Подруга бога - Одувалова Анна Сергеевна - Страница 33

• Предыдущая
• 33/51
• Следующая

– Спасибо…

– Я… – подобрать слова оказалось сложно, а сказать, что я ничего такого не планировала и поцелуй был исключительно в лечебных целях, было нужно, но Ян и сам все понял. Он с легкой улыбкой отозвался:

– Не парься, Алина, я в курсе, что ты не горела желанием меня целовать. Спасибо, что в буквальном смысле вдохнула в меня жизнь. А теперь подойди к шкафу на стене и принеси мне оттуда металлическую фляжку.

– Что в ней? – насторожилась я, с радостью меняя тему. Не думала, что Ян не станет развивать тему с поцелуем, но была ему за это благодарна.

– То, что поможет мне прийти в себя и залечить раны. Не все и не полностью, но все же.

В комнате уже нагрелось, и я с удовольствием скинула с себя пришедшую в негодность шубу. Жалко было хорошую вещь, но спасти ее теперь точно нельзя – светло-розовый мех был покрыт грязью и местами слипся от крови. Смотрелась шубка довольно жутко – словно скальп, снятый с волшебного животного.

Я передала Яну фляжку и сморщилась, разглядев, на что похожи мои руки – все в крови, лицо, наверное, такое же, а на губах до сих пор чувствуется привкус крови Яна.

Парень нетерпеливо сделал несколько глотков и закрыл глаза, я испугалась, что он снова отключился, но Ян опять приложил к губам фляжку, и я успокоилась. Он молча полежал еще минут десять, а потом осторожно сел на диване, переводя дыхание.

– Помоги мне, – попросил он. – Нужно снять свитер. Я чувствую себя неплохо, но одна рана слишком глубокая. Она еще осталась, и нужно ее обработать. Сможешь?

Я не была уверена, но все равно кивнула и на негнущихся ногах подошла к дивану. Снять свитер оказалось непросто, он присох к ране. Я не могла заставить себя дернуть сильнее, чтобы отодрать его от раны, боялась, что снова хлынет кровь. В конце концов нам удалось избавить Яна от одежды. Посмотрев на его окровавленный торс, я сначала испугалась, но потом поняла: здесь в основном кровь, сама рана не такая уж и большая – колотая, видимо, от узкого серебряного меча предводительницы дакини.

– В ящике есть перекись водорода и бумажные полотенца – не самое лучшее, что можно придумать. Но другого мы здесь не найдем.

– Кровь бы смыть… – заметила я. На душе было муторно, мандраж, вызванный событиями текущего дня, не проходил, и бороться с ним получалось, лишь выполняя какие-то механические действия. Стоило хоть на секунду замереть, одолевали неприятные, пугающие мысли. – Тут может быть вода?

– Должна. Посмотри вон в том углу. – Ян вяло махнул рукой в сторону камина.

И правда, там я обнаружила открытую пятилитровую бутылку питьевой воды.

Когда я осторожно промокала влажным полотенцем кровь вокруг раны, которая мне казалась просто ужасной, руки дрожали. Ян лежал, не шелохнувшись, плотно сжав зубы.

– Почему ты не хочешь, чтобы я вызвала «Скорую»? – этот вопрос прозвучал уже, наверное, в сотый раз, но только сейчас парень соизволил ответить на него внятно.

– Понимаешь, Алина, как бы ни выглядела эта рана сейчас, через несколько дней от нее не останется и следа. Ты уверена, что ваши врачи не заинтересуются таким странным феноменом? К тому же придется объяснять, откуда эта рана взялась. Что предлагаешь им сказать?

Я не знала, как можно объяснить все происходящее, поэтому нехотя признала правоту Яна. Правда, с трудом верилось, что через несколько дней парень будет как новенький. Сейчас из пореза снова начала сочиться густая темная кровь. И это мне совсем не нравилось

– Ян, ее нужно зашить, – сжав зубы, сказала я, чувствуя, что еще чуть-чуть – и просто потеряю сознание. – Но я этого сделать не смогу. У меня дрожат руки. Может быть, позовем Влада? Или еще кого-нибудь на помощь?

Парень приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на свой распоротый живот. От этого нерезкого движения рана снова раскрылась и закровоточила.

– Мы поступим проще, – мрачно отозвался молодой человек. – Возьми слева от камина кочергу, сунь ее в огонь, а когда она раскалится докрасна, передай мне.

– Что ты собрался делать? – подозрительно поинтересовалась я, надеясь, что мои догадки неверны.

– Рана глубокая, но разрез не длинный, я просто прижгу края, чтобы остановить кровотечение. А потом ты наложишь повязку, зашивать не нужно.

– Но это же зверски больно! – вздрогнула я, не в силах представить, что Ян способен на такое.

– Неужели ты думаешь, что мне сейчас приятно? – невесело хмыкнул он. И прижал к ране полотенце, уже полностью пропитанное кровью. – Алин, не время пререкаться. Сделай, пожалуйста, то, что я тебя прошу. Поверь, эта боль не смертельна.

Я не хотела этого делать. Нагреть кочергу и смотреть, как Ян, морщась и шипя от боли, прикладывает ее к ране, видеть, как бледнеет его лицо, а лоб покрывается бисеринками пота, – это было самым страшным испытанием на сегодняшний день. От запаха поджаренного на углях мяса замутило. От того, что он был таким знакомым и совсем не противным. Я подумала, что после сегодняшнего дня вряд ли когда-нибудь смогу есть шашлыки. Ян, выронив из руки металлический прут на пол, откинулся на диван и закрыл глаза, я подбежала, опасаясь, что он снова потерял сознание, но парень слабо отозвался.

– Самое неприятное позади, а теперь ты можешь перевязать меня?

– Постараюсь, – с сомнением отозвалась я. Меня до сих пор тошнило, и я не была уверена, что справлюсь. Но стоило по крайней мере попытаться. – Не против, если вместо бинтов мы используем простыню с дивана? Только мне кажется, она не очень чистая…

– Мне все равно, – не открывая глаз, отозвался Ян, и я располосовала край простыни, который мне удалось достать, не потревожив при этом парня. Перевязку я делала, стараясь не смотреть на обугленные края раны. Я даже не могла представить ту боль, которую испытывал Ян. Мне казалось, это не под силу обычному человеку. Впрочем, он им не был.

Руки дрожали, пока я неумело заматывала торс Яна импровизированным бинтом. Парень морщился и шипел от боли, пару раз даже срываясь на слабый стон, а потом обессиленно откинулся на подушки. Я взяла клетчатый плед, висящий на спинке дивана, и закутала им парня, думая, что он спит. Но, оказывается, Ян внимательно наблюдал за мной из-под опущенных ресниц.

– Ты редко носишь распущенные волосы, – неожиданно заметил Ян, легонько ухватив меня за выбившуюся из косы прядь.

Я смущенно отпрянула и, попытавшись загладить неловкость, быстро ответила:

– Так удобнее… вот и все.

– Зря. Распущенные тебе идут, – категорично заявил он и закрыл глаза, а пока я думала, что ответить, попросил, поменяв тему:

– Поставь, пожалуйста, чайник.

– Я думала, ты будешь спать, – слова давались с трудом. Меня трясло, и я еле сдерживала рыдания. Ян говорил, пытался шутить и даже оценивал мою внешность, а значит, опасность миновала. Я немного расслабилась.

– Мне нужно прийти в себя, и все будет хорошо.

Я поставила старый металлический чайник на подозрительную одноконфорочную плитку, к которой шел тонкий шланг газового баллона, достала старые, но хорошо сохранившиеся чашки и чай, в очередной раз порадовавшись схожести вкусов с Владом. Чай у него был, как я люблю, – не в пакетиках, а крупнолистовой. Хорошего качества. Поставив две ароматно пахнущие чашки на журнальный столик, я замялась у края дивана. Одно дело сидеть рядом с Яном, когда он без сознания, и совсем другое, когда он пришел в себя.

Парень правильно понял мои сомнения и усмехнулся, протянув руку и ухватив меня за ладонь.

– Алина, ты тащила меня, истекающего кровью, по сугробам, не бросила, не убежала, испугавшись, не стала вопреки моим просьбам вызывать «Скорою». А сейчас боишься просто сесть рядом? Тебе самой не смешно?

Мне вообще не было смешно на протяжении сегодняшнего дня, но я не стала говорить об этом Яну и послушно села на край дивана, но парня это не устроило. Он дернул меня за локоть и с силой прижал, положив голову к себе на плечо, заставив прилечь рядом с ним на узком диване. Я обрадовалась, что парень закутан пледом. То, что под мягкой шерстью на Яне нет даже майки, настораживало и заставляло волноваться. Я пыталась об этом не думать. Я вообще пыталась не думать о Яне как о парне. В этом было что-то неправильное.

• Предыдущая
• 33/51
• Следующая