Рыцари порога.Тетралогия - Корнилов Антон - Страница 41

• Предыдущая
• 41/469
• Следующая

Придворные музыканты, взмокшие от малоуспешных попыток попасть в такт чужеземному танцу, старательно выпиливали кто во что горазд, но их никто не слушал. Ганелон меланхолично оглаживал бороду, а министры хранили на лицах непроницаемое выражение, потому что пока не могли понять: как его величество оценит это диковинное срамное действо.

— Ишь ведь ты! — крякнул наконец Ганелон в своем глубоком кресле и, усмехнувшись в бороду, прищелкнул пальцами.

Министры зашевелились на мраморных скамьях. Первый министр Гавэн, сухощавый и полностью лысый, первым негромко посмеялся и, будто уже не в силах сдерживать восторга, прихлопнул в ладоши.

Западная трапезная была заперта — не ровен час, занесет сюда ее величество королеву Ариадну или кого из ее фрейлин, а то и малолетнюю принцессу Литию. Поэтому мажордому пришлось довольно долго молотить кулаками в резную дубовую древесину массивной двустворчатой двери, прежде чем его услышали. Он спешил сообщить его величеству о том, что архимаг Сферы Жизни старик Раншаль просит аудиенции короля.

Ганелон поморщился. Вообще-то такого рода приемы полагалось проводить в тронном зале или в зале для совещаний, но… кто еще может нарушить дворцовый королевский этикет, кроме самого короля? Поэтому его величество жестом прогнал танцовщиц и музыкантов и кивнул мажордому:

— Зови!

Министры выпрямились на скамьях, умело придав физиономиям деловое выражение.

Вошел Раншаль, высокий и сухой, как старая сосна. Длинный белый балахон с глубоким капюшоном не скрывал костлявого тела. Несмотря на возраст, двигался Раншаль порывисто. Прошелестев через всю трапезную, он склонился перед королем. А выпрямившись, скрипучим голосом сообщил:

— Секретное дело.

Ганелон едва сдержался, чтобы не скривиться: вечно эти маги строят из себя!.. Не выгонять же министров, с которыми он собирался продолжить волнующее развлечение, а потом и обсудить. Его величество сделал архимагу знак, долженствующий означать: приблизься и говори шепотом, раз уж дело такое секретное.

Раншаль не выказал недовольства. Это, видимо, указывало на то, что дело и впрямь серьезное. Он почтительно наклонился к уху короля и зашуршал старческими сухими губами. Шуршал он довольно долго, а когда выпрямился, Ганелон погладил бороду и осведомился:

— И что же, можно верить этому писарю?

— Не писарю, позвольте сказать, ваше величество, — заметил Раншаль, — а старшему хранителю библиотеки.

— Как его имя? — наморщился король.

— Гархаллокс, ваше величество.

— Никогда не слышал. Это такой жирный, с масляными пятнами на мантии и вечно потеет? Нет?.. Ну да ладно. Так он говорит, что я непременно погибну на завтрашней охоте?..

Король запнулся, и по его широкому лицу пробежал целый спектр чувств: неудовольствие оттого, что проговорился, досада на себя за то, что он — повелитель могущественного королевства — вынужден осекаться в тот момент, когда ему возжелалось заговорить, раздражение против архимага, ибо тот стал причиной всех этих неудобств.

Министры начали переглядываться между собой.

— Никакого секрета я тут не вижу, — объявил Ганелон. — Какой-то придворный книжник из Сферы Жизни вычитал в каких-то свитках, что завтрашняя охота для меня может быть опасной. Каково?

Кое-кто из министров позволил себе хмыкнуть. Остальные успели соотнестись с выражением лица главного министра Гавэна, отобразившего крайнюю степень тревоги за драгоценную жизнь короля, и последовали его примеру.

— Простите, ваше величество, — проскрипел Раншаль. — Я не говорил о том, что охота может бытьопасной. Я узнал, что охота непременно будет опасной, и счел своим долгом предупредить ваше величество. Главный хранитель библиотеки Гархаллокс — муж довольно сведущий и силен в предсказаниях. Еще ни одно из его пророчеств не оказалось ложным.

— Я намеревался завтрашним днем выехать в Колючие Заросли, где утром для меня обложат черного вепря, — выпрямившись, сообщил король. — И ничто этого решения не отменит.

Архимаг Раншаль всплеснул руками. А министры понимающе завздыхали. Легкая досада на главу Сферы Жизни, прервавшего развлечение, вылилась во вполне понятное королевское упрямство. Должно быть, каждый монарх, трезво осознавая, что он смертен, как и все прочие люди, в глубине души предполагал, что боги хранят его жизнь с особым тщанием.

— Я прошу ваше величество прислушаться… — снова завел свое Раншаль.

— А я прошу мне не перечить! — возвысил голос Ганелон и взмахнул рукой, что значило: аудиенция окончена.

— Ваше величество! — поднялся со своего места Гавэн. — Позвольте мне сказать.

Ганелон, поколебавшись, кивнул. Мнение первого министра он ценил — как иначе первый министр стал бы первым министром?

— Ваше величество, — в преувеличенно искреннем смущении одергивая рукава шикарного камзола, заговорил Гавэн, — бывает так, что боги открывают линии судьбы ничтожным из нас… — он коротко оглянулся на архимага и поправился, — как и самым достойным. Боги выше всякого рода предпочтений. А ваша жизнь столь важна для королевства… и для всего мира людей, что даже малейшая опасность грозит для всех неминуемыми бедами! Не убоюсь сказать: ни в коем случае нельзя выезжать вам завтра из дворца. Можете казнить меня, если таково ваше желание, но я лучше лишусь головы, чем мир лишится самого наимудрейшего и наимилостивейшего монарха. От лица всего человечества я нижайше прошу вас…

Ганелон в недоумении дернул себя за бороду, и Гавэн смолк. Министры затаили дыхание…И король вдруг расхохотался.

— Ты смотри мне! — погрозил он потупившемуся первому министру пальцем. — Если завтра на охоте, куда я, так уж и быть, не поеду, ничего не случится… Как бы и вправду твоя многомудрая голова не отделилась от тела!

— Ради безопасности вашего величества и процветания королевства я готов на все! — горячо заявил Гавэн.

…Вечером того же дня Гархаллокс в коляске, запряженной тройкой сытых коней, прибыл к башне Константина. Состоявшийся немедленно разговор оказался короток.

— Мне кажется, — молвил Гархаллокс, — что тебе не стоит беспокоиться о происшествии, которое непременно должно случиться на королевской охоте. За тебя об этом побеспокоятся другие… чтобы не лишиться многомудрой головы.

— Почему? — заинтересовался Константин. — Я подготовил довольно забавную вещь: вместе с королем и его людьми на черного вепря вздумает поохотиться залетная горгулья. И в самый последний момент она решит сменить жертву…

Старший хранитель библиотеки Сферы Жизни подробно пересказал то, о чем говорили в Западной трапезной королевского Дарбионского дворца.

— Этот Гавэн… — задумчиво проговорил Константин. — Он мне интересен. Ты говоришь, что он тщеславен, хитер, смел и умен настолько, что золоту предпочитает реальную власть?

— Так и есть.

— Посмотрим, что он предпримет завтра, — решил Константин. — Но горгулья все-таки навестит Колючие Заросли. Пусть этот первый министр постарается оправдать королевское доверие, но и тебе надо заслужить его уважение. Так ты скорее станешь советником архимага Сферы Жизни.

— Я уже думал об этом. Но… два покушения в одно время — это слишком. Как бы одно из них и вправду не удалось.

— Успокойся. Облик горгульи приму я сам. Кстати… хорошие лошади. И неплохая коляска!

Улыбнувшись немного смущенно, Гархаллокс поблагодарил мага.

— Хотя скромному книжному червю, как мне кажется, не полагается столь явно выделяться, — добавил Константин.

— Мои доходы позволяют иметь коляску, — возразил Гархаллокс. — И… ведя жизнь аскета при дворе, я выделяюсь еще больше.

— Пожалуй, ты прав, — подумав, проговорил Константин. — Присмотрись к этому Гавэну. Но осторожно! Потому что после сегодняшнего дня, я уверен, он будет присматриваться к тебе сам. Постарайся понравиться ему — то бишь стань полезным. И еще… я знаю, что ты все же продолжаешь поиски Цитадели Надежды.

— Но не в ущерб общему делу.

— Могут пойти слухи. Легенда о Цитадели Надежды еще весьма популярна в Гаэлоне. Впрочем, я тебе доверяю… О чем еще говорят при дворе?

• Предыдущая
• 41/469
• Следующая