Нетайные поклонники - Пфлаумер Инга "Warda" - Страница 19

• Предыдущая
• 19/26
• Следующая

Ни Татьяна Васильевна, ни сама детская комната милиции не особенно походили на мои кошмарные представления. Конечно, здание не было новым, а мебель не навевала воспоминания даже об «Икее», не то что о нормальном мебельном салоне, но внутри было чисто и, как ни странно, тихо. За дверьми не вопили задержанные, у стен не было пыточных приспособлений… По сути, это все больше напоминало кабинет нашей директрисы, разве что без лишней роскоши и фотографий по стенам. Татьяна Васильевна оказалась высокой, худощавой женщиной с короткой стрижкой. Интересно было представить их рядом с необъемной Монсеррат, но я уже не стала отвлекаться.

Татьяна Васильевна не стала на меня давить, спрашивать: «А где твои родители, деточка» – и уточнять ненужные детали вроде количества ромашек в дверной ручке. Во время своего сбивчивого рассказа я успокаивала себя только тем, что ей наверняка и не такие вещи приходилось слышать.

– …Если честно, я даже не знаю, что вы можете сделать в такой ситуации… – вздохнула я.

– Это вполне нормально. Ты ведь не юрист, – улыбнулась Татьяна Васильевна. Улыбка у нее была холодная, будто заготовленная заранее, чтобы натягивать в подходящий момент. – Для начала давай я просто попробую с этим молодым человеком поговорить. Знаешь, это смешно прозвучит, но подростки иногда даже не понимают, что то, что они делают, классифицируется как правонарушение.

– Угу, тоже не юристы, видимо, – вздохнула я, стараясь, чтобы иронию в моем голосе заметить было сложно. Было не очень приятно сначала услышать, что у меня недостаточно квалификации, чтобы решить свои проблемы, а потом-то выслушивать нелестные вещи о ровесниках, хотя я и сама не большой фанат людей в переходном возрасте.

– Да дело не в этом. Просто гормональные бури, попытки самоопределения и самоутверждения иногда мешают взглянуть на ситуацию ясными глазами. Вот смотри, совсем недавно у нас была история – привели парня, который в школе у восьмиклассника мобильный телефон отнял. Знаешь, что он сказал в свою защиту? Что у него самого, именно в восьмом классе, тоже отняли телефон. И будто бы это его оправдывает. Точно так же и в твоей ситуации – молодой человек просто не видит, что то, что он делает, – правонарушение. Для него это еще часть игры по «уламыванию девицы». И это очень хорошо, что ты ко мне пришла, многие ведь продолжают терпеть. Не говорят родителям…

Я поморщилась.

– …скрывают от подруг – и так до тех пор, пока ситуация не станет критической, когда в дело уже идут угрозы, а то и насилие. Важно помнить, что все это можно предотвратить, если взяться за дело вовремя.

– А что, если вы с ним поговорите, а он не послушает? – уточнила я.

Уж очень меня этот вопрос волновал.

– В нашем арсенале ведь не только разговоры, – улыбнулась Татьяна Васильевна такой холодной улыбкой, что я даже поежилась. – Но разговора тоже иногда бывает достаточно. Я умею убеждать.

Я посмотрела на ее изящный профиль, длинный нос и узкие очки без оправы. Она совершенно не походила на милиционера. Максимум – на учительницу пения или физкультуры. Но от нее исходила такая спокойная уверенность, что я как-то даже проникаться начала.

– А почему вы решили заниматься именно этим? – спросила я уже на пороге. – Почему именно милиция и именно детская?

– А я верю в исправление. – Она снова улыбнулась, но на этот раз искренне. – Мне вообще кажется, что работа с подростками более благодарна. В их возрасте надежда на исправление есть. Плюс – ведь каждый заслуживает второй шанс, верно?

Я задумчиво кивнула и побрела к выходу. Интересно, действительно ли она мне поможет, или это время, выброшенное на ветер? Ладно, главное, что Адамовна теперь отстанет. А мой маньяк… я ведь всегда могу переехать к маме в Барселону.

Весь оставшийся вечер, поскольку напряжение немного отпустило, я провела в клятвах, что и думать забуду про Вила и Снегурочку. В результате мне всю ночь снилось, как они целуются, а я на мотоцикле и не могу переключить передачу с нейтралки на первую и тронуться наконец с места, чтобы скрыться и перестать их видеть. Потом вдруг откуда-то появился отец. Он помог мне слезть с мотоцикла, обнял меня и сказал, что все будет хорошо. Я почему-то поверила ему, в груди стало свободно-свободно, я снова увидела Влада, но на этот раз именно так, как мы впервые встретились при свете дня. Он сидел перед мотоциклом с неизменной сигаретой во рту, и я снова заслонила ему солнце… Да, вот и не верь после этого, что cновидение – это способ высвобождения неосуществленных желаний человека.

Проснулась я в удивительно приподнятом настроении, которого довольно быстро не осталось. Настя, как обычно, опоздала. Птица, вся в переживаниях насчет нового имиджа, выглядела откровенно глупо и на то, чтобы сдержаться и не сказать ей все, что думаю, я потратила почти все душевные силы. Затем мой телефон пропал и как-то обнаружился в сумке нашей блондинки, после чего она долго и пронзительно извинялась – с каждым словом я верила ей все меньше. Воспоминание о том, как совсем недавно Птица вытащила телефон у Варьки и позвонила Поэту, отдавалось неприятным холодком в кончиках пальцев. Не хватало только, чтобы Настя решила отколоть что-то подобное. Но нет, никаких вызовов или эсэмэс с моего телефона отправлено не было – тем не менее неприятное предчувствие мешало сосредоточиться на уроках.

И вот в пять часов вечера, когда я топала домой от Насти, реальность обрушилась на меня стремительным домкратом. Контроль явно поджидал меня весь день. Иначе откуда он знал, во сколько я появлюсь у дверей подъезда?

Мой кепчатый преследователь вскочил с лавки так, будто она горела. И кинулся ко мне.

Я твердо помню, что, когда к тебе бросается незнакомая собака, нужно замереть на месте. Работает ли это правило с малознакомыми маньяками? И баллончик остался у Адамовны…

Он остановился в двух шагах от меня и, вместо того чтобы по старой привычке протянуть ко мне руки, сунул свои короткие пальцы в карманы.

– Я типа это… поговорить.

– Говори, – милостиво согласилась я.

Голос испуганно сорвался. Мы стояли чуть в стороне от подъезда, так что разглядеть нас 3всем входящим и выходящим было сложно. Зато в паре метров от нас припарковался огромный черный джип, и затащить меня в его укрытие не составляло особенной проблемы. Звонила ли ему моя спасительница? Может, поэтому он здесь?

– Ну такие непонятки вышли… Ты не в претензии? – Он стянул кепку и принялся мять ее в руках.

До меня категорически не доходило, о чем он говорит. Непонятки? Претензии? Татьяна Васильевна ему позвонила? Или у него просто крыша поехала? Наверное, нужно было сказать, что «все клево», и смыться с места будущего преступления как можно быстрее, но это же я! Я разве могу уйти, не разобравшись в ситуации?

– Ты о каких непонятках?

– Ну с тобой, не тормози… я ж не знал, что у тя парень.

– Парень? У меня? – Это все начинало походить на глупый фарс.

– Ну да. Не придуряйся… Че сразу сказать не могла? Я же не знал… Но у нас с тобой типа все путем и конкретно теперь?

– Объясни подробно, что случилось? – Я сама схватила его за рукав. Совсем одурела.

Дальнейший рассказ моего маньяка напоминал сцену из глупого кинофильма. По крайней мере та его часть, которую я смогла вычленить из бесконечных «че», «типа» и «понтово». Сегодня днем ему «забили стрелку», на которую явился какой-то здоровый, длинный парень и пообещал, что если Дэн еще ко мне сунется – он будет до конца жизни жить на колесах. В инвалидной коляске. Чтобы избежать сей дивной судьбы, Дэну предлагалось ночевать у моего подъезда и питаться из ближайшей мусорной кучи до тех пор, пока не появится «отличница» и Дэн не выразит мне всю глубину своей скорби и смущения. Его оппонент в байкерской куртке был настолько убедителен, что Дэн последовал рекомендации практически немедленно. После «отличницы» я почувствовала, как атмосферное давление пытается вдавить плечи в заледеневший асфальт. Я убью Вила. Торжественно обещаю – я его убью. Только сначала выясню, кто слил ему инфу о моих проблемах.

• Предыдущая
• 19/26
• Следующая