Сказки наяву (сборник СИ) - Сарева Рада Александровна - Страница 14
- Предыдущая
- 14/19
- Следующая
Черный вздрогнул. Легонько ударил себя по гермошлему. Опустил пистолет.
— Айрин?
--
— Айрин? Ты в порядке?
Она лежала в тени бетонного перекрытия. Еще один рухнувший недострой. Остов гиганта старой эры.
Плечо распухло. Пуля вырвала шмат мяса. Не зря их когда-то запретили.
Зашуршал целлофан. Звук рвущейся ткани. Звон склянок. Резкий запах анестетика. Нашатырь под носом.
— Дыши.
Она послушно дышала. Он перевязывал ее плечо.
Остатки гермошлема, как осколки кокосового ореха, лежали на коленях. Красный огонек все еще мерцал. 12 часов.
Забавно. Оружейники всего мира бьются день и ночь, чтобы создать оружие, которое будет стрелять точнее, быстрее. Смертоноснее. А заказчики после пары проб и несчастных случаев объявляют новомодный образец запрещенным. Убирают целыми партиями на склады. Чтобы во время войны плюнуть на свои же слова и остаться в выигрыше, вооружив солдат самым опасным оружием.
Они оказались внутри бетонного блока. Перевалочный пункт? Или сторожка Хассов…
Выложенный битым кирпичом очаг. Куча угля в мешке старой фасовки — 10 килограмм. Прокопченный железный чайник. Кожаный ящичек с намалеванным краской крестом. Автомат в узком окне-бойнице. Фляги с водой под засаленной мешковиной.
— Лучше?
Она кивнула. Сжав зубы, поднялась с пола, пошатываясь, пересела в тень к стене.
Он отошел к очагу. Завозился с чайником.
— Зачем мы здесь?
Саркастичный взгляд через плечо.
— А где бы ты хотела оказаться? В главной приемной Хассов?
Она подтянула колени к груди. Прислонилась спиной к холодному бетону. Шум выстрелов здесь был почти не слышен.
— Ты не ответил. Почему ты на их стороне? Почему мы здесь?
— Ты, как и раньше, задаешь слишком много вопросов. И они опять с двойным дном. Не люблю психологов.
Чайник довольно зашипел, подставляя бока теплому огню. Он отвернулся к окну. Высокий, плечистый. Гулливер в стране лилипутов.
— Варран? Так зачем?
Обреченный вздох.
Ты не тот человек, которому я мог бы это открыть.
— А кто будет тем?
— Никто.
— А как же твой лучший…
— Я сказал, никто.
Голос прозвучал как удар хлыста. Она хотела спросить что-то еще…но замолчала. Смысл фразы доходил толчками.
— Извини.
— Забыли.
Она поднялась на ноги. Собрала пропахшие гарью волосы в хвост. Наклонила флягу, плеснула в лицо холодной водой. Звон в ушах постепенно стихал. Противно ныло в животе.
— Мы не можем открыто, как раньше, выражать свои мысли, чувства. Говорить «люблю». Говорить «спасибо». Стыдно.
— К чему это все?
Он барабанил пальцами по белесой стене, глядя в окно.
— Ни к чему.
Он резко повернулся. Скрестил руки на груди.
- Хорошо. Ладно. Ни к чему.
— Как и эта война.
— Ты не права. Война нужна. Чтобы очистить…
Брови взлетели вверх, изображая наивное удивление.
— Кого? Землю от неверных?
Он холодно парировал.
— Не перебивай. Очистить стадо от вшивых овец. Жить в вечном спокойствии — значит, загнить на корню. Соблюдать правила — значит, слабеть умом. Когда не нужно думать, не нужно решать, не нужно искать выход — человек вырождается. Война очистит кровь, встряхнет. В конце концов, в ней участвуют только те, кто этого хочет.
— Думаешь? Только те, кто хочет? А ты сам?
— Я?
Он усмехнулся. Пожал плечами.
— А я помогаю этим людям исполнить их желания. Нужно же им с кем-то бороться.
— Неправильно.
— Ты опять за свое. Я давно понял, твой типаж — те, кто выбивается из толпы. Кто непонятен. Похвальное стремление — помогать заблудшим искать путь к свету.
Он подмигнул. Она отмахнулась.
— Ты знаешь, что это не моя вера. Мне она так же чужда, как и тебе.
— А вот в этом ты не права.
— Это уж мне решать.
— Ты все…
За стеной заурчали моторы танков. Он осекся, отпрянул к стене. Она вцепилась в полупустую флягу.
Огромная стальная махина прогрохотала в сторону Бастиона. Одного из самых крупных укреплений отшельников.
Теперь смешанного с пылью семи холмов. Как и много веков назад, во время нашествия предков хассов.
— Зачем ты меня спас?
Он отмахнулся — замри.
За танком ползли металлические сороконожки. Безглазые, шипастые механизмы-гусеницы, автоматически следовавшие за танком. Вполне безобидные. Если не считать, что на спине каждой из них крепился датчик движения.
Час дня.
— Надо уходить.
— Куда?
Он обернулся, непонимающе посмотрел на затянутую в камуфляж девушку.
— Куда ты собираешься идти со мной? Ты ничего не попутал? Или ты ради знаков отличия так стараешься?
Усмешка.
— Какая гордая…не глупи. Пошли.
— Еще раз — куда?
Он беззаботно пожал плечами, тряхнул головой.
— Не виделись три года, а ты ни капли не изменилась. Сколько тебе сейчас? Двадцать?
Она насупилась, потерла кулаком острый подбородок.
— Двадцать один.
— А кажется, что лет пятнадцать. Глупости такие спрашиваешь.
— Я тебе, конечно, верю…но…
— Разве могут быть сомненья?
Когда-то, до войны, он на пару с лучшим другом доводил ее до бешенства этими строчками. Каменные своды школы. Веселый смех. Десятки друзей — пусть и с разным разрезом глаз, разной верой, это ничего не значило.
Канули в Лету эти времена. Сейчас они стояли по разным сторонам обрыва.
Он вздохнул, перепроверяя какие-то провода под горлом своего костюма. Гибрид камуфляжа и бронежилета. Пробить можно только в упор. Или…
Нарезной пулей.
Смешно. Такие пули были только у Хассов. Главное отделение склада боевых припасов было в столице их Республики. Туда же отправляли все оружие с меткой «запрещено».
Она смотрела в окно.
Он молча подождал три минуты. Затем наигранно всплеснул руками.
— Беда с тобой. Можешь идти одна. Учти, гермошлем не дам.
- Предыдущая
- 14/19
- Следующая