Венец проигравшего - Коваль Ярослав - Страница 28

— Меня и самого устраивает подобная репутация.

— Я только пытаюсь намекнуть: ты должен быть осторожен и не забывать, что, ведя войну, заодно занимаешься политикой. Аристократ уже не может этого избежать. Тем более такой высокопоставленный, как ты. Политика будет всегда дышать тебе в спину.

— Сестрёнка, я уже большой мальчик, туплю в меру и за прошедшие десятилетия сумел усвоить урок.

— Прости. Прости меня. Расскажи побольше про этих людей. — Она кивком головы обозначила нашего противника. — Про поединки, про ваше общение. Рассказывай. Подробнее.

— Может быть, лучше всё-таки в кабинет?

— Здесь. Расскажи мне всё здесь. — И я принялся рассказывать о моих личных столкновениях с врагом, обо всех беседах, полудружеском взаимодействии и о том, что рассказала мне пленница. — Пленница? Она здесь? Любопытно. Прикажи накрыть ужин в своём кабинете на троих. Я тоже хочу с нею поговорить. Как думаешь, она согласится?

— Уверен, с тобой она будет беседовать с большим удовольствием, чем со мной.

— Почему? Ты был с ней чрезмерно любезен? Позволил себе лишнее? Она превратно тебя поняла?

— Нет. — Я усмехнулся. — Ты ведь знаешь моё отношение к шашням с посторонними женщинами. К чему мне с ней любезничать? Нет, я вёл себя с нею безупречно и благопристойно. Просто у них на родине в ходу матриархат, я же тебе объясняю. Так что женщина в её глазах будет более авторитетным собеседником.

— Матриархат? — У Аштии округлились глаза. Она внимательно выслушала всё, что я смог с чужих слов рассказать ей о традициях того мира. — Полагаешь, это правда?

— Зачем ей вводить меня в заблуждение? — искренне изумился я.

— Да, ты прав, в общем-то, ни к чему. Как странно. И в их мире женщины действительно управляют всем?

— Я ведь сказал: нет, они управляют семьями. Делами занимаются мужья этих женщин. Но дамы пользуются много большим уважением, чем здесь. И несут большую ответственность. Они — не собственность мужчин. Так что твоя особа будет в их глазах пользоваться заслуженным признанием. И полным уважением.

— Что ж, это хорошо. Давай поужинаем все вместе. Очень хочу есть. Устала, если честно.

— Так, может, беседу с пленной отложим на завтра? Отдохни. Могу себе представить, в каком темпе ты пересекала страну, если поспела сюда раньше моего курьера.

— Отдыхать буду, когда мы выиграем эту войну. Ты ведь меня знаешь. Да, я приехала сюда, потому что Бехтан проиграл, и надо исправлять ситуацию. Я приехала неофициально вмешаться. Если, конечно, ты мне позволишь.

— Да уж… Дама в полном расцвете сил и с моторчиком. — Я с трудом удержался от более фривольных шуток. Она бы этого не поняла.

Она и так не поняла.

— С чем?

— С моторчиком. Ну, активная ты чрезвычайно. Мечешься, крутишься, суетишься — откуда только силы берутся.

— Разве это повод для шуток? Есть такое слово — надо. Тебе известное. А теперь идём.

Аштия уже вся была захвачена новой задачей. В такие моменты она становилась совсем особенной, и один её взгляд способен был сработать как побуждение к действию, как приказ, как ободрение. Солдаты, видевшие её, подтягивались, вставали «как положено» — и едва сдерживались, чтоб не демонстрировать открыто свой восторг. Кажется, они, как и я, верили, что раз уж её светлость появилась, значит, победа неизбежна, как приход осени.

Госпожа Солор злилась на меня за неуместное желание шутить, когда ей самой хотелось говорить серьёзно. Однако напряжённость в её общении со мной сохранялась только до тех пор, пока накрывали стол и вели Аипери. Пленница выглядела бодрой — она содержалась подобающим образом, в рамках нынешнего своего положения ни в чём не испытывала недостатка. И на меня реагировала вполне любезно.

Едва женщина из народа кочевников переступила порог, лицо Аштии словно кто-то разгладил — одна вежливость и безмятежность, как и подобает представительнице одной из самых древних аристократических семейств Империи.

— Твои соотечественники про тебя спрашивали, — сказал я, припомнив, о чём мы ещё говорили с Бейдаром.

— Они собираются меня выменивать?

— Напрямик они пока ничего не предлагали. Однако делали намёки.

— Значит, доверяют тебе, что ты обращаешься со мной подобающим образом.

— Они льстят моему названому брату, — подала голос Аштия. — Просто ему ни до чего нет дела, кроме войны. А вот его слуги обучены должным образом и держатся на высоте.

— Это — похвала жене Сергея, которая безупречно устроила домашний обиход. Однако разве самого Сергея есть за что упрекать? Хорошо, когда мужчина увлечён войной и знает в деле толк. Вполне приличное занятие для мужчины.

— Позволь познакомить тебя с дамой, которая была чрезвычайно увлечена войной на протяжении всей своей жизни, — сказал я.

— О, так я имею возможность познакомиться с той самой Аштиа, о которой мне рассказывал Сергей? — одобряюще улыбнулась пленница.

— С Аштией, — поправила госпожа Солор.

Женщины оценили друг друга взглядами. Если это и был поединок, то такой же бархатный, как та сила, которой представительницы прекрасной половины умудряются сломить мужчину, ежели только хотят. И я едва ли способен был проникнуть во все перипетии этого молниеносного обмена ударами, хоть, может, его и вовсе не было. И, может быть, они просто так поприветствовали друг друга.

— Дамы, прошу к столу. А то угощения остынут. И мой повар расстроится.

— Не стоит расстраивать такого искусника. — Аштия сделала приглашающий жест, и я тоже, вслед за ними, занял место за столом, уповая, что лакомства и лёгкое вино снимут остатки напряжённости, которая ещё осталась между гостьей и пленницей. Они вели разговор осторожный, как походка сапёра. Но Аипери явно не видела в подобной манере общения ничего особенного. Причём, обращаясь ко мне, болтала по-прежнему свободно. Она интересовалась новостями, здоровьем моей жены и тем, собираюсь ли я всё-таки выменивать её на кого-нибудь.

— Обязательно выменяю, — улыбался я. — Не могу же, в самом деле, так долго издеваться над достойной дамой.

— Но не раньше, чем мы наговоримся всласть, — пошутила Аштия. — Я всё-таки хотела бы уточнить роль женщины в семье у тебя на родине, Аипери. Ничего, что я на «ты»?

— Всё хорошо.

— Замечательно. Так расскажи мне, пожалуйста, как у вас всё устроено? Ведь всем заправляют мужчины, верно? А женщина только распоряжается семьёй.

— Семьёй можно распоряжаться по-разному. Сергей очень хорошо смог мне это объяснить.

— Ох, лучше б он не вмешивался — со своими-то странными суждениями.

— Мне легче судить о своеобразии чужого уклада, я ведь имел удовольствие наблюдать два разных уклада — патриархат и относительное равенство, преобразовавшееся из патриархата. Уж наверное, способен сравнить то и другое с матриархатом.

— И всё-таки, думаю, мы с гостьей из другого мира скорее бы нашли общий язык, если б ты не помогал нам.

Я лишь усмехнулся, но подчинился, и их беседа стала чем-то вроде экзотической приправы к блюдам, действительно очень удачным и состряпанным в точности по моему вкусу. Женщины разговаривали о разном, подбираясь к важным вопросам с осторожностью рыбки, оценивающей, безопасен ли червячок, или всё-таки прячет в себе железную начинку.

Однако стоил ли результат таких предосторожностей? Беседы о семейном укладе показались мне неуместными, бессмысленными. Интересно, какая разница, в каком порядке жена усаживает за стол мужей и как она приглашает каждого из них в свою спальню? Но, наверное, смысл в этих расспросах есть, ведь Аштия, утомлённая долгой дорогой, не стала бы тратить драгоценные мгновения на пустую болтовню.

Интересно, в чём она успела разобраться? Однако узнать это я смогу лишь тогда, когда она сама захочет мне рассказать.

И, когда пленницу увели, сразу намекнул, что хотел бы услышать её выводы.

— Пока рано говорить о выводах. — Аше не удержалась от сочного зевка. — Ох, прости меня. Давай поговорим об этом утром. Хорошо?