космонавты кроме своей основной профессии освоили много дополнительных. И по каждому предмету сдавали экзамены. Преподаватели не могли ставить им за ответы «четверки» или «тройки». У космонавтов таких оценок просто нет — они всё обязаны знать только на «отлично». Даже устройство и работу новейших микросхем, о которых говорил Джо.

• Предыдущая
• 3/10
• Следующая