День Дракона (Месть орков) - Кнаак Ричард Аллен - Страница 10

Безлунная ночь укрыла колдуна черным одеялом. Он всей душой стремился поскорее добраться до Хасика и оттуда начать свой путь в Каз Модан. Только тогда он, наконец, избавится от всех этих паладинов, рейнджеров и прочих недоумков, которые ни на что не способны и только мешаются под ногами. Лучше всего он работает в одиночку, именно это он пытался доказать перед последним провалом. Тогда его никто не послушал, и его вынудили сделать то, что он должен был сделать для успешного завершения операции. Остальные члены команды не обращали внимания на его предупреждения и не желали понять, насколько необходима и опасна его работа. Со свойственным всем бездарностям легкомыслием они оказались на линии его самого сильного заклинания… многие из них исчезли вместе с его истинной целью — банда орков-колдунов намеревалась поднять из мёртвых то, о чём демоны слагали легенды.

Ронин горько сожалел о каждом погибшем в той операции, но не мог позволить, чтобы его хозяева в совете Кирин Тор поняли, насколько сильно его раскаяние. Души погибших преследовали его, заставляли браться за самые опасные и невыполнимые задания, а что может быть опаснее, чем попытка в одиночку вызволить из плена Королеву Драконов? Он должен сделать это сам, без чьей-либо помощи не только для того, чтобы прославиться, но и чтобы успокоить души погибших товарищей, которые ни на минуту не оставляли его. Ронин держал это в тайне даже от Красуса, иначе тот усомнился бы в психическом здоровье и способностях своего подопечного, а, следовательно, его участие в операции было бы невозможно.

Пока маг прогуливался по стене, окружавшей главную башню замка, поднялся ветер. На стене несколько рыцарей несли караул. Видимо, слух о колдуне быстро распространился по замку — после того как первый постовой оглядел его, осветив фонарём, на Ронина больше не обращали внимания. Его это вполне устраивало, ему было плевать на рыцарей, так же как им плевать на него.

Тёмные силуэты деревьев за стеной замка придавали пейзажу таинственный вид. Ронину вдруг захотелось очутиться на воле и заночевать под каким-нибудь дубом. По крайней мере, тогда ему не придётся выслушивать благочестивые речи Данкана Сентереса, который, по мнению мага, проявлял к Верисе интерес куда больший, чем следовало рыцарю монашеского ордена. Конечно, у неё завораживающие глаза, а экипировка рейнджера подчёркивает…

Ронин ухмыльнулся и прогнал из головы образ эльфийки. Вынужденное затворничество во время понесённого им наказания подействовало на него гораздо сильнее, чем он предполагал. Магия — его повелительница и возлюбленная. А если ему захочется провести время с женщиной, он скорее предпочтёт более податливую девушку, какую-нибудь пухленькую придворную леди или даже симпатичную служаночку, которых он часто встречал в путешествиях. Но уж конечно не эту надменную и заносчивую Верису…

Сейчас надо сосредоточить все свои мысли на главном. Вместе со своим несчастным конём Ронин потерял и то, что дал ему Красус. Надо постараться найти с ним контакт и сообщить о случившемся. Молодому магу совсем не хотелось этого делать, но он понимал, что в долгу перед Красусом и должен умерить гордость. Вне всякого сомнения, если он отступит и решит вернуться, это поставит крест на всех его надеждах. Сдавшись, он не только никогда не сможет вернуть уважение своих собратьев, он сам себя перестанет уважать.

Ронин огляделся вокруг. Часовых видно не было, последний, мимо которого он прошёл, остался за угловой наблюдательной башней. Лучшего места не найти. Конечно, он мог бы воспользоваться и своей комнатой, но маг предпочитал открытые пространства, где чувствовал себя более уверенно.

Он достал из глубокого кармана своего плаща маленький чёрный кристалл. Не самое лучшее, но единственное оставшееся в его распоряжении средство наладить контакт на таком большом расстоянии.

Ронин положил кристалл на ладонь, поднял руку высоко над головой в направлении самой яркой из звёзд и начал произносить магические слова. Внутри кристалла возникло слабое мерцание, маг продолжал говорить, и мерцание становилось всё ярче и ярче. Ронин не останавливался…

И в этот момент звезды вдруг исчезли…

Изумлённый маг запнулся на полуслове. Нет, звезды были на месте, они никуда не исчезали, он прекрасно их видел. И всё-таки… всё-таки на секунду, на какое-то мгновение, он мог поклясться, что…

Может, это был просто обман зрения, следствие его собственной слабости. После всех перипетий прошедшего дня ему, конечно, следовало после ужина сразу отправиться в постель, но надо было пообщаться с Красусом. Молодой маг хотел полностью восстановиться перед завтрашним днём, так как был уверен, что лорд Сентерес не пожалеет коней.

Ронин снова поднял кристалл к небу и заново начал произносить магические слова. Теперь-то уж никакого обмана зрения…

— Заклинатель? Что ты здесь делаешь? — раздался низкий мужской голос.

— Ничего, что бы…

Внезапный взрыв пошатнул стену.

Маг выронил кристалл. У него не было возможности дотянуться до волшебного камня — главное было удержаться на стене и не сорваться вниз.

Когда прогремел взрыв, часового отбросило спиной на зубцы стены и оттуда на землю. Ронин слышал его душераздирающий крик, который резко оборвался.

Грохот от взрыва стих, но не успел маг подняться на ноги, как стена начала рушиться. В поисках убежища Ронин кинулся к угловой башне, но когда он вбежал внутрь, башня уже вовсю раскачивалась. Молодой человек попытался выйти, но вход завалило камнями — он оказался в ловушке.

Ронин вспомнил о заклинании, но было уже слишком поздно. На голову посыпались камни. В тот же миг чья-то гигантская рука подхватила Ронина и сжала в кулаке. Маг начал задыхаться… и потерял сознание.

Некрос Череподробитель мрачно размышлял о том, какой жребий уготовила ему судьба. Теребя пожелтевший клык, седой орк разглядывал золотой диск, лежащий на его широкой ладони. Почему он, владеющий магической силой, приговорён быть нянькой и тюремщиком самки, чьё единственное предназначение — выдавать одно яйцо за другим? Конечно, то, что она была знаменитым драконом, возвышало его в глазах соплеменников, да и без одной ноги ему всё равно не стать вождём клана.

Казалось, золотой диск издевается над Некросом. Он всегда издевался, но одноногому седому орку и в голову не приходило избавиться от нахала. Благодаря этому диску он сохранил положение в обществе, хотя сам себя перестал уважать в тот день, когда человек отсек ему половину левой ноги. Некрос убил того человека, но сам не смог с честью расстаться с жизнью. Вместо этого он позволил вынести себя с поля боя, залечить рану и сделать подпорку для своего обрубка.

Некрос мельком глянул на то, что осталось от его колена, и на прикреплённый к нему деревянный протез. Не будет больше для него славных битв, крови и смерти. Другие воины убивали себя, получив и не такие серьёзные ранения, а Некрос не смог. При одной мысли о том, что он подносит нож к собственному горлу, у него холодело внутри. Некрос Череподробитель очень хотел жить, чего бы это ни стоило.

В клане Драконей Пасти нашлись бы желающие послать Некроса на поля сражений в загробный мир, если бы не его колдовские способности. Когда-то очень давно Некрос получил хорошее образование, его обучали лучшие учителя.

Однако, став колдуном, он должен был сделать выбор, и Некрос чувствовал, что это выбор не в пользу Орды, а скорее наоборот. Он покинул ряды колдунов и вернулся к прежней жизни. Но время от времени его вождь, великий шаман Зулухед, обращался к Некросу с необычными просьбами. Например, когда потребовалось сделать то, что большинство орков считали невозможным, — взять в плен Королеву Драконов Алекстразу.

Зулухед один из немногих владел ритуальным колдовским искусством древних шаманов, но и он не мог обойтись без помощи более зловещих сил, управлять которыми умел Некрос. Благодаря источнику, происхождение которого сморщенный орк никогда не открывал своему одноногому собрату, Зулухед обнаружил древнейший талисман, обладающий невероятной силой. Трудность была в том, что этот талисман не реагировал на шаманские заклинания, какие бы силы ни вкладывал в них вождь. И тогда Зулухед был вынужден обратиться к единственному колдуну, которому он мог доверять, к верному воину Орды — Некросу.