Пауло Коэльо. Исповедь паломника - Ариас Хуан - Страница 34
- Предыдущая
- 34/37
- Следующая
Паула, речь идет не о том, чтобы переубеждать других людей, а о том, чтобы найти того, кто тоже чувствует себя одиноким и думает о тех же вещах, что и ты, понимаешь? Я ясно выразился?
П.Г. -Проблема в том, что их мало. Я, во всяком случае, не часто встречала таких людей.
— Их много, и удивительно, насколько какой-то писатель или книга может здесь служить катализатором. Если ты читаешь Генри Миллера, понимаешь, что тебя с этим человеком что-то объединяет, если читаешь Борхеса, происходит то же самое. Таким образом, книга, фильм, любое произведение искусства обладает огромным катализирующим воздействием, они помогают понять, что ты не один, что есть кто-то, кто думает как ты.
Х.А. — Например, если видишь в самолете кого-то с какой-то конкретной книгой в руках, можешь быть уверен, что с этим человеком можно заговорить.
П.Г. — Однажды, когда я ехала на поезде к родственникам в Сарагосу вместе с отцом и бабушкой, мне досталось место рядом с одной девушкой, которая читала «Бриду». За день до того я была на мадридской книжной ярмарке и никак не могла решить, купить ли мне «Пятую гору» или «Бриду», и в конце концов, не знаю почему, взяла «Пятую гору». А когда ехала в поезде, смотрела на незнакомую девушку и на ее книгу и думала: «Надо же, какое совпадение, я как раз вчера листала эту книгу». В конце концов я не выдержала и рассказала ей все, а она ответила: "Я думала, что купить — «Бриду» или «Пятую гору». «Пятая гора»?
Смотри, она у меня с собой". К тому же оказалось, что это дочка подруги моей тети, которая живет в Сарагосе. Я оглядывалась в поисках скрытой камеры, думала, это все подстроено.
— Я тебя очень хорошо понимаю, у меня тоже порой бывает ощущение, что кто-то снимает то, что со мной происходит.
П.Г. -Иногда это со мной бывает, когда я наугад открываю Библию и кажется, как будто это сказано мне лично, и спрашиваешь себя: «Как такое возможно?»
— Это то же самое, что я тебе рассказал про таксиста. Я так и подумал, это как будто какой-то ангел говорит с тобой устами других людей.
Х.А. -Но книги играют тут особую роль, ведь когда видишь человека с твоей любимой книгой, с ним можно сразу же заговорить. Если он читает неизвестную тебе книгу, трудно на это решиться, но, если это хорошо знакомая книга, сразу ясно, что вы с этим человеком настроены на одну и ту же волну.
— Паула, ты из Сарагосы?
П.Г. — Вся моя семья из Арагона, но мы с Аной родились в Мадриде.
ХА. -А ты, Мария?
М.Ч. — Я тоже из Мадрида.
П.Г. -Я учусь на архитектора и очень увлекаюсь искусством, мне кажется, современное искусство соединяет в себе множество страстей, и если тебе повезет быть знакомым с кем-то, кто занимается живописью, можно увидеть, как много картина говорит о чувствах современных людей. Как ты относишься к современному искусству?
— Я думаю, что искусство всегда отражает поколение, чувства этого поколения по отношению к своим современникам.
П.Г. — Я тоже так думаю.
— Конечно, приходит время, когда нужно отделить настоящее искусство от моды. Я думаю, существует много способов рассказывать истории, и архитектура — один из самых удивительных, потому что великая история человечества рассказывается именно при помощи архитектуры. Существует множество теорий, книг, где говорится о зданиях, в которых отразилось все знание. И это идет еще от пирамид, не говоря уже о готических соборах, где ясно, что это не просто попытка что-то построить. Там сконцентрирована жизнь эпохи, ее история, верования. Это попытка передать следующему поколению то, что нам известно, — не моду, а лучшее, что в нас есть. Современное искусство порой впадает в крайности. Иногда оно очень далеко отстоит от настоящего искусства, которое способно затронуть за живое других людей, вместо того чтобы вариться в собственном соку. Существует тенденция, которую называют искусством, но это не искусство; искусство предполагает умение передать каравану жизни то, что мы узнали, пока были живы.
ХЛ. -В конечном счете искусство -это путешествие.
— Если прибегнуть к метафоре пути, жизнь для меня — караван, который вышел неизвестно откуда и движется неизвестно куда. Пока мы в пути, в караване рождаются дети, они слушают бабушкины рассказы о том, что она видела, потом бабушка умирает, дети становятся дедушками и бабушками, рассказывают о своем отрезке пути и умирают. История, опыт поколений передается от поколения к поколению, через самое сердце. А искусство, вообще говоря, — это наш способ передать — если воспользоваться алхимической терминологией — квинтэссенцию вещей. Я не могу просто взять и объяснить, каким был мир в 1998 году, когда собрались вместе три девушки из Мадрида, журналист из «Эль Пайс», поэтесса, еще один выдающийся поэт. Мы не в силах это описать.
Но у нас есть для этого поэзия, живопись, у нас есть скульптура, здания, в которых мы можем воплотить наши чувства. Однажды твои внуки пройдут рядом и увидят то, что ты своим внутренним "я" создала как архитектор. Может быть, они не смогут вообразить себе всю историю, как и мы не в состоянии узнать, кто собирал этот виноград, но они получат от этого такое же удовольствие, что и мы. Это и есть квинтэссенция.
Х.А. -В моей книге бесед с философом Фернандо Саватером он говорит, что мы строим и оставляем все эти следы: искусство, архитектуру, потому что знаем, что должны умереть. И что именно из-за этого животные, которые не знают, что умрут, не оставляют следа. Вот так и рождается культура.
— Может быть, это из-за нашей тоски по вечности мы заводим детей и создаем разные вещи. Хотя я думаю, дело не только в этом, ведь иначе не было бы художников с детьми. Когда у тебя рождается ребенок, ты знаешь, что уже оставил за собой нечто очень значительное. Я думаю, мы оставляем все это, чтобы поделиться, потому что любим жизнь; не потому, что когда-нибудь закончимся, а потому, что в нас есть любовь, которой мы хотим поделиться. Эта любовь нас переполняет, и, когда это случается, первое, что нас вдохновляет, — это желание рассказать об этом другим.
А.Г. — И еще потому, что мы должны рассказывать, у нас, писателей, такая миссия -рассказывать о жизни.
— Переживать ее. Человек получает жизнь, изменяет ее и делится ею. Как я сказал в «Дневнике мага», агапэ — это любовь, которая превосходит самое любовь, и этим необходимо делиться.
Х.А. — Раз уж ты об этом заговорил, как ты различаешь агапэ и эрос? Ведь в «Дневнике мага» ты выделяешь три типа любви.
— Эрос — это любовь двух людей друг к другу, филос — любовь к знанию, а агапэ — та самая любовь, которая находится за пределами категорий «нравится — не нравится», это любовь, которую имел в виду Христос, когда говорил: «Возлюби врагов своих».
Мы часто говорим о врагах, о противниках, и я как-то сказал Хуану, что могу любить своих врагов и при этом символически убивать их без всякой жалости. Такова моя личная правда, моя манера видеть жизнь. Я считаю, что в центре творения находится противостояние. Жизнь — это борьба, добрая битва, об этом много говорится в «Паломнике». Это не хорошо и не плохо, это бой, постоянное столкновение энергий. Совершая любое движение, я влияю на пятьдесят атомов или молекул воздуха, которые повлияют на другие, и это дойдет до самого удаленного уголка мира. Все движения, которые я совершаю, всё, что я говорю или думаю, — это продукт конфликта между чем-то и чем-то, это лежит в основе творения. Мы ведь уже знаем о большом толчке, о взрыве, с которого начался конфликт.
Не помню, сколько мне тогда было лет — может, восемнадцать, — когда я прочел книгу, которая очень на меня подействовала. Она называется «Махабхара-та», это классическая, священная книга. Эта книга — часть эпопеи об Индии, ее истории, потом по ней был снят один очень скучный фильм. Это то же самое, что для вас «Дон Кихот».
Наступил момент, когда должна была начаться гражданская война, потому что царь завещал свое царство племяннику, а не сыну. Сын возмутился и сказал, что будет сражаться. Племянник принял бой: «Мы будем драться». Дело шло к гражданской войне. Слепой царь стоит на высокой горе над полем битвы, где расположились два войска— войско сына и войско племянника. Бой вот-вот начнется, кругом знамена, воины, луки, стрелы и так далее. В это время Бог приходит, чтобы посмотреть на битву. Военачальник одного из войск выезжает на своей колеснице вперед, оставляя за спиной войско, направляется в центр поля битвы, натягивает лук, обращается к Богу и говорит ему: «Какой ужас! Здесь скоро начнется бойня, мы будем убивать, умирать, это же гражданская война, с обеих сторон есть хорошие люди, все разделилось. Мой учитель в одном стане, мать — в другом, мы сейчас развяжем кровопролитие. Не буду я сражаться, я принесу себя в жертву здесь». А Бог отвечает: «Что ты делаешь?! Сейчас начнется битва. Не время сомневаться. Если жизнь привела тебя сюда, в битву, то сражайся, иди и начинай сражение, потом мы обо всем поговорим, а сейчас тебе предстоит битва».
- Предыдущая
- 34/37
- Следующая
