К истокам слова. Рассказы о науке этимологии - Откупщиков Юрий Владимирович - Страница 31

• Предыдущая
• 31/69
• Следующая

Близкую сумму значений имеет также русское слово поприще. Обычно это слово означает ‘область или сфера деятельности, род занятий’. Однако это уже более позднее, вторичное значение слова поприще, которое этимологически связано с глаголом попирать ‘топтать’. Ближе к этимологическим истокам этого слова его более древнее, теперь уже устаревшее значение, ‘место для бега, борьбы и других состязаний’. Здесь абстрактный характер современного значения слова поприще проявляется уже в том, что это поприще обычно не попирают ногами.

Очень многие слова, обозначающие разного рода ощущения и чувства человека, также явились результатом развитая их семантики от конкретного к абстрактному. Так, например, в основе слов со значением ‘горький’ очень часто лежит понятие ‘режущий, кусающий’. Именно такую этимологию имеют: литовск. kartus [картyс] ‘горький’ — к корню *ker-‘резать’, др. — русск. бридкыи ‘терпкий, горький’ — к брити ‘резать’, английск. bitter [бuтэ] ‘горький’ — к to bite [ту байт] ‘кусать’. Русское прилагательное горький имеет иную, но также конкретную этимологию: к глаголу гореть. Иначе говоря, слово горький этимологически означает ‘жгучий, обжигающий (вкус)’.

Столь же конкретные значения лежат в основе многих абстрактных слов, связанных с выражением внутреннего душевного состояния человека. Так, с глаголом гореть этимологически связано не только прилагательное горький, но и существительное горе. Сходную этимологию имеет также слово печаль (к глаголу печь).

Нередко слова, означающие ‘горе, печаль’, образуются от глаголов со значением ‘грызть’, причём образ душевного состояния здесь опять складывается на основе совершенно конкретного действия. К примерам подобного рода можно отнести украинское грижа ‘печаль’ (к гризти), ряд литовских слов, образованных на основе grauz- [грaуж-] ‘грызть’, русское угрызения (совести) и, быть может, грусть. Одна из наиболее правдоподобных этимологии последнего слова связывает его с глаголом грызть. Наконец, скорбь, по-видимому, этимологически может быть сопоставлено с древнеанглийским глаголом sceorfan [скeорфан] ‘грызть, кусать’.

И в древнерусском языке, и в диалектах современного русского языка слово стыд(ъ) засвидетельствовано также с гласным у в корне, студ(ъ). Эти два варианта слова отражают древнее славянское чередование y — ы, которое мы находим также в случаях дух ? — дых (сравните от-дых, дых-ание), слух — слых, у-пруг-ий — прыг-ать и т. п.

Форма слова студ(ъ) позволила этимологам сопоставить его с такими словами, как про-студ-а и стужа (из *студ-ja). В результате этого сопоставления этимология слова студъ/стыдъ была истолкована следующим образом. Первоначально это слово имело значение ‘холод’, затем — физическое ощущение холода, которое испытывает лишённый одежды человек. Однако обнажённый человек испытывает не только физическое ощущение холода, но и чувство нравственного смущения, которое также стало обозначаться словом студъ/стыдъ. Таким образом, слово из области физических ощущений перешло в более абстрактную сферу ощущений нравственно-этического порядка. Дальнейшее развитие значений слова студъ/стыдъ приводит к тому, что оно начинает обозначать чувство смущения, возникающего у человека, когда «обнажаются» какие-то его недостойные поступки. А отсюда недалеко до таких значений, как ‘позор’ и ‘угрызения совести’, — значений, которые в наши дни стали у этого слова наиболее распространёнными.

В сравнительно позднее время (уже в историческую эпоху развития русского языка) за основой студ- закрепилось преимущественно значение ‘холода’, а за основой стыд- ? значение ‘чувство стыда’. Хотя такие примеры, как чешское stydnouti [сты?днути] ‘стынуть’ и русское диалектное студ ‘срам, поругание’, говорят о том, что это разграничение не всегда и не везде было проведено последовательно.

Опираясь на этимологию слова стыд, а также на другие примеры использования слов со значением ‘холод’ при формировании лексики морально-этического характера[78], замечательный русский языковед Б. А. Ларин предложил новую этимологию слова срам. Эта новая этимология основана на сопоставлении старославянского срамъ и древнерусского соромъ с литовским sarma [шармa] ‘иней’. Оба слова могут быть возведены к одной и той же основе *k’orm- (см. таблицу фонетических соответствий). Семантическая же модель здесь аналогична случаю со словом студъ/стыдъ. Кстати, литовское sarma ‘иней’ относится к старославянскому срамъ так же, как старославянское мразъ ‘иней’ и другие славянские слова с тем же значением относятся к слову мразь.

Случаи, когда в основе наших современных абстрактных понятий и выражающих их слов лежат понятия и слова конкретные, уже встречались нам неоднократно. Вспомните хотя бы пример со словами ловить, схватывать и (>) понимать или оплот ‘стена’ > ‘защита’. Кстати, и самое слово защита содержит в своём корне не менее конкретную основу слова щит.

Но особенно много примеров развития значений от конкретного к абстрактному можно найти среди слов, обозначающих форму предметов или выражающих пространственно-временные отношения. Выше мы уже сталкивались с такими словами, как кривой, косой, предыдущий. Русское слово глубокий становится этимологически ясным при сопоставлении с древнегреческим глаголом glypho [глю?пхо:] ‘выдалбливаю’. Это сопоставление позволяет значение ‘глубокий’ возвести к более древнему и более конкретному значению ‘выдолбленный’, так же, как, например, в случае с сербским дyбок ‘глубокий’ (к дyбим ‘долблю’) или болгарское дълбoк ‘глубокий’ (к дъ?лбам ‘долблю, выдалбливаю’).

Слово овальный представляет собой заимствование в конечном счёте из позднелатинского ovalis [овa:лис] ‘яйцевидный’. Последнее слово в свою очередь образовано от существительного ovum [oвум] ‘яйцо’. Сходное происхождение имеет слово спиральный. Его основой послужило латинское существительное spira [спu:ра] ‘изгиб, виток’, заимствованное из греческого языка.

В плане формирования абстрактных понятий и отражающих их слов не лишены интереса этимологии ряда прилагательных со значениями ‘короткий’ и ‘поперечный’. Старославянское кратъкъ и русское короткий отражают древнюю основу *kor-t-, в которой — t- такой же суффикс, как в словах би-т-ый, коло-т-ый, поро-т-ый и т. п., a *kor — это уже знакомый нам корень *ker-/*kor- ‘резать, рубить’, который мы находим, например, в таких словах, как кор-н-ать (первоначальное значение ‘резать’), чер-т-а (этимологически значит: ‘нарезка’[79]) и др. Иначе говоря, современное значение у слова короткий является вторичным, восходящим к более древнему значению ‘обрезанный, усечённый’. Точно такую же семантическую модель отражает английское short [шо: т] ‘короткий’ — к to shear [ту шиэ] ‘резать’, а также латинское curtus [кyртус] ‘обрезанный, короткий’ и, видимо, литовское trumpas [трyмпас], латышское strups [струпс] ‘короткий’.

Однако значение ‘обрезанный, срезанный’ не всегда развивается в сторону ‘короткий’. Выше мы уже видели, что ту же самую исходную семантику могут иметь прилагательные со значением ‘кривой, косой’. Причём это последнее значение также может изменяться. Одно из возможных направлений дальнейшего семантического развития представляет собой схема: ‘кривой, косой’ > ’криво, косо (наискось) положенный’ > ‘поперечный’.

• Предыдущая
• 31/69
• Следующая